ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ ПРАВО
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ОБ ОБРАЗОВАНИИ Информационный портал
 

Духовно-нравственные истоки правового воспитания и просвещения в образовательной системе России


Ежегодник российского образовательного законодательства

Том 14, 2019 (№19)

 

Ломтев С. П.

  

Аннотация. Статья посвящена обоснованию приоритетного значения духовно-нравственного компонента в организации правового воспитания и просвещения, понимая его в качестве главного истока формирования профессиональных юридических знаний.

Автор приводит результаты историко-правового анализа положений конституций (начиная с 1918 г.) и норм федерального законодательства, относящихся к свободе совести, отделению церкви от государства, а школы — от церкви, в качестве обоснования вывода о наличии невосполнимого пробела в процессах становления духовно-нравственных основ организации правового воспитания и просвещения с учетом православных и иных различных религиозных канонов.

В то же время, исходя из тенденций развития современного конституционного законодательства, автор формулирует оптимистическую позицию, согласно которой принятие в 2020 г. поправок к действующей Конституции Российской Федерации составит как правовую, так и духовно-нравственную основу для консолидации усилий государства, общества и церкви в деле модернизации правового воспитания и просвещения.

 

Ключевые слова: образовательная система России; Конституция РФ; духовно-нравственные истоки; правовое воспитание; правовое просвещение; отделение церкви от государства; отделение школы от церкви; социально-правовое партнерство; национальные интересы.

 

Организация правового воспитания и просвещения как структурообразующий элемент национальной образовательной системы является общемировым культурологическим феноменом. Правовое воспитание и просвещение на различных этапах собственной эволюции формировалось в соответствии с исторически обусловленными духовно-нравственными истоками, оказывая все возрастающее влияние на реализацию познавательных способностей и потребностей человека, способствуя повышению уровня общей и юридической грамотности населения.

Теоретико-прикладной анализ проблем духовно-нравственных истоков организации правового воспитания и просвещения российской образовательной системы актуален как в прошлые века, так и в начале XXI столетия, поскольку не преодолен как минимум триединый комплекс исторически сложившихся противоречий, устранение которых позволит моделировать взаимоотношения государства, общества и церкви[1] и, в частности:

- возможности социально-правового партнерства государства, общества и церкви в расширении и укреплении духовно-нравственной основы организации правового воспитания и просвещения;

- состояние государственно-правового обеспечения участия церкви в организации духовно-нравственного правового воспитания и просвещения;

- степень концентрации духовно-нравственных истоков в организации правового воспитания и просвещения.

Ретроспективный подход к изучению духовно-нравственных истоков организации правового воспитания и просвещения позволяет лучше понять исторические предпосылки их возникновения с учетом особенностей исторического периода страны, поскольку сложившиеся общественные отношения в данной сфере «не действуют вне культурного поля, трудовой этики, основанной на религии, национальной культуре и традиции...»[2].

 

Социально-правовое партнерство государства и церкви в расширении и укреплении духовно-нравственной основы организации правового воспитания и просвещения

 

Прежде всего, отметим, что социально-правовое партнерство государства, общества и церкви возможно путем преодоления противоречий, вызванных вмешательством государства в организационно-управленческую деятельность религиозных организаций. В этой связи определенный историко-правовой интерес представляет опыт создания и работы специализированных государственных органов при Правительстве СССР, действовавших на основе руководящих партийно-советских документов и ориентированных на ограничение компетенции Русской православной церкви, которое выражалось в запрете ее участия в правовом воспитании и просвещении[3].

Практикуемые в течение многих десятилетий прямые и косвенные законодательные запреты в сфере взаимоотношений государства и церкви, естественно, привели к пробелам в историко-правовых процессах формирования духовно-нравственных истоков правового воспитания и просвещения, а возникновение самих правовых пробелов, как полагает А. С. Пиголкин, «свидетельствует лишь о том, что законодатель не считает целесообразным урегулировать соответствующие отношения правовыми средствами»[4].

В результате пробелы в историко-правовых процессах формирования духовно-нравственных истоков правового воспитания и просвещения привели к значимым социальным и сугубо правовым последствиям, в частности теоретико-правовым.

Организация отечественной системы правового воспитания и просвещения в отрыве от духовно-нравственных истоков приводит к традиционному (узкому) пониманию права с позиции юридического позитивизма и, в частности, легистского позитивизма[5], занимающего, по словам П. П. Баранова, «в современной России среди различных направлений юридического позитивизма … центральное место, основная особенность которого состоит в том, что законы представляют собой само право, независимо от их содержания, а правовые нормы — продукт властной, приказной деятельности государства»[6], то есть, как правило, в санкционированных государством правоограничительных пределах.

С такой точкой зрения автора, как и с его единомышленниками, согласиться нельзя, по меньшей мере, по двум основаниям:

- во-первых, в силу неоднозначности юридической природы таких парных понятийных категорий, как «право» и «закон», «пробелы в праве» и «пробелы в законе», «аналогия права» и «аналогия закона»;

- во-вторых, вряд ли можно отдать центральное место «легизму» в юридическом позитивизме и в целом в системе правопонимания, если принять во внимание широко разделяемый научной общественностью интегративный подход к правопониманию, формируемый на основе различных типов, правоприменительной практики и содержащий в себе такие принципы права, как общие (основополагающие) принципы, принципы, содержащиеся в нормативных правовых договорах, и принципы, вырабатываемые в обычаях российского права[7].

