АВТОРЫ: Ожиганова М. В.
Аннотация. В статье подчёркивается особый правовой статус педагогических работников, обусловленный ответственностью за обучение и воспитание в условиях, обеспечивающих полноценное психическое, духовное, нравственное и физическое развитие обучающихся, частично представлен анализ отдельных прав, свобод и обязанностей педагогических работников, выявляется высокая степень транспарентности профессиональной деятельности педагога, объективно влекущая изменения правового статуса. Особое внимание уделяется вопросам, связанным с обеспечением прав, академических свобод и социальных гарантий педагогических работников, анализируется правоприменительная практика, сложность реализации положений как образовательного законодательства, так и трудового. Отмечается важная роль педагогических работников, в связи с чем требуется совершенствование законодательства в области регулирования их правового статуса.
Ключевые слова: законодательство об образовании, педагогические работники, академические права и свободы, гарантии, правовой статус, дисциплинарная ответственность.
Под правовым статусом традиционно понимается юридически закреплённое положение субъекта права, включающее права, свободы, гарантии, а также обязанности и возможную ответственность субъекта. Доктринальным определением правового статуса личности, многие специалисты называют позицию Н. В. Витрука, который под данным термином понимал «систему юридических прав, свобод, обязанностей и законных интересов личности в их единстве»[1]. Мы поддерживаем такое понимание правового статуса, которое определяет положение человека в обществе через нормативно-правовую характеристику совокупности его прав, свобод, гарантий, а также обязанностей и возможных видов ответственности. Формально-юридическое закрепление правового статуса субъекта должно обеспечиваться устойчивой системой институтов механизма защиты прав и законных интересов, иначе правовая норма становится фикцией. В определённом смысле юридическая форма обусловливает положение педагога в обществе и отношение к нему широкого круга лиц. Очень сложно мотивировать детей учиться экономически и юридически не защищённому педагогу. Правовой механизм обеспечения необходимых условий (гарантий) для реализации и защиты прав и законных интересов субъекта определяет его социально-правовое положение в обществе. Под правовым механизмом реализации правового статуса педагога можно понимать систему принципов, методов, средств, способов организационно-правового взаимодействия субъектов власти, органов управления системой образования, образовательных организаций и педагогического работника. Гарантии реализации правового статуса как условия и средства, позволяющие защитить законный интерес педагогического работника, должны носить и экономический и политический характер. Юридическое содержание правового статуса педагогического работника определяет положение и роль педагога в обществе.
Несмотря на то, что обычно называются общий, специальный и индивидуальный правовой статус личности, в Законе об образовании[2] провозглашается особый статус педагогических работников. Лукавство правовой конструкции в низкой защищённости названного особого статуса, включающего ограничения и требования не только правового, но и морально-этического содержания.
Массовая цифровизация общественного пространства ярко продемонстрировала трансформацию правового статуса педагогического работника, которая может быть презюмирована как снижение (потеря) правосубъектности педагога не только в образовательном правовом пространстве, но и в обществе в целом. Специальный статус педагога сегодня характеризуется большим перечнем ограничений, запретов, требований при минимальном обеспечении механизма реализации прав и свобод. Цифровое пространство ещё более ярко высветило данную проблему. В практике работы системы образования можно уже сейчас увидеть те опасные симптомы, которые неизбежно снижают социально-правовое содержание статуса педагога при отсутствии специальных механизмов защиты. Стало возможным снять на телефон провокацию, в которой педагог не всегда выглядит достойно, можно зайти «без приглашения» на онлайн-занятие и нарушить его порядок, можно представителю администрации присутствовать на каждом занятии, а потом безапелляционно публично критиковать формы и методы организации учебного процесса педагогом, родители с удовольствием судят не только работу педагога, но и его частную жизнь. Таким образом, в последнее время тема государственного регулирования деятельности педагогических работников, в том числе учителей, а также их правового статуса в большей степени обсуждается общественностью, чем научным сообществом. Формируется тенденция вмешательства администрации в процесс оценки обучения: в электронных дневниках с целью сохранения качественных показателей успеваемости администратор без согласования с учителем вносит правки и повышает оценки ученикам. В результате такого расширения возможностей воздействия на правовой статус педагога со стороны иных участников образовательных отношений при отсутствии эффективных механизмов защиты педагог утрачивает свою правосубъектность. Открытость образования должна сопровождаться повышением уровня гарантий защиты прав и законных интересов всех участников отношений, в том числе и такой ключевой фигуры как педагог.
Предметом нашего интереса стал специальный правовой статус педагогического работника как участника отношений в сфере образования (п. 31 ст. 2 Закона об образовании) через анализ образовательного законодательства и практику его применения в решениях судов.
Обращает на себя внимание тот факт, что уже на входе допуска в профессию законодателем предусмотрены правовые барьеры социального и медицинского содержания, которые должны обеспечивать, прежде всего, интересы и безопасность несовершеннолетних обучающихся. При этом в системе профессионального образования указанные ограничения сохраняются, чем подтверждается общественная значимость профессии. Конституционный суд РФ несколько раз, в том числе в 2020 году, обращал внимание на законность и необходимость особых требований, предъявляемых законодательством к педагогическим работникам, учитывающих специфику их трудовой деятельности и тех задач, которые стоят перед системой образования, включая вопросы не только профессиональной подготовки и деловых качеств, но и морально-нравственного уровня[3].
