АВТОРЫ: Пуляева Е. В.
АННОТАЦИЯ
В статье рассматривается вопрос о том, каким образом европейские правовые стандарты в сфере образования восприняты российским законодательством. Предметом анализа являются как законодательные акты Российской Федерации, так и судебная практика, в том числе решения ЕСПЧ. Автор выделяет ряд важных гарантий права на образование, предусмотренных Протоколом № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ETS № 9), и прослеживает их внедрение в российскую правовую систему.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Право на образование; Конвенция; Протокол № 1 к Конвенции; имплементация; общедоступность и бесплатность образования; законодательство Российской Федерации; судебная практика; Европейский суд по правам человека; Верховный суд РФ.
Согласно Конституции Российской Федерации (ч. 4 ст. 15) общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.
В соответствии с ч. 1 ст. 4 Федерального закона от 29декабря 2012 г. № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации»[1] (далее — Закон об образовании в РФ) отношения в сфере образования регулируются Конституцией Российской Федерации, настоящим Федеральным законом, а также другими федеральными законами, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации, содержащими нормы, регулирующие отношения в сфере образования. Как видим, акты международного права в понятие законодательства об образовании не входят.
И хотя при определении понятия «законодательство об образовании» акты международного права не упоминаются, ч. 6 ст. 4 Закона об образовании в РФ определяет, что в случае, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены настоящим Федеральным законом, применяются правила международного договора[2].
В Протоколе № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ETS № 9)[3] (далее — Протокол № 1 к Конвенции) указывается, что никому не может быть отказано в праве на образование. Государство при осуществлении любых функций, которые оно принимает на себя в области образования и обучения, уважает право родителей обеспечивать такое образование и такое обучение, которые соответствуют их религиозным и философским убеждениям.
Российское законодательство закрепляет право каждого на образование. Это право гарантируется независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного, социального и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.
Европейский суд по правам и человека (ЕСПЧ) и российская судебная практика акцентируют внимание на соответствии российского законодательства нормам европейского права в части гарантированности права каждого на образование, а также в части приема на обучение в организацию, осуществляющую образовательную деятельность: прием проводится на равных условиях для всех поступающих, за исключением лиц, которым в соответствии с Законом об образовании в РФ предоставлены особые права (преимущества) при приеме на обучение[4].
Гарантия всеобщей доступности образования («никому не может быть отказано в праве на образование») трактуется Европейским судом по правам человека не в безусловном смысле и предполагает некоторые ограничения, такие, например, как наличие частных учебных заведений, платного образования, соответствие необходимым требованиям для приема в образовательную организацию и т. п.[5]. Так, профессор С. В. Нарутто делает вывод, что Конвенция является «живым документом», который должен толковаться в свете сложившихся в конкретное время условий[6]. Взяв на себя обязательство не отказывать «в праве на образование», Договаривающиеся Стороны гарантируют любому человеку, находящемуся под их юрисдикцией, «право на доступ к учебным заведениям, существующим в данное время», и «возможность воспользоваться полученным образованием» «при официальном признании знаний после окончания занятий»[7].
В деле «Тимишев (Timishev) против Российской Федерации» Европейский суд по правам человека напомнил, что, принимая на себя обязательство не «отказывать в праве на образование» в соответствии со ст. 2 Протокола № 1 к Конвенции, Договаривающиеся государства гарантируют всем лицам, находящимся под их юрисдикцией, право доступа к образовательным учреждениям, существующим в данное время[8].
Вместе с тем в реальности доступ к определенным образовательным организациям некоторые категории граждан имеют в преимущественном порядке. Возникает вопрос: насколько это соответствует принципам, сформулированным в ст. 2 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод?