Именно интегративный подход позволяет рассматривать право не в узкой формально-логической схеме, то есть не как устоявшуюся систему нормативных санкционированных государством правил поведения, а в широком социально-правовом контексте — в соотношении с соответствующими духовно-нравственными категориями[8].

Речь идет о понимании права не как совокупности нормативных правовых актов (нормативного правового материала), а с позиций и иных правовых феноменов: неписанное (обычное) право, правовые традиции, принципы, правосознание, которые, как верно замечает М. М. Рассолов, являются одной «из ключевых проблем правовой науки, раскрывающих правовую деятельность людей, групп, индивидов, истоки и механизмы их правомерного и противоправного поведения, определяющих пути и формы целенаправленного правового воспитания членов демократического общества, формирования правовой культуры»[9].

Отсюда следует вывод: проблема правопонимания как фундаментальная основа правового воспитания и просвещения не только подрастающего поколения, но и вполне взрослых категорий населения страны была и остается по-прежнему теоретически актуальной, и с практической точки зрения востребованной государством и обществом. Это объясняется объективной исторической преемственностью духовно-нравственных ценностей, выраженных, как писал А. С. Хомяков, в проявлении «самого характера воспитания, ибо воспитание, естественно даваемое поколением, предшествующим поколению предшествующему …, заключает и должно заключать в себе те начала, которыми живет и развивается историческое общество»[10].

Историко-правовое познание тенденций распространения не столько профессиональных юридических знаний, сколько духовно-нравственных основ их формирования позволяет не только определить их реальное состояние в соответствующем социально-правовом пространстве, но и наметить перспективы оптимизации организационно-методических форм правового воспитания и просвещения применительно к различным этапам жизнедеятельности человека, в ходе которой он прямо или косвенно испытывает на себе действие определенной совокупности научно обоснованных социальных и государственно-правовых мер, прямо и (или) косвенно способствующих формированию юридических знаний, где структурной доминантой должно выступать научное обоснование духовно-нравственных истоков.

Прав в этом отношении С. Ф. Мазурин, выдвигая бесспорный тезис о том, что общественные науки «должны способствовать развитию эффективной правовой системы государства, нравственному воспитанию человека, укреплению основ государственности и национального самосознания народов России»[11]. Но при этом автор упускает принципиальное положение о духовности как приоритетной доминанты в иерархичном построении системы «наука – образование».

Исходя из признания несомненной роли церкви в развитии культурных и этических ценностей современной России, о расширении и укреплении социально-правового партнерства государства и церкви свидетельствует включение по предложениям представителей религиозных организаций, духовных и религиозных образовательных учреждений в Номенклатуру специальностей научных работников научной специальности «Теология» и ее признание в качестве светской науки.

И действительно, согласно Паспорту научной специальности «Теология»[12] области ее исследования представлены историческими, методологическими, науковедческими и иными общенаучными и частнонаучными методами научного познания, в их числе: становление и историческое развитие теологии; методология теологии; сравнительно-теологические исследования; история, содержание и актуальная проблематика внутренних правовых норм конфессий, теоретическое объяснение хода исторического процесса; социальное учение о религиозной традиции и т. д.

Надо признать, что научная специальность «Теология» предполагает области, ориентированные на исследование духовно-нравственных истоков теории и практики проблем воспитания: нравственная теология и астетика; религиозная педагогика и воспитание; теоретическое осмысление проблем личности и ее формирования; и т. д.

Возможно, именно поэтому идею светскости научной специальности «Теология» разделяют и представители научной общественности. Так, в аннотации к своей статье К. М. Антонов пишет: «…государственное признание научного статуса теологии не противоречит идее светскости, но соответствует необходимости реализации гражданских прав верующих и отвечает насущной потребности Церкви, государства и общества»[13].

Представляется, что появление научной специальности «Теология» имеет соответствующие духовно-нравственные истоки и является современной имплементацией исторического опыта Российской империи, где богословское научное направление развивалось в рамках общегосударственной православной религии в рамках многонационального и многоконфессионального устройства России.

 

Состояние государственно-правового обеспечения участия церкви в организации духовно-нравственного правового воспитания и просвещения

 

Оценивая состояние государственно-правового обеспечения участия церкви в духовно-нравственной организации правового воспитания и просвещения, следует признать несомненную значимость государственных и негосударственных образовательных учреждений высшего юридического образования, а также религиозных организаций в развитии духовно-нравственных ценностей современной России.

В то же время нельзя не обратить внимание на совокупность социальных и правовых (в том числе и конституционно-правовых) противоречий, образующих определенные препятствия в укреплении и расширении интеграционных связей общественно-государственных институтов и церковных традиций в организации правового воспитания и просвещения.

В конституционном законодательстве России на протяжении почти 75 лет (1918–1993 гг.) проводился принцип отделения церкви от государства, а школы — от церкви, что нашло закрепление в Конституции РСФСР 1918 г. (ст. 13)[14], Конституции РСФСР 1925 г. (ст. 5)[15], Конституции СССР 1936 г. (ст. 124)[16], Конституции РСФСР 1937 г. (ст. 128)[17], Конституции СССР 1977 г. (ст. 52)[18], Конституции РСФСР 1978 г. (ст. 50)[19].