Трудовой кодекс Российской Федерации[4] в статье 331 устанавливает ограничения для следующих категорий граждан: лишенные права заниматься педагогической деятельностью; имеющие или имевшие судимость, подвергавшиеся уголовному преследованию, за определённые категории преступлений; признанные недееспособными; имеющие заболевания, предусмотренные утверждённым перечнем. Предполагается создание специальных условий для эффективного выполнения профессиональных задач и повышение социальной значимости, престижа педагогического труда. В тоже время позитивным фактором видится предусмотренная законом в 2020 году возможность допуска к педагогической деятельности лиц, обучающихся по образовательным программам высшего образования, при определённых условиях. Данная мера призвана содействовать обеспечению кадрами систему образования с учётом наличия потребности в педагогических работниках, также позволяет начать педагогическую деятельность студенту, что будет способствовать осознанной практикоориентированной подготовке в педагогическом вузе. Сложно дать однозначную оценку введения данной нормы при отсутствии статистических данных практики правоприменения.
Особый статус педагога определяется ещё и наличием академических прав и свобод. Конституцией РФ гарантируется свобода научного творчества и преподавания (ч. 1 ст. 44). Законодательство об образовании, конкретизируя гарантированные Конституцией РФ академические свободы, не предусматривает дефиниции понятия «академические права и свободы» и не определяет их роль и значение в профессии. При этом некоторые академические права и свободы можно назвать частными примерами реализации конституционных прав и свобод личности.
Содержание права на академическую свободу опосредованно раскрывается в международном акте ЮНЕСКО/МОТ, которым под правом на академическую свободу понимается не ограничиваемое никакой установленной доктриной право на свободу преподавания и обсуждения, свободу проведения исследований, распространения и публикации их результатов, свободное выражение своих мнений в отношении учреждения или системы, в которых работает педагог, свободу от институциональной цензуры и свободу участия в профессиональных или представительных академических органах[5]. Право на академические свободы призвано повысить эффективность образовательной деятельности.
Судебная практика, демонстрирующая принятие решений с учётом системного анализа норм образовательного законодательства, устанавливающего академические права и свободы, в настоящий момент не сформировалась. Что есть, например, свобода выбора и использования педагогически обоснованных форм, средств, методов обучения и воспитания? В своё время Ж.-Ж. Руссо выступал за свободное воспитание, не отягощённое сформировавшимися обычаями и традициями. К. Д. Ушинский настаивал на народном воспитании, полагая, что истинно народное, стоящее у истоков народности, имеет большую воспитательную силу, превалирующую над абстрактными идеями других народов. Л. Н. Толстой призывал отказаться от воспитания, которое неизбежно загоняет ребёнка в устаревшие социальные рамки, портит и уничтожает личность, а не развивает её индивидуальность. Какие из методов педагогически обоснованы? Вопрос остаётся открытым. Важно осознать, что обсуждаемые в общественном пространстве вопросы социально-правового статуса педагогического работника не только определяют его нравственно-этический портрет, но и влияют на правоприменительную практику. Прозрачность профессиональной деятельности педагога обусловливает общественную дискуссию, в которой ярче видны лица, жизненная позиция которых, перефразируя слова С. Л. Соловейчика, воспитание детей — несложная работа: все справляются, и мы справимся. Эта категория людей точно знает, как нужно! Такие риски общественного дискурса не всегда учитывают, что у нас нет другого пути воспитания хороших детей, кроме одного: перевоспитываться самим. На этом фоне интересны результаты социологического исследования о возможности применения физического наказания по отношению к ребёнку, опубликованные РБК в 2021 году[6]: за физическое наказание высказались 60% респондентов, категорически против только 36%.. Видимо, по принципу: меня так воспитывали — человеком стал. В результате нередко свобода выбора форм и методов обучения фактически ограничивается самоцензурой, согласованной с мнением родителей, администраторов от образования, потому что педагогу проще применять традиционные привычные для всех формы педагогического воздействия, осознавая их неактуальность, но избегая конфликтных ситуаций.
Комментируя положения Закона об образовании, ряд специалистов отмечает недопустимость административного воздействия, а также влияния родителей и органов власти на профессиональную деятельность педагога, выражение им своих мыслей, позиций, точек зрения по тем или иным вопросам предмета и сопутствующим темам[7]. Министерство просвещения России совместным письмом с Профсоюзом работников народного образования и науки подведомственным организациям рекомендовало разработать и принять локальный нормативный акт о нормах профессиональной этики педагогических работников в соответствии с предложенным примерным, что должно способствовать снижению уровня конфликтных ситуаций. Этические нормы профессионального поведения направлены на обеспечение части 4 статьи 47 Закона об образовании, предусматривающей осуществление академических прав и свобод с соблюдением прав и свобод других участников образовательных отношений, требований законодательства Российской Федерации, норм профессиональной этики педагогических работников.
Конституционный суд Российской Федерации в Постановлении от 18 июля 2013 года № 19-П отмечал особую ответственность педагога за сохранение жизни и здоровья несовершеннолетних, а также за их воспитание в условиях, обеспечивающих полноценное психическое, духовное, нравственное и физическое развитие. Выполнение педагогическими работниками своих трудовых обязанностей заключается в деятельности по обеспечению овладения обучающимися знаниями, умениями, навыками и компетенциями, развитию способностей, и в деятельности, направленной на развитие личности, создание условий для самоопределения и социализации обучающегося на основе социокультурных, духовно-нравственных ценностей и принятых в обществе правил и норм поведения. Соответственно, требования, предъявляемые трудовым и образовательным законодательством в объёме, запрещающем использование при реализации образовательных программ методов и средств обучения и воспитания, образовательных технологий, наносящих вред физическому или психическому здоровью обучающихся, учитывает баланс конституционно защищаемых ценностей, публичных и частных интересов[8].