В российской судебной практике вопрос о преимущественных правах при приеме в образовательную организацию не поднимался. Однако решение Верховного суда РФ от 27 августа 2015 г. № АКПИ15-694 «Об отказе в удовлетворении заявления о признании частично недействующими абзацев одиннадцатого и тринадцатого пункта 9 Порядка приема граждан на обучение по образовательным программам начального общего, основного общего и среднего общего образования»[9] отчасти касается преимуществ отдельных категорий граждан при приеме в школу: детей, проживающих на закрепленной за ней территории, перед детьми, не проживающими на ней. В рассматриваемом деле истец оспаривал нормативные положения в части, предписывающей предъявление родителями (законными представителями) свидетельства о регистрации ребенка по месту жительства или по месту пребывания или документа, содержащего сведения о регистрации ребенка по месту жительства или по месту пребывания, и доказывал, что это препятствует приему в школу детей, не имеющих такой регистрации. Верховный суд, отказывая в иске, указал, что ч. 3 ст. 67 Закона об образовании в РФ предусмотрено, что правила приема в государственные и муниципальные образовательные организации на обучение по основным общеобразовательным программам должны обеспечивать прием в образовательную организацию граждан, имеющих право на получение общего образования соответствующего уровня и проживающих на территории, за которой закреплена указанная образовательная организация. Анализ содержания оспариваемых нормативных положений во взаимосвязи с другими нормами Порядка не позволяет суду сделать вывод об их противоречии федеральным законам или иным нормативным правовым актам, имеющим большую юридическую силу.
Позиция высшей судебной инстанции по данному делу была следующей: «Отсутствие свидетельства о регистрации ребенка по месту жительства или по месту пребывания или документа, содержащего сведения о регистрации ребенка по месту жительства или по месту пребывания, предъявление которых носит дополнительный характер по отношению к личному заявлению родителя (законного представителя) ребенка, не может являться основанием для отказа в приеме ребенка в образовательную организацию при наличии в ней свободных мест». Оспариваемый истцом отказ в приеме ребенка в школу вызван неправильным толкованием закона правоприменителем, но не несовершенством законодательства.
Правовая позиция ЕСПЧ не исключает первоочередного приема в образовательную организацию. Вместе с тем в постановлении по делу «Тимишев (Timishev) против Российской Федерации» Европейский суд по правам человека указал на недопустимость постановки осуществления права на образование детьми в зависимость от регистрации по месту жительства родителей: «Конвенция и Протоколы к ней не терпят отказа в праве на образование. Власти Российской Федерации подтвердили, что российское законодательство не допускает постановку осуществления данного права детьми в зависимость от регистрации по месту жительства родителей. Следовательно, дети заявителя были лишены права на образование, предусмотренного национальным законодательством. Их исключение из школы, таким образом, не соответствовало требованиям статьи 2 Протокола № 1 к Конвенции».
Указанное решение ЕСПЧ повлияло на нормотворческую практику в части порядка приема детей в школы. Теперь предъявление документов, подтверждающих факт проживания на закрепленной за школой территории, не является условием для приема ребенка. Между тем установленный порядок первоочередного приема заявлений от родителей детей, проживающих на закрепленной за школой территорией, оставляет актуальным вопрос о характере права на образование граждан в зависимости от места их проживания.
В своих решениях ЕСПЧ подчеркивает, что нередко спорные ситуации возникают не по причине нарушения права человека на образование в законодательстве, а в результате неправильной практики его применения[10].
Так, в деле «Чам (Cam) против Турции» (жалоба № 51500/08) предметом рассмотрения был вопрос о равных правах на получение образования инвалидами. В постановлении подчеркивается, что причина отстранения заявительницы от получения образования в консерватории находится не в законодательстве, а в правилах консерватории, которые требовали от всех абитуриентов предоставить медицинскую справку о физической пригодности. У образовательной организации отсутствовала подходящая инфраструктура, приспособленная для студентов с инвалидностью. И со всей очевидностью именно данное обстоятельство стало мотивом к отказу образовательной организации принять для обучения слепую абитуриентку.
В данном деле компетентные внутригосударственные власти не пытались установить потребности заявительницы и не пояснили, как или почему ее слепота могла препятствовать ее доступу к музыкальному образованию. Следовательно, заявительнице было отказано в возможности получить образование в консерватории исключительно из-за ее инвалидности по зрению без объективного и разумного обоснования.