Конституция СССР 1924 г.[20] не содержала норм об отделении церкви от государства, а школы — от церкви. М. И. Одинцов объясняет это тем, что, возможно, ВЦИК применял разнообразные меры по контролированию деятельности религиозных организаций, что и составило «… для 1924–1927 гг. характерное примерное равновесие между этими организациями и степенью влияния на церковную политику»[21].

Конституция Российской Федерации 1993 г.[22] также не содержит норм прямого регулирования об отделении церкви от государства, а школы — от церкви и предусматривает конституционно-правовой запрет на «разжигание … религиозной розни» (ст. 13).

В этой связи можно поддержать вывод А. С. Смыкалина, сделанный им по результатам историко-правового и сравнительно-правового анализа процессов трансформации понятия «свобода совести» в советских конституциях 1918, 1924, 1936 и 1977 гг.: « … образование нового государства — Российская Федерация, принятие новой Конституции РФ 1993 г., уважающей права человека, в том числе верующих, стал поворотным моментом в этих взаимоотношениях»[23].

В то же время надо признать, что законодательство об образовании как в те годы, так и современное, явно не способствует созданию монолитного по своей духовно-нравственной природе и триединого (государство, право и церковь) подхода к решению сложнейших проблем организации правового воспитания и просвещения.

Достаточно сказать, что Федеральный закон от 29 декабря 2012 г. № 273-ФЗ (в ред. от 01.03.2020) «Об образовании в Российской Федерации»[24] (далее — Закон об образовании), среди 34 основных понятий, используемых этим законом, определяет образование как «единый целенаправленный процесс воспитания и обучения, … осуществляемый ... в целях духовно-нравственного ... развития человека» (ч. 1 ст. 2). При этом Закон об образовании ограничился лишь регламентацией возможности создания духовных образовательных организаций в соответствии с законодательством Российской Федерации о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях (ч. 2 ст. 22) и нормой о предоставлении обучающимся свободы совести как академического права (ч. 10 ст. 34), с учетом того, что свобода совести или религиозная свобода представляет собой одну из важнейших форм духовно-нравственных истоков самоопределения личности человека и гражданина.

Нет реальной поддержки в этом архиважном деле и со стороны федеральных органов исполнительной власти, если исходить из того, что Минобрнауки России, как ранее, так и ныне, неизменно понимает меры реализации государственной политики в области образования как получение посредством проведения мониторинга деятельности образовательных учреждений статистической информации, позволяющей принять решение о реорганизации вузов.

Вполне верен в этом отношении вывод Т. Н. Бабуриной о том, что модернизация образовательного процесса фактически была ориентирована не на меры «по улучшению качества образования, не на развитие вузов, а разрушить сложившиеся студенческие коллективы, уничтожить научные школы, которыми всегда отличалось в лучшую сторону отечественное образование»[25].

Не менее ущербны для формирования духовно-нравственных основ организации правового воспитания и просвещения имеют проблемы подготовки юристов, в частности, кадров для правоохранительных органов, юрисдикционная деятельность которых предполагает наличие должных профессиональных, но и в не меньшей мере гражданственных, моральных, духовно-нравственных и т. п. качеств[26].

В этой связи стоит полностью разделить позицию Д. В. Мазаева, согласно которой «законодательство об образовании на сегодняшний день по существу не регулирует отношения, связанные с участием работодателей и их представителей в образовательном процессе, например, в сфере юриспруденции»[27], а это, по справедливому выводу Ю. С. Артамоновой, свидетельствует о том, что данное направление развития законодательства об образовании должно быть закреплено законодательно[28].

Иными словами, складывающиеся в сфере образования общественные отношения, как справедливо отмечает В. В. Спасская, «должны получить максимально полную регламентацию в нормах отраслевого законодательства... Причем смежные с ними правоотношения, оставаясь в рамках общих предписаний своих отраслей права, подлежат регулированию нормами законодательства об образовании только в части особенностей их реализации в сфере образования»[29].

Представляется, что эти и иные процессы в организации правового воспитания и просвещения стали следствием не только происходивших в советское время политико-правовых процессов в образовательной сфере, имеющих исторически обусловленные духовно-нравственные истоки, но и сохраняющейся по сей день субъективной недооценки исторической значимости степени развития образовательной системы России.

Здесь вряд ли можно согласиться с противоречивыми выводами Ю. С. Артамоновой, которая, с одной стороны, констатирует наличие в России «достаточно развитой системы регулирования отношений в сфере образования», а с другой — полагает, что данная система «базируется на относительно богатом историческом опыте»[30]. Представляется, что суждение молодого ученого не совсем осмысленно с историко-правовых позиций, если принять во внимание фактические данные о многовековом историческом опыте становления и развития образовательной системы России.

 

Степень концентрации духовно-нравственных истоков в организации правового воспитания и просвещения

 

Определить степень концентрации духовно-нравственных истоков в организации правового воспитания и просвещения возможно путем историко-правового изучения многовекового, причем во многом противоречивого опыта становления многообразных и самобытных организационно-правовых форм отечественной образовательной системы.

Российский опыт имеет значение не только для развития отечественной образовательной системы, но и ее влияния на мировое образовательное пространство путем вхождения России в мировое образовательное сообщество в качестве полноправного партнера, развития международной академической мобильности и обеспечения участия России в подготовке высококвалифицированных специалистов для зарубежных стран, разработки и осуществления международных целевых инновационных программ (проектов) и т. п.