Ожидается, что особый статус педагога обеспечивается рядом специальных трудовых прав и социальных гарантий. Некоторые из предусмотренных социально-трудовых гарантий воспринимаются естественным образом, например: право на сокращенную продолжительность рабочего времени; право на дополнительное профессиональное образование по профилю педагогической деятельности не реже чем один раз в три года; право на ежегодный основной удлиненный оплачиваемый отпуск (п. 3 ч. 5 ст. 47 Закон об образовании). Другие же нормы, как правило носящие бланкетный характер, вызывают многочисленные споры, потому что их реализация зависит от подзаконных актов и (или) от регионов. Исследуя этот вопрос, В. В. Насонкин[9] отмечал низкую правовую обеспеченность норм, обращая внимание на то, что снижение степени обусловленности прав делает их зависимыми от механизма их реализации, в связи с чем собственное содержание права теряется за совокупностью требований и обязанностей.
Особое внимание судебной практики было привлечено к праву на предоставление педагогическим работникам, состоящим на учёте в качестве нуждающихся в жилых помещениях, вне очереди жилых помещений по договорам социального найма, права на предоставление жилых помещений специализированного жилищного фонда. Суды неоднократно констатировали отсутствие в Жилищном кодексе РФ[10] нормы, которая бы предусматривала внеочередной порядок предоставления жилья по договорам социального найма для педагогических работников..
При этом необходимо учитывать, что согласно ч. 8 ст. 5 ЖК РФ в случае несоответствия норм жилищного законодательства, содержащихся в федеральных законах и иных нормативных правовых актах Российской Федерации, законах и иных нормативных правовых актах субъектов Российской Федерации, нормативных правовых актах органов местного самоуправления, положениям ЖК РФ применяются положения ЖК РФ. В свою очередь Свердловский областной суд[11]указал на то, что ни федеральное образовательное законодательство, ни региональное не содержат нормативных положений, которые определяли бы, из каких государственных или муниципальных жилищных фондов, какими субъектами и в каком порядке осуществляется предоставление жилых помещений педагогическим работникам по договорам социального найма. Соответствующая социальная норма, как подтвердила судебная практика, носит декларативный характер и не обеспечивается ни юридическими, ни економическими гарантиями.
Уже в 2020 году Конституционный суд РФ подтвердил конституционность подобных решений[12]. В результате можно констатировать отсутствие юридически закреплённого механизма реализации академических прав и свобод, частично социальных гарантий педагогическими работниками, что существенно влияет на их правосубъектность.
Предоставляя права и свободы, условно гарантируя их реализацию, законодатель возлагает на педагогических работников широкий круг ограничений, требований, запретов, обязанностей, невыполнение которых может повлечь как дисциплинарную, так и иные виды юридической ответственности.
В условиях максимальной транспарентности жизнедеятельности педагога (любой может записать видео, посмотреть социальные сети и увидеть не только учителя, но и членов его семьи), нередко основанием для применения дисциплинарного взыскания может послужить жалоба одного и (или) нескольких родителей[13]. В некоторых случаях наблюдаются чрезмерные требования к работе педагогов со стороны законных представителей несовершеннолетних обучающихся. Эти ситуации часто становятся предметом обсуждения в социальных сетях и влияют на правое поле. Правовой статус педагога — это, прежде всего, правовое положение в обществе лица, обладающего всей совокупностью прав, свобод, а также обязанностей. Подчас администрация школ демонстрирует неуважение к педагогическому труду, безапелляционно увольняя по заявлениям родителей[14].
Не исключается и недобросовестная позиция педагога. Например, при рассмотрении дела Четвертым кассационным судом общей юрисдикции суд не ограничился объяснительной педагога, который настаивал на том, что действий, указанных в жалобе родителей не совершал, «с детьми обращался ласково и с любовью, также в соответствии с должностной инструкцией». Судом были установлены факты возникновения ситуаций, при которых у детей появились синяки и царапины, обращения воспитателя к детям и родителям по фамилии. Суд посчитал такое поведение свидетельством ненадлежащего присмотра за детьми со стороны воспитателя, отсутствия уважения, выдержки и педагогического такта в общении с детьми и родителями, отсутствия взаимодействия с родителями воспитанников, следовательно, приказ о наложении на истца дисциплинарного взыскания в виде выговора был вынесен обоснованно.
Обеспечение механизма реализации правового статуса педагогического работника, заявленного на законодательном уровне, включает широкий перечень возможностей локального нормотворчества и субъективного усмотрения администрации образовательных организаций. Подтверждением возможных злоупотреблений может стать Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Российской Федерации от 25.03.2019 № 5-КГ18–305. В предложенной ситуации педагог оспаривал законность и обоснованность привлечения к дисциплинарной ответственности в виде увольнения за неоднократное нарушение правил внутреннего трудового распорядка в части графика рабочего времени педагогического персонала, который определяется локальными актами.[15].
Суд обратил внимание на то, что действия работодателя по составлению и изданию в короткий промежуток времени в отношении работника четырех актов об отсутствии работника на рабочем месте, двух приказов о проведении служебного расследования, двух актов о результатах служебного расследования, двух приказов о наложении дисциплинарных взысканий и приказа о расторжении трудового договора могут свидетельствовать о намеренных действиях работодателя по увольнению с занимаемой должности и злоупотреблении правом со стороны работодателя как более сильной стороны в трудовом правоотношении.