В отечественном законодательстве право на образование для лиц с ограниченными возможностями здоровья гарантируется. Прецедентов в европейской судебной практике с участием России по вопросу дискриминации права на образование для инвалидов не возникало. Статья 2 Протокола № 1 к Конвенции имплементирована в системной связи с Европейской Социальной Хартией ETS № 163(Страсбург, 3 мая 1996 г.) [11] и Конвенцией о правах инвалидов[12] в части разумного приспособления, на которое вправе рассчитывать инвалиды. В образовательных организациях создаются специальные условия для получения образования такими обучающимися.
Российская Федерация не выступала в качестве ответчика в Европейском суде по правам человека по подобным спорам. Вместе с тем в национальной судебной практике имеют место споры, возникающие по поводу отказа в приеме детей в образовательную организацию, по причине отсутствия необходимых для них условий обучения, вызванных их возрастом и потребностями в уходе.
Право на получение дошкольного образования в образовательных организациях ребенок имеет по достижении возраста двух месяцев, проживающий на территории муниципального образования, при наличии поданного в установленном порядке заявления родителей. Обеспечить реализацию данного права обязаны соответствующие органы местного самоуправления.
Так, из материалов одного из дел, рассмотренных Верховным судом РФ, следует, что в обоснование исковых требований заявительница указала, что ответчик при наличии ее заявления не предоставил ее двухмесячному сыну место в дошкольном учреждении, чем нарушил его право на получение образования. Суд поддержал позицию о необходимости создания в образовательной организации всех условий, обусловленных возрастом ребенка и его состоянием здоровья[13].
В статье 2 Протокола № 1 к Конвенции закреплено, что государство при осуществлении функций, которые оно принимает на себя в области образования и обучения, уважает право родителей обеспечивать такое образование и такое обучение, которые соответствуют их религиозным и философским убеждениям.
Право родителей дать ребенку образование, соответствующее их религиозным и философским убеждениям, раскрывается в ряде решений ЕСПЧ. С одной стороны, данная норма не запрещает государствам распространять с помощью системы образования информацию или знания, прямо или косвенно имеющие религиозный или философский характер, не позволяет родителям возражать против включения такого обучения или образования в школьные программы, но подразумевает, с другой стороны, что государство, выполняя обязательства, которые оно приняло на себя в области образования и обучения, должно позаботиться о том, чтобы информация и знания, включенные в учебную программу, преподносились в объективной, критичной и плюралистической манере. Государство не вправе стремиться внушать принципы, которые можно расценить как неуважение религиозных и философских убеждений родителей[14].
В правовых позициях Европейского суда по правам человека право родителей дать ребенку образование, соответствующее их религиозным и философским убеждениям, выражается в том, что родители могут освободить своих детей от занятий по религиозному воспитанию, проводимых в государственных школах, в то же время они не имеют подобных возможностей в отношении курса полового воспитания, интегрированного в систему обучения. Однако такая позиция Европейского суда не является единогласной. Особое мнение по данному вопросу высказал судья Фердроса в постановлении по делу «Кьелдсен (Kjeldsen), Буек Мадсен (Busk Madsen) и Педерсен (Pedersen) против Дании». Его позиция отличается от официальной, изложенной в постановлении: «Датский закон о государственных школах никоим образом не освобождает детей тех родителей, которые имеют религиозные убеждения, отличные от убеждений законодателей, от посещения всех занятий по половому воспитанию. Поэтому из этого следует, что датский закон в рамках вышесказанного не соответствует второму предложению статьи 2 Протокола № 1.
На этот вывод не влияет право родителей посылать детей в частную школу, субсидируемую государством, или обучать их дома. С одной стороны, право родителей — это чисто индивидуальное право, в то время как открытие частной школы всегда предполагает существование определенной группы лиц, разделяющих определенные убеждения. Поскольку государство должно уважать религиозные убеждения родителей, даже если существует одна супружеская пара, чьи убеждения в отношении развития сознания их детей отличаются от убеждений большинства населения в стране или в данной конкретной школе, оно может исполнить эту конкретную обязанность, только освободив детей от занятий, касающихся сексуальной практики. Более того, нельзя не признать, что образование в частной школе, даже в той, которая субсидируется государством, и обучение дома всегда влекут за собой материальные издержки для родителей. Таким образом, если заявители не будут иметь права освобождать своих детей от занятий, о которых идет речь, будет существовать неоправданная дискриминация, противоречащая статье 14 Конвенции, ставящая их в неравное положение с родителями, чьи религиозные и моральные убеждения соответствуют убеждениям датских законодателей».