Как верно отмечает А. В. Панибратцев, «в данном случае речь идет не просто о сотрудничестве при обмене знаниями…, а о развитии этих связей на государственном уровне, в итоге ведущих к интеграции основ национальных систем образования»[31], что имеет конструктивное значение для расширения духовно-нравственных истоков организации правового воспитания и просвещения с учетом международного опыта.

При этом нельзя в полной мере принимать как западные, так и восточные образовательные традиции, учитывая характерные для них крайности: европейской — религиозность, жесткая дисциплина, консерватизм и др. и азиатской — архаизм, доминанта личности учителя, ритуальность и др.

Отечественная образовательная система адаптационным образом восприняла все то рациональное, что было накоплено за предшествующие столетия, в частности, признание взаимосвязи образования с воспитанием духовно-нравственных качеств личности, закрепленной в ряде источников древнерусского права, согласно которым основополагающим принципом обучения наукам признавалась организация христианского воспитания, ориентированного на соблюдение правил поведения и «благолепных обычаев»[32].

О сердцевине духовно-нравственных истоков становления отечественной системы воспитания и правового просвещения свидетельствуют многие исторические факты. Так, церковное образование, распространяемое как среди бояр и князей, так и простых верующих людей, просуществовало на Московской земле до середины XVII в. и достигло своего расцвета в Киевской Руси, во времена которой князь Ярослав Мудрый (1019–1054) в Новгороде (1030), по преданию, создал академию, а в Киеве при Софийском соборе — публичную библиотеку, где обучались несколько сотен учащихся и «книгописцы», которые переводили книги с греческого языка на славянский, тем самым «засеял книжными словами сердца верующих людей».

Духовенство и в последующие века оставалось единственно грамотным сословием, продолжало свою просветительскую деятельность в школах при церквях. Но с созданием единого централизованного российского государства образовательная система постепенно стала приобретать организационно-правовые формы. Так, согласно постановлению Стоглавого Собора (1551) под руководством «учителей» и «мастеров» стали организовываться училища, где книгопечатание нравственно-религиозной литературы имело государственную значимость[33].

До середины XVII в. организация образовательной системы на Руси в виде «просвещения» понималась «в вере», и обучение велось на основе Ветхо- и Новозаветных книг почти в двухстах монастырях (Чудовский, Троице-Сергиевский, Киево-Печерский, Кирилло-Белозерский и др.). Это обучение не сводилось к распространению элементарной грамотности, а предусматривало «книжное учение», предполагавшее, наряду с богословием, изучение греческого языка, риторики, грамматики, диалектики, и было ориентировано на подготовку горожан, послушников и монахов к государственной и церковной службе, а в основанной в 1687 г. Славяно-греко-латинской академии преподавали «правосудие духовного и мирского»[34].

Таким образом, как пишет Н. Л. Сиверцева, в допетровскую эпоху на Руси «существовала образовательная социализация, выполнявшая важную культурную и личностно-творческую функцию, а ее прямая ориентация на Священное писание, … не исключала особенностей традиционного российского просвещения»[35].

Социальная потребность в государственном воспитании и правовом просвещении окончательно сформировалась в русском обществе лишь к концу царствования Елизаветы Петровны (1709–1761), когда необходимость признания богословского просвещения и научного знания, как указывал М. В. Ломоносов (1711–1765), в привилегии создаваемого им Петербургского университета, которая обязывала «духовенство не ругать наук в проповедях»[36].

Становление организационно-правовых основ юридического образования в России началось с Петровских реформ и получило наибольшее развитие в эпоху «просвещенного абсолютизма». В это время императором Александром I были утверждены «Предварительные правила народного просвещения» (23 января 1803 г.); юриспруденция получила статус самостоятельной отрасли высшего образования; в научно-педагогический оборот был введен термин «правоведение»; в Петербурге в 1835 г. «для образования благородного юношества на службу по судебной части» открыто Правовое училище[37].

Необходимо подчеркнуть, что процессы интеграционного реформирования государственной власти и церковной организации протекали в исторически обусловленных и, несомненно, в достаточно строго ограничивающих правовой статус церкви определенных рамках, которые, как отмечает А. М. Осавелюк, «не сводились только к нормам светского закона, они имели еще и религиозно-нравственное наполнение, а пределы осуществления верховной государственной власти в русском обществе мыслились прп. Иосифом Волоцким (1440–1515) не столько правовыми, сколько религиозно-нравственными»[38]. Но, к сожалению, с течением времени, как далее пишет автор, «приходится констатировать, что одной из особенностей светского права является его самоизоляция от нравственности и религии»[39].

Задача понимания и пролонгации исторического опыта познания духовно-нравственных истоков организации правового воспитания и просвещения не только не теряет, но, напротив, все больше актуализируется в условиях глобализации, последствиями которой, несомненно, является все большее распространение в России интеграционных процессов в соответствии с общеевропейскими и (или) общемировыми принципами организации образовательных систем.