Специфика педагогической деятельности обусловливает установление дополнительных оснований прекращения трудового договора: повторное в течение одного года грубое нарушение устава организации, осуществляющей образовательную деятельность; применение, в том числе однократное, методов воспитания, связанных с физическим и (или) психическим насилием над личностью обучающегося, воспитанника (ст. 336). Именно эти основания вызывают множество вопросов в практической плоскости.
Физическое или психическое насилие представляет собой умышленное причинение обучающемуся, воспитаннику физических или нравственных страданий с целью наказания или принуждения к совершению каких-либо действий. Факт психического насилия может быть установлен по состоянию психики лица, подвергшегося насилию. Увольнение по пункту 2 статьи 336 ТК РФ является нарушением норм профессионального поведения и не требует наличия вступившего в законную силу постановления об административном правонарушении или обвинительного приговора для увольнения по этому основанию. Установлено, что педагог неоднократно била учеников учебником по рукам, голове, в область плеча[16].
Дополнительным основанием считается увольнение работника, выполняющего воспитательные функции, в связи с совершением аморального проступка, несовместимого с продолжением данной работы (п. 8 ст. 81 ТК РФ).
В настоящий момент фактически отсутствует правовое определение аморального проступка, а юридическая неопределённость неизбежно ведёт к нарушениям прав заинтересованных лиц и субъективному правоприменению. Под аморальным поступком в смысле пункта 8 части 1 ст. 81 ТК РФ понимают любое виновное действие или бездействие работника, выполняющего воспитательные функции, которое нарушает нормы морали и нравственности, то есть социальные нормы, сложившиеся в обществе в соответствии с представлением о добре, зле, долге, справедливости, чести и обеспечиваемые в своем действии внутренним убеждением людей, силой общественного мнения и мерами общественного воздействия. Для реализации правового статуса педагога, непредвзятого правоприменения необходимым видится в значении ст. 81 ТК РФ закрепление понятия «аморальный проступок», отвечающего признакам объективности и конкретности. В реальности можно увидеть ситуацию, когда педагога увольняют в связи с совершением аморального проступка, однако увольнение в большей степени связано с неприязненными отношениями.
Вызывает сомнения позиция Первого кассационного суда общей юрисдикции[17], в которой под аморальным проступком понимается виновное действие или бездействие, нарушающее основные моральные нормы общества и противоречащее содержанию трудовой функции педагогического работника (например, поведение, унижающее человеческое достоинство, нахождение в состоянии алкогольного или наркотического опьянения и т.п.). Таким образом, сам факт состояния алкогольного опьянения, например в новогодние праздники, может повлечь увольнение педагогического работника с точки зрения суда.
Некоторые суды под аморальным проступком понимают деяние, которое нарушает нравственные и этические нормы, требования профессиональной этики, нарушает права обучающихся и других лиц, участвующих в образовательном процессе, на уважение чести и достоинства[18]. Аморальный проступок должен делать невозможным дальнейшее воспитательное воздействие на обучающихся. Таким образом, проступок должен быть несовместим с продолжением работы[19], настаивают в своей статье Д. Ю. Медведева и Н. Д. Перевезенцева.
Субъективное усмотрение администрации образовательной организации в условиях правовой неопределённости может привести к нарушению прав и интересов педагогического работника, к возможности возникновения инструмента давления на педагога. В Апелляционном определении Московский городской суд от 18 января 2021 г. по делу № 33–2380/2021 обратил внимание на то, что основанием для привлечения к дисциплинарной ответственности педагога стало заявление законного представителя несовершеннолетнего обучающегося, содержащее субъективную оценку своих отношений к учителю и требованиям, предъявляемым учителем к учащимся на уроке, тогда как вина истца и факт дисциплинарного проступка установлен не были. Оспариваемый приказ не содержал сведений о допущенном проступке, вменяемых фактах психического насилия над личностью обучающихся. Материалами дела указанные обстоятельства не подтвердились.
Особое внимание суда привлекло широкое применение оценочных и абстрактных понятий и явлений на уровне должностной инструкции, которая обязывает учителя установить личностный контакт с учащимися, создать благоприятную эмоционально-психологическую атмосферу, сформировать устойчивый интерес к обучению, поддерживать творческую (креативную) атмосферу, в пределах своей компетенции, в профессиональной и внеслужебной деятельности руководствоваться общепринятыми нормами нравственности и правилами поведения, проявлять терпение, вежливость, тактичность, доброжелательное отношение и уважение к участникам образовательного процесса и другим лицам, примером собственного поведения способствовать формированию общей культуры личности учащихся. Опасным видится субъективное определение рамок и требований к поведению педагога, которые ставят реализацию правового статуса педагога в зависимость как от усмотрения администрации, так и настроения родителей обучающихся.
Московский городской суд[20] несколько раз обращал внимание на отсутствие в приказах об увольнении указания на конкретные обстоятельства и документы, которые послужили поводом для принятия решений об увольнении за аморальный проступок, что свидетельствует о незаконности и необоснованности действий работодателя.