В законодательстве Российской Федерации в целях формирования и развития личности в соответствии с семейными и общественными духовно-нравственными и социокультурными ценностями предоставляется возможность включить в основные образовательные программы учебные предметы, курсы, дисциплины (модули), направленные на получение обучающимися знаний об основах духовно-нравственной культуры народов Российской Федерации, исторических и культурных традициях мировой религии (мировых религий), о нравственных принципах, или альтернативные им учебные предметы, курсы, дисциплины (модули). Выбор одного из учебных предметов, курсов, дисциплин (модулей), включенных в основные общеобразовательные программы, осуществляется родителями (законными представителями) обучающихся.
Введение такого типа учебных предметов спровоцировало ряд судебных разбирательств, поводом для которых стали доводы заявителей о нарушении прав ребенка изучать иные религиозные культуры или атеизм, а также ограничение права родителей выполнять свои обязанности по заботе и воспитанию ребенка[15].
Однако Верховный суд РФ признал, что введение в образовательных учреждениях Российской Федерации для обязательного изучения и обязательного преподавания курса «Основы религиозных культур и светской этики» не противоречит ст. 2 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав и основных свобод, ч. 1 и ч. 2 ст. 87 Закона об образовании в РФ и, исходя из содержания основных образовательных программ, не нарушает право обучающихся и их родителей на неприкосновенность частной жизни, право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Кроме того, федеральный компонент государственного стандарта общего образования предоставляет право выбора одного из предложенных шести модулей курса, включая возможность изучения основ мировых религиозных культур и основ светской этики. При этом родители обучающихся не обязаны мотивировать свой выбор, сообщать о своем отношении к религии. Возможность выбора предмета, в том числе содержащего поликультурные знания, отвечает правовой позиции Европейского суда по правам человека по этому поводу, сформулированной в постановлении по делу «Кьельдсен, Буск Мадсен и Педерсен против Дании»[16].
Подобные споры между Российской Федерацией и гражданами Европейским судом по правам человека не рассматривались. В целом в европейской судебной практике сформировалась следующая правовая позиция по данному вопросу.
Отказ в предоставлении родителям полного освобождения их детей от изучения отдельных религий приводит к нарушению требований ст. 2 Протокола № 1 к Конвенции. Так, из постановления по делу «Фолгере и другие против Норвегии (Folgero and Others v. norway)»[17] следует, что родители-заявители, не исповедующие христианство, жаловались на нарушение их прав, предусмотренных Конвенцией, в связи с отказом компетентных национальных органов освободить их детей от обязательного посещения занятий по предмету «Христианство, религия и философия», который в Норвегии как в стране с государственной религией входит в программу обязательного 10-летнего школьного образования.
Европейский суд пришел к выводу, что при выполнении естественного долга перед своими детьми (ведь родители в первую очередь отвечают за «воспитание и образование» своих детей) родители вправе требовать от государства уважения своих религиозных и философских убеждений. Их право, таким образом, соотносится с ответственностью, тесно связанной с использованием и осуществлением права на образование. Хотя интересы личности должны в некоторых случаях подчиняться групповым интересам, демократия не означает, что мнение большинства всегда должно преобладать: необходимо достичь баланса, обеспечивающего справедливое и надлежащее отношение к меньшинствам и не допускающего злоупотребления доминирующим положением[18].