Данные процессы, естественно, не могут не оказывать детерминирующего воздействия на теорию и практику организации правового воспитания и просвещения как одного из важнейших элементов отечественной образовательной системы и обусловливают объективную потребность в координированном принятии мер по равноправному участию в международной образовательной политике на основе, как верно полагает В. М. Данильченко, «регулирования их наднациональными институтами, постепенного перерастания национальными образовательными системами своих государственных рамок и зарождения тенденций к формированию единого образовательного пространства как наиболее эффективной формы реализации задач будущего»[40].

В то же время, по мнению В. М. Данильченко, «для национальных высших школ, и для российской в том числе, для сохранения своей культурно-исторической идентичности, участвуя в процессе интернационализации, так как она несет значительные черты глобализации, не стоит забывать об истории своего государства, о его национальных интересах …»[41]. И здесь уместно согласиться с Г. В. Осиповым, понимающего национальные интересы как «совокупность жизненно важных потребностей, удовлетворение которых обеспечивает существование и возможность развития каждого российского гражданина, российского общества и российского государства»[42].

Внесение поправок в законопроект «О внесении изменений в Конституцию Российской Федерации» в виде отдельной статьи третьей главы «Федеративное устройство» в части упоминания в Основном законе понятия «Бог» и дополнения словами: «Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога …», естественно, не меняет светский характер Российской Федерации и прямо свидетельствует, с одной стороны, о переосмыслении пагубных последствий отделения церкви от государства, а школы — от церкви, и, с другой — будет являться конституционно-правовой основой для консолидации усилий государства, общества и церкви в деле организации правового воспитания и просвещения.

В итоге можно сделать вывод, что познание духовно-нравственных истоков организации правового воспитания и просвещения и использование полученных теоретико-прикладных результатов в процессе укрепления образовательной системы в Российской Федерации представляет собой определенный вклад в цивилизационную историографию взаимоотношений государства, общества и церкви.

 

 

Литература

 

1. Антонов, К. М. Теология как научная специальность / К. М. Антонов // Вопросы философии. — 2012. — № 6. — С. 73–84.

2. Артамонова, Ю. С. Направления развития законодательства об образовании / Ю. С. Артамонова // Ежегодник российского образовательного законодательства. — 2018. — Т. 13. (№ 18). С. 238–248.

3. Бабурина, Т. Н. Вопрос об эффективности вузов как феномен современной Российской модернизации образовательного процесса / Т. Н. Бабурина // Европейское измерение – 2014: политика, экономика, культура, международные отношения : сборник научных трудов / Европейский институт JUSTO ; под общ. ред. С. Н. Бабурина и З. А. Станкевича. — М. : Книжный мир, 2014. — 543 с.

4. Баранов, П. П. Позитивистское правопонимание в юридической науке, практике и повседневной жизни современной России / П. П. Баранов // Российский журнал правовых исследований. — 2015. — Т. 2. — № 4 (5). — С. 7–14.

5. Буш, В. В. Памятники старинного русского воспитания. (К истории древнерусской письменности и культуры) / В. В. Буш. — Пг. : тип. Кюгельген, Глич и Ко, 1918. — 119 с.

6. Высшее образование в России: Очерк истории до 1917 года / [Савельев А. Я., Момот А. И., Хотеенков В. Ф. и др.] ; под ред. В. Г. Кинелева : НИИ высш. образования. — М : НИИ ВО, 1995. — 342 с.

7. Государство и церковь в XX веке: эволюция взаимоотношений, политический и социокультурный аспекты. Опыт России и Европы / отв. ред. А. И. Филимонова. — М. : ЛИБРОКОМ, 2011. — 464 с.

8. Графский, В. Г. Интегративная юриспруденция в условиях плюрализма подходов к изучению права / В. Г. Графский // Проблемы понимания права : сборник научных статей. — Саратов : Научная книга, 2007. — С. 8–18.

9. Данильченко, В. М. Глобализация и образование в XXI веке / В. М. Данильченко // Высшее образование сегодня. — 2004. — № 3. — С. 44–47.

10. Драгунова, Е. Ю. Интегративный подход к пониманию права в российской юридической науке / Е. Ю. Драгунова // Сборник статей III Международной конференции «Инновационное развитие науки и образования» (г. Пенза, 20 августа 2018 г.). — МЦНС «Наука и просвещение», 2018. — 212 с.

11. Ершов, В. В. Правосудие, правопонимание и правотворчество в условиях глобализации с позиции легизма и «широкого» понимания права / В. В. Ершов // Российское правосудие. — 2011. — № 12. — С. 9–11.

12. Зазаева, Н. Б. Соотношение права и нравственности в свете интегративного подхода / Н. Б. Зазаева // Научный Вестник Омской академии МВД России. — 2008. — № 2. — С. 21–25.

13. Залоило, М. В. Интегративное правопонимание / М. В. Залоило // Журнал российского права. — 2014. — № 4. — С. 143–147.

14. Карташов, В. Н. О многообразии подходов к праву и интегративному его определению / В. Н. Карташов // Юридические записки Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова. — 2003. — Вып. 7. — С. 3–14.

15. Кошелев, М. С. Интегративный подход к выявлению ценностного содержания права в русской философии права / М. С. Кошелев // Государственная власть и местное самоуправление. — М., 2013. — № 2. — С. 6–8.

16. Ломтев, С. П. Правовое воспитание кадров для органов внутренних дел / С. П. Ломтев // Совершенствование правового воспитания учащейся молодежи в свете решений XXVII съезда КПСС : материалы Всесоюзной научно-практической конференции (г. Одесса, 1987 г.). — М. : Наука, 1989. — С. 275–278.