В свою очередь педагог должен помнить об обязанности соблюдать как правовые, так и нравственные и этические нормы, уважать честь и достоинство обучающихся и других участников образовательных отношений. Любые сомнения при установлении факта физического и (или) психического насилия над личностью обучающегося должны читаться в пользу несовершеннолетнего обучающегося. Обращает на себя внимание ситуация, исследованная Московским городским судом[21], в которой педагог оспаривал своё увольнение с работы на основании п. 2 ст. 336 ТК РФ. Педагог, утверждая отсутствие факта применения физического и психического насилия над личностью обучающегося, настаивал на ненадлежащем поведении самого обучающегося, на которого родители других учеников постоянно жалуются, который позволял себе грубую нецензурную брань, а также бросался на парту и бился головой о полку в шкафу, заявляя, что он поедет, снимет побои и посадит учителя в тюрьму. Вопрос о формах и методах работы с обучающимися, демонстрирующими девиантные формы поведения, исследуется педагогической наукой. Императивная обязанность специалиста в области педагогики — оставаться в рамках закона.
При рассмотрении дел об оспаривании привлечения к дисциплинарной ответственности суды руководствуются законодательством об образовании и локальными документами, определяющими этические требования к профессии педагога. Липецкий областной суд решением от 13 января 2016 г. по делу № 33–3844/2015 г.[22] подтвердил законность увольнения за неоднократное нарушение требований профессиональной этики, неоднократное проявление неуважения к чести и достоинству коллег. Основанием для издания приказа об увольнении послужили следующие обстоятельства: допущение некорректных высказываний в грубой форме в адрес коллег. Учитывая правовой статус истца как педагогического работника, что возлагает на него повышенные требования в части соблюдения морально-этических требований как в быту, так и на работе, судебная коллегия посчитала, что совершенные истцом действия в рабочее время в отношении членов коллектива нарушают принятые в обществе нормы морали и нравственности, не отвечают морально-этическим требованиям, предъявляемым к педагогу, свидетельствуют о проявлении явного неуважения к чести и достоинству коллег. В силу положений Модельного кодекса профессиональной этики педагогических работников организаций, осуществляющих образовательную деятельность, педагогические работники призваны соблюдать правовые, нравственные и этические нормы; осуществлять свою деятельность на высоком профессиональном уровне; уважать честь и достоинство обучающихся и других участников образовательных отношений; воздерживаться от поведения, которое могло бы вызвать сомнения в добросовестном исполнении педагогическим работником трудовых обязанностей; избегать конфликтных ситуаций, способных нанести ущерб его репутации или авторитету организации, осуществляющей образовательную деятельность.
При изложенных обстоятельствах суд решил, что совершенные действия недопустимы при выполнении трудовых обязанностей педагога школы, а поэтому у администрации школы имелись достаточные основания для применения дисциплинарной ответственности, в том числе в виде увольнения. Данный пример судебного решения подтверждает более высокий уровень требований не только правового содержания, но и нравственно-этического содержания, предъявляемых к педагогическим работникам. При этом обращает на себя внимание следующий диссонанс: высокий уровень требований и ограничений на фоне отсутствия специального механизма защиты прав и законных интересов, а также фактическом декларировании социальных гарантий, что неизбежно приводит к снижению социально-правового статуса педагога в сравнении с общеправовым статусом личности.
В условиях необеспеченности гарантий и высокой степени ответственности педагог призван реализовывать свою деятельность исключительно методами педагогического воздействия. Педагоги нередко сами инициируют конфликтные ситуации и, искренне заблуждаясь, нарушают правовую норму. Краснодарский краевой суд дал свою оценку подобной ситуации[23]. Педагог был уволен в связи с созданием конфликтной ситуации между другими педагогами и учащимися по части 2 статьи 336 ТК РФ. Кроме того, по результатам проверки по факту нанесения побоев несовершеннолетнему он был привлечён к административной ответственности по статье 6.1.1 КоАП РФ. Сам педагог объяснял, что выполнял воспитательную функцию и имел информацию о распитии спиртных напитков учащимися его класса, он без какого-либо предупреждения приехал к ним домой и стал добиваться признания в том, что родители употребляли спиртные напитки совместно с другими учащимися их класса. При этом грубо и некорректно высказывался о других учащихся, а также учителях и администрации школы. В присутствии родителей словесно унижал их дочь, также унизительно высказывался на родительском собрании. На замечания о недопустимости такого поведения не реагировал. После посещения одной семьи он направился в другую, продолжил использовать агрессивную форму взаимодействия с обучающимися, в результате ударил подростка кулаком в лоб. Согласно пункта 9 статьи 13 Закона об образовании, Кодекса профессиональной этики педагогических работников[24], в соответствии с которым педагог должен проявлять корректность, выдержку, такт и внимательность в обращении с участниками образовательных отношений, уважать их честь и достоинство, быть доступным для общения, открытым и доброжелательным, при этом учителю рекомендуется соблюдать культуру речи, не допускать использования в присутствии всех участников образовательных отношений грубости, оскорбительных выражений или реплик. Ситуация демонстрирует отсутствие у педагога не только психолого-педагогической подготовки для работы с девиациями обучающихся, но и базовых правовых компетенций. Суды регулярно подчёркивают недопустимость применения физического воздействия к обучающимся[25].