Правовая позиция Европейского суда по правам человека относительно трактовки содержания второго предложения ст. 2 Протокола № 1 к Конвенции не препятствует принятию государствами мер по преподаванию учащимся в рамках учебно-воспитательного процесса сведений и знаний, носящих прямо или косвенно религиозный, или философский характер. Указанное положение даже не позволяет родителям возражать против включения такого обучения или воспитания в школьную программу, так как в противном случае вся система обучения в официальных учебных заведениях может утратить способность к функционированию. С другой стороны, содержание второго предложения ст. 2 Протокола № 1 к Конвенции подразумевает, что государство при осуществлении принятых на себя функций в части обеспечения образования и обучения должно принимать меры к тому, чтобы преподавание сведений или знаний носило объективный, критический и плюралистический характер. Государству запрещено действовать в целях пропаганды, которая может рассматриваться как неуважение религиозных и философских убеждений родителей учащихся. Это и есть то ограничение, которое нельзя нарушать.
Европейский суд признал, что если предусмотрены не только количественные, но и качественные различия в преподавании одной религии или мировоззренческой позиции по сравнению с преподаванием других религий и философских учений, то это нарушение ст. 2 Протокола № 1 к Конвенции. При этом наличие возможности освобождения учащихся от занятий должно предполагать, во-первых, что заинтересованные родители должны получать достаточную информацию о подробностях планов уроков, чтобы иметь возможность заранее определить те элементы учебного процесса, которые не совместимы с их собственными убеждениями и верованиями, и сообщить о них в школу.
В российском законодательстве об образовании сформулирован механизм, который позволяет родителям определять содержание образования их детей и право знакомиться с реализуемыми в школе образовательными программами.
Следует отметить, что российское законодательство в целом восприняло европейские правовые стандарты в сфере образования. При этом восприятие норм европейского права в национальном законодательстве было обусловлено процессом их имплементации, в отличие от наметившейся тенденции, когда национальные правопорядки в значительной степени трансформировались в результате влияния решений Европейского суда[19]. В сфере образования данная тенденция в российском законодательстве не выражена.
В развитие положений Протокола № 1 к Конвенции о том, что государство при осуществлении любых функций, которые оно принимает на себя в области образования и обучения, уважает право родителей обеспечивать такое образование и такое обучение, которые соответствуют их религиозным и философским убеждениям, Закон об образовании в РФ предусматривает несколько форм получения образования:
1) в организациях, осуществляющих образовательную деятельность;
2) вне организаций, осуществляющих образовательную деятельность (в форме семейного образования и самообразования). Родители (законные представители) несовершеннолетних обучающихся имеют право дать ребенку дошкольное, начальное общее, основное общее, среднее общее образование в семье. Ребенок, получающий образование в семье, по решению его родителей (законных представителей) с учетом его мнения на любом этапе обучения вправе продолжить образование в образовательной организации. Среднее общее образование может быть получено в форме самообразования.
Однако главным, на наш взгляд, является предоставление необходимого объема гарантий на равных условиях как детям, получающим образование в образовательной организации, так и вне ее, а не предоставление права родителям дать образование ребенку самостоятельно.
В практике Европейского суда по правам человека вопрос о равенстве гарантий лиц, получающих образование в государственных и негосударственных (не муниципальных) образовательных организациях не поднимался. Вместе с тем, открывая доступ к самообразованию и семейному образованию, государство далеко не всегда последовательно реализует политику равного права граждан на образование.
Речь идет, например, об отсутствии компенсаций родителям затрат, связанных с организацией предоставления дошкольного и основного общего образования в семье, свободного доступа к образовательным, методическим и иным материалам, необходимым для освоения образовательных программ.
Практика отдельных субъектов Российской Федерации, где в инициативном порядке предоставлялись компенсации, например, за горячее питание обучающимся на дому, является редким случаем и касается только отдельных сторон, сопутствующих образовательному процессу[20].
В тех субъектах, где предоставляется компенсация за оплату содержания ребенка в образовательных негосударственных (частных) организациях, она выдается в форме субсидий, и только обучающимся в образовательных организациях[21]. На компенсацию за непредоставление места в дошкольной образовательной организации можно претендовать только по достижении ребенком трехлетнего возраста[22].