17. Ломтев, С. П. Обучение и воспитание кадров органов внутренних дел в отраслевой системе управления / С. П. Ломтев // Проблемы воспитательной работы со слушателями в юридическом вузе МВД России: единство обучения и воспитания, состояние, формы реализации и пути совершенствования : материалы XVIII учебно-методического сбора профессорско-преподавательского и начальствующего состава Московской высшей школы милиции МВД РФ (г. Москва, 2–3 февраля 1993 г.) / [Редкол.: Г. Г. Криволапов (отв. ред.) и др.]. — М. : МВШМ, 1993. — 144 с.

18. Ломтев, С. П. Законность как критерий профессиональной и нравственной подготовки кадров для оперативных подразделений органов внутренних дел / С. П. Ломтев // Законность, оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс // Материалы Международной научно-практической конференции / Ред. кол. : О. М. Латышева, В. П. Сальникова и др. — Ч. I. — СПб., 1998. — 446 с.

19. Мазаев, Д. В. Участие работодателей в системе высшего юридического образования и в подготовке юристов / Д. В. Мазаев // Закон. — 2016. — № 11. — С. 59–61.

20. Мазурин, С. Ф. Некоторые аспекты нравственности в системе общественной науки и образовании / С. Ф. Мазурин // Государство, Церковь, право: конституционно-правовые и богословские проблемы : материалы VII Международной научной конференции, посвященной 500-летию со дня преставления Преподобного Иосифа Волоцкого (г. Москва, 28 апреля 2015 г.) / под ред. С. Н. Бабурина и А. М. Осавелюка. — М. : Книжный мир, Московский университет имени С. Ю. Витте, 2015. — 464 с.

21. Одинцов, М. И. Государство и церковь (История взаимоотношений, 1917–1938 гг.) / М. И. Одинцов // Культура и религия. — М., 1991. — № 11. — 63 с.

22. Осавелюк, А. М. Духовно-нравственное наследие преподобного Иосифа Волоцкого в развитии государственного строительства России / А. М. Осавелюк // Государство, Церковь, право: конституционно-правовые и богословские проблемы : материалы VII Международной научной конференции, посвященной 500-летию со дня преставления Преподобного Иосифа Волоцкого (г. Москва, 28 апреля 2015 г.) / под ред. С. Н. Бабурина и А. М. Осавелюка. — М. : Книжный мир, Московский университет имени С. Ю. Витте, 2015. — 464 с.

23. Осавелюк, А. М. Нравственные начала и светское право: соотношение и взаимодействие / А. М. Осавелюк // Государство, Церковь, право: конституционно-правовые и богословские проблемы : материалы VII Международной научной конференции, посвященной 500-летию со дня преставления Преподобного Иосифа Волоцкого (г. Москва, 28 апреля 2015 г.) / под ред. С. Н. Бабурина и А. М. Осавелюка. — М. : Книжный мир, Московский университет имени С. Ю. Витте, 2015. — 464 с.

24. Осипов, Г. В. Социология и общество: социологический анализ русской смуты / Г. В. Осипов ; Российская акад. наук, Ин-т социально-политических исслед., Ин-т перспективных исслед. — М. : Норма, 2007. — 846 с.

25. Панибратцев, А. В. Высшее образование России в условиях глобализации / А. В. Панибратцев // Европейское измерение – 2014: политика, экономика, культура, международные отношения : сборник научных трудов / Европейский институт JUSTO ; под общ. ред. С. Н. Бабурина и З. А. Станкевича. — М. : Книжный мир, 2014. — 543 с.

26. Пиголкин, А. С. Обнаружение и устранение пробелов / А. С. Пиголкин // Советское государство и право. —1970. — № 3.

27. Рассолов, М. М. Проблемы теории государства и права : учебное пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности 030501 «Юриспруденция» / М. М. Рассолов. — М. : ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2007. — 431 с. 

28. Румянцева, В. С. Русская школа XVII в. / В. С. Румянцева // Вопросы истории. — 1978. — № 6. — С. 217–218.

29. Сиверцева, Н. Л. Становление государственной формы системы образования в России / Н. Л. Сиверцева // Социс. — 1996. — № 12. — С. 118–121.

30. Смыкалин, А. С. Историческая трансформация понятия «свобода совести» в советских конституциях 1918, 1924, 1936 и 1977 г. / А. С. Смыкалин // Государство, Церковь, право: конституционно-правовые и богословские проблемы : материалы VII Международной научной конференции, посвященной 500-летию со дня преставления Преподобного Иосифа Волоцкого (г. Москва, 28 апреля 2015 г.) / под ред. С. Н. Бабурина и А. М. Осавелюка. — М. : Книжный мир, Московский университет имени С. Ю. Витте, 2015. — 464 с.

31. Соболевский, А. И. Образованность Московской Руси XV–XVII вв. : Речь, читанная на годичном акте Императорского С.-Петерб. ун-та 8 февр. 1892 г. орд. проф. А. И. Соболевским. — СПб., 1892. — 23 с.

32. Спасская, В. В. Правовое регулирование образовательных отношений: теоретико-правовое исследование : автореф. дис. … д-ра юрид. наук : 12.00.01 / Спасская Вероника Всеволодовна. — М., 2007. — 57 с.