В то же время иногда работодатель при принятии решения ограничивается субъективной позицией родителей и (или) использует таковую как возможность избавиться от неугодного работника. Примером может стать расследование жалобы родителей в детском саду, когда суд[26] обратил внимание на отсутствие достоверных и неопровержимых доказательств неоднократного применения психического насилия со стороны воспитателя в отношении воспитанников, психолого-педагогическая служба предоставила заключение об отсутствии обращений по проблемам конфликтного взаимодействия в предшествующий период, показания свидетелей не являются относимым и допустимым доказательством преднамеренного применения истцом методов воспитания связанных с психическим насилием над личностью воспитанника, поскольку данные свидетели очевидцами самого события указанные лица не являлись и знают со слов несовершеннолетнего ребенка, свидетели с учётом их конфликта с воспитателем являются заинтересованными лицами.
В практике сформировалось два подхода применения положений трудового законодательства, позволяющих уволить педагогического работника за нарушение морально-этических требований:
как дополнительное основание прекращения трудового договора по пункту 8 части первой статьи 81 ТК РФ устанавливается применение, в том числе однократного, методов воспитания, связанных с физическим и (или) психическим насилием над личностью обучающегося, воспитанника (пункт 2 статьи 336);
пункт 2 статьи 336 ТК РФ применяется как самостоятельное дополнительное основание прекращения трудовых отношений, обусловленное особым правовым статусом педагога.
Сложившаяся ситуация вызвана тем, что частью 3 ст. 192 ТК РФ законодатель в перечне оснований применения дисциплинарных взысканий не назвал п. 2 ст. 336 ТК РФ. В результате такого понимания нормы при увольнении по п. 2 ст. 336 ТК РФ существенно нарушаются права педагогических работников, так как работодатель не обязан соблюдать процедуру применения дисциплинарного взыскания, не обращая внимания на сроки, виновность, тяжесть и иные существенные обстоятельства, при которых совершен проступок, поскольку данное основание законодатель к дисциплинарным увольнениям не относит[27].
Исходя из вышесказанного предпочтительным видится первый вариант увольнения по п. 8 ст. 81 ТК РФ, который должен подтверждаться применением, в том числе однократным, методов воспитания, связанных с физическим и (или) психическим насилием над личностью обучающегося, воспитанника, что позволит исключить расширительное толкование «аморального проступка».
Статья 336 в п. 1 предоставляет работодателю право расторгнуть трудовой договор с педагогом в случае повторного в течение одного года грубого нарушения устава образовательной организации, что также вызывает некоторые вопросы. Почему законодатель установил закрытый перечень «грубых нарушений трудовой дисциплины», но отказался от раскрытия понятия «грубое нарушение устава»? Почему не предусмотрены какие-либо гарантии, обеспечивающие справедливое и объективное расследование нарушения норм устава? Не является ли соответствующая норма инструментом давления на педагога, существенно снижающим его правовой статус?
Такой набор специальных запретов и ограничений, требований к педагогу приводит к необходимости введения и специальных процедур, гарантирующих педагогу справедливое и всестороннее рассмотрение каждого вопроса, который связан с соответствующими требованиями к его профессиональной деятельности. Представляется, что одним из вариантов развития правоприменительной практики может стать эффективный институт работы комиссий по урегулированию споров между участниками образовательных отношений, введённый ст. 45 Закона об образовании. На ранних стадиях возникновения конфликта каждый из участников должен знать и понимать возможности применения названного института, который может помочь в осознании любым из участников образовательного отношения нежелательности, аморальности собственного поведения и снизить риски неприемлемых форм взаимодействия на начальном этапе без эскалации конфликта и применения дисциплинарной процедуры. При установлении комиссией добросовестного заблуждения и готовности приложить усилия для исключения подобных ситуаций в работе педагог, допустивший подобные формы поведения, освобождается от дисциплинарной ответственности.
При этом важно, чтобы комиссии обеспечивали не только материальную основу, но и процессуальные аспекты принятия решения:
предоставить возможность педагогу объяснить своё видение ситуации, ответить на выдвинутые обвинения;
педагог имеет право на уведомление в письменной форме до заседания комиссии получить перечень всех вопросов и все материалы, в которых описываются проблемы компетентности педагога, и на основе которых созывается комиссия, если основанием является жалоба, то письменную копию содержания жалобы;
члены комиссии несут ответственность за раскрытие конфиденциальной информации;
педагог имеет право на представительство своих интересов как коллективными органами (например, профсоюз), так и индивидуальное (защитник);
педагог имеет право изучить и оспорить все имеющиеся доказательства, представленные второй стороной;
педагог имеет право на справедливое и беспристрастное рассмотрение соответствующих вопросов;
администрация образовательной организации обязана действовать разумно и справедливо и защищать достоинство учителя;
мера воздействия должна соответствовать степени противоправности действий педагога.
Образовательная среда в организации должна быть нацелена на эффективное взаимодействие всех участников образовательных отношений. Впервые законодательство закрепило правовой статус и педагога, и обучающегося, и организации, что ведёт к осознанию необходимости научиться структурировать равноправные субъект-субъектные отношения. Педагогу бывает сложно настроить себя на партнёрское взаимодействие и взаимоуважение, отсутствие этих навыков подчас и приводит к эскалации конфликтов, которые в результате приобретают юридическое содержание. Задача органов управления в образовательной организации создать условия, которые поддерживают интересы и развитие обучающихся, а также способствуют профессиональному росту педагогов. Поэтому при возникновении каких-либо конфликтных ситуаций, первоначальная реакция должна быть направлена на исследование основной причины случившегося и согласование действий, которые необходимо предпринять для разрешения спорной ситуации. Формализация процесса принятия решения в рамках дисциплинарного производства в отношении педагога требуется только после принятия решения соответствующей комиссии по разрешению споров.