Еще одной важной гарантией, нарушение которой было предметом рассмотрения Европейского суда, является выбор языка обучения и воспитания в пределах возможностей, предоставляемых системой образования. В государственных и муниципальных образовательных организациях, расположенных на территории республик Российской Федерации, может вводиться преподавание и изучение государственных языков республик Российской Федерации. Граждане Российской Федерации имеют право на получение дошкольного, начального общего и основного общего образования на родном языке из числа языков народов Российской Федерации, а также право на изучение родного языка из числа языков народов Российской Федерации. Реализация указанных прав обеспечивается созданием необходимого числа соответствующих образовательных организаций, классов, групп, а также условий для их функционирования. Образование может быть получено на иностранном языке в соответствии с образовательной программой и в порядке, установленном законодательством об образовании и локальными нормативными актами организации, осуществляющей образовательную деятельность.
В деле «О некоторых аспектах законов об использовании языков в процессе обучения в Бельгии» против Бельгии» (жалобы № 1474/62, 1677/62, 1691/62, 1769/63, 1994/63. 2126/64) заявители жаловались на то, что бельгийское государство:
- не обеспечивает обучение на французском языке в муниципалитетах, в которых проживают заявители или выделяет на эти цели, как они считают, недостаточные средства;
- лишает субсидий учебные заведения, которые не соблюдают статьи законодательства о языках обучения в школах;
- отказывается признавать выданные такими учебными заведениями аттестаты об образовании;
- запрещает детям заявителей посещать имеющиеся в некоторых местах французские классы;
- тем самым вынуждает заявителей либо записывать своих детей в местные школы, что не соответствует их намерениям, либо посылать в школу, расположенную в округе «Большой Брюссель», где языками обучения являются нидерландский или французский в зависимости от родного или обыденного языка ребенка, или во «франкоязычный регион» (валлонскую часть). Существует мнение, что подобная «школьная эмиграция» небезопасна для детей и связана с серьезными лишениями[23].
В практике Европейского суда подобные споры с участием России не рассматривались. В отечественной судебной практике данный вопрос предметом спора также не являлся.
В литературе высказывается мнение о том, что Конституционный суд Российской Федерации чаще других органов конституционного правосудия Европы ссылается в своих решениях на практику ЕСПЧ[24]. Это неслучайно, поскольку, как отмечают профессора В. В. Лазарев и Д. А. Фурсов, «все, что не соответствует основным правам и свободам человека, нашедшим конвенциальное и конституционное закрепление, выявляют Конституционный суд Российской Федерации и Европейский суд по правам человека»[25]. Так, например, Конституционный суд РФ, рассматривая спор, в котором заявительница препятствовала обучению своего ребенка в классе, соответствующем его уровню, и возражала против получения им впоследствии основного общего образования, для обоснования своей позиции сослался на постановление ЕСПЧ от 8 апреля 2004 г. по делу «Хазе» (Haasee) против Германии[26] и указал, что «сам по себе тот факт, что ребенок может быть помещен в более благоприятную для его воспитания среду, не оправдывает принудительные меры по отобранию его у биологических родителей; требуется наличие иных обстоятельств, свидетельствующих о необходимости такого вмешательства в право родителей на семейную жизнь вместе с их ребенком»[27].
Вместе с тем следует констатировать, что практика Верховного суда РФ в сфере образования изобилует ссылками на нормы Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней. Верховный суд изучает практику ЕСПЧ и использует его правовые позиции в качестве дополнительной аргументации своих решений, их усиления[28].
В российском законодательстве закреплены и последовательно реализуются принципы обеспечения права каждого человека на образование, недопустимости дискриминации в сфере образования; светский характер образования в государственных, муниципальных организациях, осуществляющих образовательную деятельность; свободы выбора получения образования согласно склонностям и потребностям человека; создания условий для самореализации каждого человека, свободного развития его способностей, включая предоставление права выбора форм получения образования, форм обучения, организации, осуществляющей образовательную деятельность, направленности образования в пределах, предоставленных системой образования, а также предоставление педагогическим работникам свободы в выборе форм обучения, методов обучения и воспитания и др. Устойчивость и последовательность их внедрения в российскую правовую действительность подтверждается примерами из судебной практики Европейского суда по правам человека. Вместе с тем реализация предусмотренных гарантий в области образования в национальном законодательстве характеризуется некоторыми проблемами, в числе которых следует назвать недостатки правоприменительной практики, отсутствие должного ресурсного обеспечения для реализации закрепленных гарантий в сфере образования и т. п.