33. Сухомлинов, М. И. Материалы для истории просвещения России / М. И. Сухомлинов // Журнал Министерства народного просвещения. — 1865, октябрь.

34. Трудовая этика как проблема отечественной культуры: современные аспекты (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. — 1992. — № 1. — С. 3–29.

35. Хомяков, А. С. (1804–1860). Всемирная задача России / А. С. Хомяков: сост. и ком. М. М. Панфилова ; отв. ред. О. А. Платонов. — Изд. 2-е. — М. : Институт русской цивилизации, Благословение, 2011. — 784 с.

 


[1] Государство и церковь в XX веке: эволюция взаимоотношений, политический и социокультурный аспекты. Опыт России и Европы / отв. ред. А. И. Филимонова. М. : ЛИБРОКОМ, 2011. 464 с.

[2] Трудовая этика как проблема отечественной культуры: современные аспекты (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1992. № 1. С. 22.

[3] См.: Постановление ЦК КПСС от 13 янв. 1960 г. «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства по культам»; Постановление Совета Министров СССР от 16 марта 1961 г. «Об усилении контроля за исполнением законодательства о культах» и др.

[4] Пиголкин А. С. Обнаружение и устранение пробелов // Советское государство и право. 1970. № 3. С. 49.

[5] Ершов В. В. Правосудие, правопонимание и правотворчество в условиях глобализации с позиции легизма и «широкого» понимания права // Российское правосудие. 2011. № 12. С. 9–11 и др.

[6] Баранов П. П. Позитивистское правопонимание в юридической науке, практике и повседневной жизни современной России // Российский журнал правовых исследований. 2015. № 4 (5). С. 9.

[7] См., например: Карташов В. Н. О многообразии подходов к праву и интегративному его определению // Юридические записки Ярославского гос. ун-та им. П.Г. Демидова. 2003. Вып. 7. С. 3–14; Графский В. Г. Интегративная юриспруденция в условиях плюрализма подходов к изучению права // Проблемы понимания права : сборник научных статей. Саратов : Научная книга, 2007. С. 8–18; Кошелев М. С. Интегративный подход к выявлению ценностного содержания права в русской философии права // Государственная власть и местное самоуправление. М., 2013. № 2. С. 6–8; Залоило М. В. Интегративное правопонимание // Журнал российского права. 2014. № 4. С. 143–147; Драгунова Е. Ю. Интегративный подход к пониманию права в российской юридической науке // Сборник статей III Международной конференции «Инновационное развитие науки и образования» (г. Пенза, 20 августа 2018 г.). МЦНС «Наука и просвещение», 2018. С. 122–126 и др.

[8] См.: Зазаева Н. Б. Соотношение права и нравственности в свете интегративного подхода // Научный Вестник Омской академии МВД России. 2008. № 2. С. 21–25.

[9] Рассолов М. М. Проблемы теории государства и права. М., 2007. С. 336.

[10] Хомяков А. С. (1804–1860). Всемирная задача России / сост. и ком. М. М. Панфилова ; отв. ред. О. А. Платонов. Изд. 2-е. М. : Институт русской цивилизации, Благословение, 2011. С. 274.

[11] Мазурин С. Ф. Некоторые аспекты нравственности в системе общественной науки и образовании // Государство, Церковь, право: конституционно-правовые и богословские проблемы : материалы VII Международной научной конференции, посвященной 500-летию со дня преставления Преподобного Иосифа Волоцкого (г. Москва, 28 апреля 2015 г.) / под ред. С. Н. Бабурина и А. М. Осавелюка. М. : Книжный мир, Московский университет имени С. Ю. Витте, 2015. С. 169

[12] Паспорт научной специальности «Теология» (шифр специальности 26.00.01) : одобрен Президиумом ВАК при Минобрнауки России (протокол Президиума ВАК от 25.09.2015 № 24, рекомендация № 24/555). Режим доступа: www.vak.minobrnauki.gov.ru.

[13] Антонов К. М. Теология как научная специальность // Вопросы философии. 2012. № 6. С. 73.

[14] Конституция (Основной закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики : принята V Всероссийским съездом Советов 10 июля 1918 г. // СУ РСФСР. 1918. № 51, ст. 582. Прекратила действие в связи с принятием Конституции РСФСР от 11 мая 1925 г.

[15] Постановление XII Всероссийского Съезда Советов от 11 мая 1925 г. «Об утверждении текста Конституции (Основного Закона) РСФСР» (вместе с Конституцией (Основным Законом) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики) // СУ РСФСР. 1925. № 30, ст. 218.

[16] Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик : утв. постановлением Чрезвычайного VIII съезда Советов СССР от 05 дек. 1936 г. // Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1936. № 283.

[17] Постановление Чрезвычайного XVII Всероссийского съезда Советов от 21 янв. 1937 г. «Об утверждении Конституции (Основного Закона) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики» (вместе с Конституцией) // СУ РСФСР. 1937. № 2, ст. 11.

[18] Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик : принята ВС СССР 07 окт. 1977 г. // Ведомости ВС СССР. 1977. № 41, ст. 617.

[19] Конституция (Основной Закон) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики : принята ВС РСФСР 12 апр. 1978 г. // Ведомости ВС РСФСР. 1978. № 15, ст. 407.