Не оспаривая важность установленных требований к педагогам, мы видим необходимость установления юридически эффективного механизма обеспечения гарантий прав и интересов педагогов от необоснованных субъективных позиций иных участников отношений в сфере образования. Высокий социально-правовой статус должен характеризоваться не только высокими требованиями, но и повышенными юридическими, экономическими, организационными и социальными гарантиями.
Системный анализ законодательства и практики его реализации демонстрирует необходимость пересмотра традиционных подходов к содержанию правового статуса педагогического работника. Гарантии, предусмотренные действующим законодательством смотрятся как недостаточные и не обеспечивающие заявленный в законодательстве об образовании значимый уровень и особый статус. На фоне декларативного характера прав и свобод, отсутствия работающего механизма реализации социальных гарантий, наличие дополнительных требований воспринимается как чрезмерное и снижающее правовой статус педагога на фоне общеправового статуса личности в государстве.
Дискуссионной, но не безосновательной представляется идея, предлагающая отождествить специальный правовой статус педагога со статусом государственного служащего. Обоснованием такой точки зрения является российский исторический контекст становления статуса педагога в качестве служащего в учебном ведомстве[28] с присвоением классных чинов, наград, соответствующим жалованием и пенсией, а также совокупный набор ограничений, запретов и требований к профессиональной деятельности педагога, который сильно напоминает статус служащего публичной власти. В качестве аргумента приводится и международный опыт. В то же время в условиях развития современной системы образования подобный подход невозможен без целенаправленной государственной политики. Для государства недопустимым становится ограничиться пропагандой особой миссии учителя, требуется реальная экономически и юридически обеспеченная государственная поддержка. Реализацию майских указов в этом контексте необходимо рассматривать как негативный опыт, с целью предотвращения дальнейшей дискредитации статуса профессии в угоду отчётности[29]. Определённые риски несёт и формальное приравнивание статуса педагогических работников к правовому статус государственного служащего, потому что он определяется объёмом государственно-властных полномочий (больше полномочий — выше статус), а педагог сегодня не обладает и не должен обладать подобного рода полномочиями. Трудно представить в современном мире юридически закреплённое право на использование физического воздействия, например, в виде розог. Социальный формат восприятия профессии обществом существенно изменился. Высокая значимость педагогического труда должна обеспечиваться гарантиями свободного педагогического творчества, направленного на развитие человеческого капитала. Каждый педагог — неординарная творческая личность, обладающая стремлением достичь высоких результатов в своей педагогической деятельности. Ведущая роль в развитии образования принадлежит педагогическим работникам, в связи с чем совершенствование законодательного регулирования правового статуса педагогических работников будет способствовать достижению целей национального развития России.
Таковы, на наш взгляд, основные, но далеко не все проблемы нормативного и правоприменительного характера, влияющие на снижение социально-правового статуса педагогического работника. Обозначенные вопросы явно нуждаются в дальнейшем научном исследовании и научном объяснении, в том числе в целях совершенствования действующей нормативно-правовой базы. Решение обозначенных проблем при сохранении высоких правовых и нравственных требований к профессиональной деятельности педагога видится в повышении его социально-правового статуса, в том числе при расширении механизма реализации гарантий, повышении финансирования организации образовательной деятельности, материального положения и социальной защищённости педагогических работников.
[1] Витрук Н. В. Общая теория правового положения личности. М.: Норма: ИНФРА-М, 2017. С. 31–32.
[2] Об образовании в Российской Федерации: Федеральный закон от 29.12.2012 № 273-ФЗ (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2021) // Официальный интернет-портал правовой информации http://pravo.gov.ru, 30.12.2012. Далее — Закон об образовании.
[3] Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Киселева Сергея Ивановича на нарушение его конституционных прав статьей 193 и пунктом 2 статьи 336 Трудового кодекса Российской Федерации, а также пунктом 13 части 3 статьи 47 Федерального закона "Об образовании в Российской Федерации: Определение Конституционного суда РФ от 30.06.2020 № 1430-О.
[4] Трудовой кодекс Российской Федерации от 30.12.2001 № 197-ФЗ (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2021 // Собрание законодательства РФ", 07.01.2002, № 1 (ч. 1), ст. 3. Далее — ТК РФ.
[5] Рекомендация ЮНЕСКО/МОТ о статусе преподавательских кадров учреждений высшего образования», принятая 11 ноября 1977 года на Генеральной конференции ООН по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) // https://docs.cntd.ru/document/901839542.
[6] Бить нельзя помиловать: сколько россиян поддерживают физические наказания: Подробнее на РБК: https://trends.rbc.ru/trends/social/60db29489a794787b80a7dcf (публикация 29.06.2021).
[7] Барабанова С. В., Пешкова (Белогорцева) Х. В., Баранов И. В., Менкенов А. В., Селезнева А. Х., Чернусь Н. Ю., Беляев М. А., Зенков М. Ю., Котухов С. А. Комментарий к Федеральному закону от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ "Об образовании в Российской Федерации" // СПС КонсультантПлюс. 2019.
[8] Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Киселева Сергея Ивановича на нарушение его конституционных прав статьей 193 и пунктом 2 статьи 336 Трудового кодекса Российской Федерации, а также пунктом 13 части 3 статьи 47 Федерального закона Об образовании в Российской Федерации: Определение Конституционного суда РФ от 30.06.2020 № 1430-О // http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision479915.pdf.