Литература
1. Герасимова, Е. В. Практика Европейского суда по правам человека в решениях Конституционного суда Российской Федерации (некоторые проблемы техники ссылок и применения) / Е. В. Герасимова // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. — Сер.: Гуманитарные и общественные науки. — 2006. — Вып. № 9.
2. Грачева, С. А. Конституционное правосудие и реализация решений Европейского суда по правам человека : научно-практическое пособие / С. А. Грачева. — М. : ИЗиСП при Правительстве РФ; Юрид. фирма «Контракт», 2012. — 240 с.
3. Лазарев, В. В. Обоснование идеи имплементации судебных решений в законодательные акты / В. В. Лазарев, Д. А. Фурсов // Журнал российского права. — 2014. — № 11
4. Нарутто, С. В. Роль практики Европейского суда по правам человека в унификации национального законодательства об образовании / С. В. Нарутто // Административное и муниципальное право. — 2013. — № 8.
5.Научно-практический комментарий к Федеральному закону «Об образовании в Российской Федерации» (постатейный) / Н. С. Волкова, Ю. А. Дмитриев, О. Ю. Еремина и др. — М. : Деловой двор, 2013. — 440 с.
[1] Российская газета. 2012. 31 дек.
[2] См. об этом: Научно-практический комментарий к Федеральному закону «Об образовании в Российской Федерации» (постатейный) / Н. С. Волкова, Ю. А. Дмитриев, О. Ю. Еремина и др. М. : Деловой двор, 2013. 440 с.
[3] Конвенция о защите прав человека и основных свобод (заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) вместе с Протоколом № 1 (подписан в г. Париже 20.03.1952) // Бюллетень международных договоров. 2001. № 3.
[4] См. об этом: Определение ВС РФ от 04.02.2015 № 5-АПГ14-61. Документ официально опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
[5] Решение ЕСПЧ от 07.12.1976 по делу «Кьелдсен (Kjeldsen), Буск Мадсен (Busk Madsen) и Педерсен (Pedersen) против Дании» // Европейский суд по правам человека. Избранные решения : в 2 т. М.: НОРМА, 2000.
[6] См.: Нарутто С. В. Роль практики Европейского суда по правам человека в унификации национального законодательства об образовании // Административное и муниципальное право. 2013. № 8; См. также постановления ЕСПЧ: от 13.06.1979 по делу «Маркс против Бельгии» (Marckx v. Belgium) // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. М. : Норма, 2000. С. 231–270, от 09.10.1979 по делу «Эйри против Ирландии» (Airey v. Ireland) // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. М. : Норма, 2000. С. 271–287; от 04.02.2005 по делу «Маматкулов и Аскаров против Турции» (Mamatkulov and Askarov v. Turkey) // Бюллетень ЕСПЧ. 2005. № 7.
[7] См. решение ЕСПЧ от 23.07.1968 по делу «О языках в Бельгии». Режим доступа: http://www.echr.coe.int.
[8] Постановление ЕСПЧ от 13.12.2005 по делу «Тимишев (Timishev) против Российской Федерации» // Бюллетень ЕСПЧ. 2006. № 8.
[9] Бюллетень ВС РФ. 2016. № 6.
[10] Информация о Постановлении ЕСПЧ от 23.02.2016 по делу «Чам (Cam) против Турции» (жалоба № 51500/08) // Бюллетень ЕСПЧ. Российское издание. 2016. № 7(169).
[11] Бюллетень международных договоров. 2010. № 4.
[12] (Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 13.12. 2006 № 61/106) // Бюллетень трудового и социального законодательства Российской Федерации. 2013. № 3.