[20] Постановление II Съезда Советов СССР от 31 янв. 1924 г. «Об утверждении Основного Закона (Конституции) Союза Советских Социалистических Республик // Вестник ЦИК, СНК и СТО СССР. 1924. № 2, ст. 24.

[21] Одинцов М. И. Государство и церковь (История взаимоотношений, 1917–1938 гг.) // Культура и религия. М., 1991. № 11. С. 29.

[22] Конституция Российской Федерации : принята всенародным голосованием 12 дек. 1993 г. (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30 дек. 2008 г. № 6-ФКЗ, от 30 дек. 2008 г. № 7-ФКЗ, от 05 фев. 2014 г. № 2-ФКЗ, от 21 июля 2014 г. № 11-ФКЗ) // Рос. газ. 1993. 25 дек.; Официальный интернет-портал правовой информации (ГСПИ) http://www.pravo.gov.ru, 01.08.2014.

[23] Смыкалин А. С. Историческая трансформация понятия «свобода совести» в советских конституциях 1918, 1924, 1936 и 1977 г. // Государство, Церковь, право: конституционно-правовые и богословские проблемы… С. 152.

[24] Собр. законодательства Рос. Федерации. 2012. № 53 (ч. 1), ст. 7598; 2019. № 52, ст. 7833.

[25] Бабурина Т. Н. Вопрос об эффективности вузов как феномен современной Российской модернизации образовательного процесса // Европейское измерение – 2014: политика, экономика, культура, международные отношения : сборник научных трудов / Европейский институт JUSTO ; под общ. ред. С. Н. Бабурина и З. А. Станкевича. М. : Книжный мир, 2014. C. 395.

[26] Подробнее см.: Ломтев С. П. Правовое воспитание кадров для органов внутренних дел // Совершенствование правового воспитания учащейся молодежи в свете решений XXVII съезда КПСС : материалы Всесоюзной научно-практической конференции (г. Одесса, 1987 г.). М. : Наука, 1989. С. 275–278; Он же. Обучение и воспитание кадров органов внутренних дел в отраслевой системе управления // Проблемы воспитательной работы со слушателями в юридическом вузе МВД России: единство обучения и воспитания, состояние, формы реализации и пути совершенствования : материалы XVIII учеб.-метод. сбора профес.-препод. И начальствующего состава Моск. высш. шк. Милиции МВД РФ (г. Москва, 2–3 февраля 1993 г.). 144 с.; Он же. Законность как критерий профессиональной и нравственной подготовки кадров для оперативных подразделений органов внутренних дел // Законность, оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс // Материалы Международной научно-практической конференции / ред. кол. : О. М. Латышева, В. П. Сальникова и др. Ч. I. СПб., 1998. 446 с.

[27] Цит. по: Мазаев Д. В. Участие работодателей в системе высшего юридического образования и в подготовке юристов // Закон. 2016 № 11.С. 59–61.

[28] Артамонова Ю. С. Направления развития законодательства об образовании // Ежегодник российского образовательного законодательства. 2018. Т. 13. (№ 18). С. 247.

[29] Спасская В. В. Правовое регулирование образовательных отношений: теоретико-правовое исследование : автореф. дис. … д-ра юрид.наук : 12.00.01. М., 2007. С. 20.

[30] Артамонова Ю. С. Указ. соч. С. 247.

[31] Панибратцев А. В. Высшее образование России в условиях глобализации // Европейское измерение – 2014… // Сборник научных трудов… C. 355.

[32] Буш В. В. Памятники старинного русского воспитания. (К истории древнерусской письменности и культуры). Пг. : тип. Кюгельген, Глич и Ко, 1918. С. 14.

[33] Подробнее см.: Соболевский А. И. Образованность Московской Руси XV–XVII вв. : Речь, читанная на годичном акте Императорского С.-Петерб. ун-та 8 февр. 1892 г. орд. проф. А. И. Соболевским. СПб., 1892. С. 14.

[34] Румянцева В. С. Русская школа XVII в. // Вопросы истории. 1978. № 6. С. 217–218.

[35] Сиверцева Н. Л. Становление государственной формы системы образования в России // Социс. 1996. № 12. С. 118–119.

[36] Сухомлинов М. И. Материалы для истории просвещения России // Журнал Министерства народного просвещения. 1865, Октябрь. С. 42.

[37] Высшее образование в России: Очерк истории до 1917 года / [Савельев А. Я., Момот А. И., Хотеенков В. Ф. и др.] ; под ред. В. Г. Кинелева ; НИИ высш. образования. М : НИИ ВО, 1995. С. 194.

[38] Осавелюк А. М. Духовно-нравственное наследие преподобного Иосифа Волоцкого в развитии государственного строительства России // Государство, Церковь, право: конституционно-правовые и богословские проблемы … С. 50.

[39] Осавелюк А. М. Нравственные начала и светское право: соотношение и взаимодействие // Государство, Церковь, право: конституционно-правовые и богословские проблемы … С. 397.

[40] Данильченко В. М. Глобализация и образование в XXI веке // Высшее образование сегодня. 2004. № 3. С. 42.

[41] Данильченко В. М. Указ. соч. С. 46.

[42] Осипов Г. В. Социология и общество: социологический анализ русской смуты. М., 2007. С. 85.


Автор:  Ломтев Сергей Петрович, доктор юридических наук
Дата:  2020 г.

Возврат к списку