[9] Насонкин В. В. Правовой статус педагогических работников: сравнительный анализ правового регулирования в субъектах Российской Федерации // Ежегодник российского образовательного законодательства.—2012. — Т. 7. С. 36–48.
[10] Жилищный кодекс Российской Федерации от 29.12.2004 № 188-ФЗ (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.07.2021) // Собрание законодательства РФ, 03.01.2005, № 1 (часть 1), ст. 14. Далее — ЖК РФ.
[11] Апелляционное определение Свердловского областного суда от 17.09.2020 по делу № 33–12261/2020.
[12] Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Остриковой Александры Ивановны на нарушение её конституционных прав положением пункта 6 части 5 статьи 47 Федерального закона Об образовании в Российской Федерации: Определение Конституционного суда Российской Федерации от 29 сентября 2020 г. № 2121-О.
[13] Определение Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 01.10.2020 по делу № 88–22091/2020.
[14] Апелляционное определение Кемеровского областного суда от 29 октября 2019 г. по делу № 33–11602/2019.
[15] Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Российской Федерации от 25.03.2019 № 5-КГ18–305.
[16] Апелляционное определение Свердловского областного суда от 03.08.2017 по делу № 33–12544/2017.
[17] Определение Первого кассационного суда общей юрисдикции от 26.10.2020 по делу № 88–21026/2020.
[18] Апелляционное определение Московского городского суда от 10.09.2018 по делу № 33–39166/2018 .
[19] Медведева Д. Ю., Перевезенцева Н. Д. Увольнение работника, выполняющего воспитательные функции, в связи с совершением аморального проступка. С. 150–154 // Актуальные проблемы права, государства и экономики: X Всероссийская научная конференция, Санкт-Петербург, 20 апреля 2019 года: материалы / под ред. А. А. Сапожкова, Е. В. Елагиной. Ч. 1. Санкт-Петербург: Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Университета прокуратуры Российской Федерации, 2019. 196 с. // http://www.procuror.spb.ru/izdanija/2019_01_05.pdf Дата: 12.12.2019.
[20] Апелляционное определение Московский городской суд от 22 октября 2020 г. № 2–5461/2019, 33–33319/2020.
[21] Апелляционное определение Московского городского суда от 28 октября 2020 г. № 33–413372/2020.
[22] Апелляционное определение Липецкого областного суда от 13 января 2016 г. по делу № 33–3844/2015 г.
[23] Апелляционное определение Краснодарского краевого суда от 24 сентября 2019 г. по делу № 33–32361/2019.
[24] Письмо Минпросвещения России, Профсоюза работников народного образования и науки РФ от 20.08.2019 № ИП-941/06/484 "О примерном положении о нормах профессиональной этики педагогических работников".
[25] Сулейман-Стальский районный суд (Республика Дагестан) Решение № М-21/2014 2–48/2014 2–48/2014~М–21/2014 от 25 марта 2014 г.
[26] Апелляционное определение Московского городского суда от 6 декабря 2019 г. по делу № 33–54629/2019.
[27] Дацко Н. П., Дисциплинарные увольнения педагогических работников в Российской Федерации / Н. П. Дацко // Вестник ЮУрГУ. Серия «Право». — 2016. — Т. 16, № 1. — С. 67–72. DOI: 10.14529/law160111. Дисциплинарные увольнения педагогических работников в Российской Федерации // Вестник ЮУрГУ. Серия «Право». 2016. Т. 16, № 1, С. 67–72.
[28] Еремина Т.И. Статус педагогических работников: историко-правовой контекст проблемы // Вестник Герценовского университета. 2010. № 7 (81). С. 71–75.
[29] Официальная статистическая информация по показателям, содержащимся в указах Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 г. № 596–606, в соответствии с разделом 2.6. Федерального плана статистических работ // Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики, https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/pokazat_2.6fcp.htm
Литература
1. Барабанова С. В., Пешкова (Белогорцева) Х. В., Баранов И. В., Менкенов А. В., Селезнева А. Х., Чернусь Н. Ю., Беляев М. А., Зенков М. Ю., Котухов С. А. Комментарий к Федеральному закону от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс. 2019.
2. Витрук Н. В. Общая теория правового положения личности. — М.: Норма: ИНФРА-М, 2017. С. 31–32.
3. Дацко Н. П., Дисциплинарные увольнения педагогических работников в Российской Федерации / Н. П. Дацко // Вестник ЮУрГУ. Серия «Право». — 2016. — Т. 16, № 1. — С. 67–72. DOI: 10.14529/law160111.
4. Еремина Т. И. Статус педагогических работников: историко-правовой контекст проблемы // Вестник Герценовского университета. 2010. — № 7 (81). — С. 71–75.
5. Медведева Д. Ю., Перевезенцева Н. Д. Увольнение работника, выполняющего воспитательные функции, в связи с совершением аморального проступка. С. 150–154 // Актуальные проблемы права, государства и экономики: X Всероссийская научная конференция, Санкт-Петербург, 20 апреля 2019 года: материалы / под ред. А. А. Сапожкова, Е. В. Елагиной. Ч. 1. — Санкт-Петербург: Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Университета прокуратуры Российской Федерации, 2019. 196 с. // http://www.procuror.spb.ru/izdanija/2019_01_05.pdf Дата: 12.12.2019
6. Насонкин В. В. Правовой статус педагогических работников: сравнительный анализ правового регулирования в субъектах Российской Федерации // Ежегодник российского образовательного законодательства.—2012. — Т. 7. С. 36–48