[13] Определение ВС РФ от 27.09.2016 № 1-КГ16-27. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
[14] См.: Постановление ЕСПЧ по делу «Кьелдсен (Kjeldsen), Буек Мадсен (Busk Madsen) и Педерсен (Pedersen) против Дании».
[15] См., например: Решение ВС РФ от 18.10.2013 № АКПИ13-810 «Об отказе в удовлетворении заявления о признании недействующими приказа Минобрнауки РФ от 31.01.2012 N 69, приказа Минобрнауки РФ от 01.02.2012 № 74». Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
[16] См. там же.
[17] Постановление Большой Палаты ЕСПЧ от 29.06.2007 (жалоба № 15472/02) // Права человека. Практика ЕСПЧ. 2007. № 11.
[18] Постановление ЕСПЧ от 18.12.1996 по делу «Валсамис против Греции» // Прецеденты ЕСПЧ по России. С. 2324, § 27.
[19] См. об этому: Грачева С. А. Конституционное правосудие и реализация решений Европейского суда по правам человека: научно-практическое пособие. М. : ИЗиСП при Правительстве РФ; Юрид. фирма «Контракт», 2012. С. 17.
[20] См., например: Постановление Правительства Красноярского края от 05.04.2016 № 155-п «Об утверждении Порядка обращения за получением денежной компенсации взамен горячего завтрака и горячего обеда обучающимся с ограниченными возможностями здоровья в краевых государственных, муниципальных и частных общеобразовательных организациях по имеющим государственную аккредитацию основным общеобразовательным программам, осваивающим основные общеобразовательные программы на дому, и Порядка ее выплаты» // Наш Красноярский край. 2016. 13 апр.; решение городского Совета депутатов муниципального образования город Бузулук Оренбургской области от 27.11.2015 № 29 «О компенсационных выплатах на питание обучающихся в Частном общеобразовательном учреждении "Иоанно-Богословская Православная основная общеобразовательная школа при Спасо-Преображенском Бузулукском мужском монастыре" в 2016 году» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.БУЗУЛУК-ПРАВО.РФ.
[21] См., например: Постановление главы Администрации городского округа г. Уфа от 22.08.2014 № 3865 «Об утверждении Порядка предоставления субсидий на осуществление выплат компенсации части родительской платы за содержание ребенка в образовательных негосударственных (частных) организациях, реализующих основную общеобразовательную программу дошкольного образования на территории городского округа город Уфа Республики Башкортостан» // Вечерняя Уфа. 2014. 04 сент.
[22] См., например: Постановление администрации Ленинского муниципального района Московской области от 29.12.2012 № 5336 «Об утверждении Порядка выплаты компенсации многодетным семьям, дети которых не посещают муниципальные дошкольные образовательные учреждения Ленинского муниципального района» // Видновские вести. 2013. 15 янв.
[23] Постановление ЕСПЧ от 09.02.1967 по делу «О некоторых аспектах законов об использовании языков в процессе обучения в Бельгии» (relating to certain aspects of the laws on the use of languages in education in Belgium) против Бельгии» (жалобы № 1474/62; 1677/62; 1691/62; 1769/63; 1994/63; 2126/64) [рус., англ.] // Сервер ЕСПЧ: http://www.echr.coe.int.
[24] См.: Герасимова Е. В. Практика Европейского суда по правам человека в решениях Конституционного суда Российской Федерации (некоторые проблемы техники ссылок и применения) // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Серия: Гуманитарные и общественные науки. 2006. Вып. № 9.
[25] Лазарев В. В., Фурсов Д. А. Обоснование идеи имплементации судебных решений в законодательные акты // Журнал российского права. 2014. № 11.
[26] Информация о Решении ЕСПЧ от 12.02.2008 по делу «Хазе и другие (Haase and Others) против Германии» (жалоба № 34499/04) // Бюллетень ЕСПЧ. 2008. № 8.
[27] Определение КС РФ от 16.11.2006 № 476-О. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
[28] См., например, определение ВС РФ от 21.05.2004 № 49-Г04-48, решения ВС РФ от 15.05.2009 № ГКПИ09-371, от 18.10.2013 № АКПИ13-810.
