Оглавление

Введение

В настоящее время идет интенсивный процесс согласования норм российского права с соответствующими нормами международного права, чему способствуют и положения Конституции Российской Федерации. В частности, часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации гласит: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются частью ее правовой системы», что по существу определило парадигму развития национальной правовой системы в целом и отдельных ее институтов. Осуществляется общая имплементация признаваемых Россией в качестве обязательных международно-правовых норм в национальную правовую систему, в том числе применительно к правовому регулированию опеки и попечительства над несовершеннолетними. Так, в последнее время наблюдается неуклонное сближение содержания ряда международно-правовых и конституционно-правовых институтов в сфере регулирования опеки и попечительства над несовершеннолетними, происходит трансформация международных норм в национальное законодательство. Все эти процессы направлены на создание возможностей реализации признанных и гарантированных прав и свобод несовершеннолетних в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и с Конституцией Российской Федерации.

С 1 января 2013 года вступили в силу сразу несколько важных нормативных правовых актов: Федеральный закон от 28 декабря 2012 года № 272-ФЗ «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод гражданина Российской Федерации»[1], указ Президента Российской Федерации от 28 декабря 2012 года № 1688 «О некоторых мерах по реализации государственной политики в сфере защиты детей-сирот, оставшихся без попечения родителей»[2]. Названный федеральный закон, сразу же получивший второе неофициальное название как «Закон Димы Яковлева», обозначил актуальность и общественную значимость проблемы усыновления, установления опеки и попечительства над несовершеннолетними, оставшимися в силу разных причин без заботы родителей. Несмотря на то, что принятие этого акта раскололо не только политический истеблишмент, но и общественность на его сторонников и противников, тем не менее, стала абсолютно очевидной необходимость совершенствования государственной политики в сфере защиты детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Безусловно, это должны быть меры, способные решить целый комплекс имеющихся в данной сфере проблем.

В настоящее время на рассмотрении Правительства Российской Федерации находятся несколько программ по вопросам положения детей в стране, в том числе детей-сирот. Однако какой бы хорошей и продуманной не была программа, она не достигнет цели, если не будут подобраны надежные инструменты для ее выполнения. Одним из таких инструментов является совокупность общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров, национального российского законодательства, регулирующих отношения в области усыновления, опеки и попечительства и составляющих правовую систему Российской Федерации.

Создание настоящего пособия продиктовано стремлением способствовать совершенствованию и эффективному применению законодательства Российской Федерации с учетом общепризнанных принципов и норм международного права в правовом регулировании опеки и попечительства над несовершеннолетними. В работе ставятся и решаются следующие задачи: выявление
комплекса общепризнанных принципов и норм международного права, регулирующих отношения в области опеки и попечительства над несовершеннолетними; определение и анализ круга проблем, возникающих в связи с их применением в сфере усыновления или установления опеки и попечительства; выявление степени соответствия норм российского законодательства общепризнанным нормам международного права по вопросам опеки и попечительства.

В ходе комплексного исследования, проведенного в рамках НИОКР «Определение характеристик общепризнанных принципов и норм международного права как составной части правовой системы Российской Федерации применительно к правовому регулированию системы образования, опеки и попечительства над несовершеннолетними», авторами выявлен ряд проблем, возникающих при решении вопросов об усыновлении (удочерении), установлении опеки и попечительства над несовершеннолетними, которые обусловлены недостаточным правовым регулированием в этой сфере, несоответствием норм российского законодательства нормам международного права. Это и побудило авторов подготовить настоящее пособие, которое призвано оказать правоприменителям неоценимую помощь, так как в него включены материалы не только теоретического характера, но и судебной практики, и предложения по совершенствованию законодательства в обозначенной сфере, и тексты основных действующих международных актов, посвященных вопросам опеки и попечительства над несовершеннолетними.

Данное научно-практическое пособие подготовлено с учетом

законодательства Российской Федерации на 1 января 2013 года.

Глава I Особенности правового регулирования опеки и попечительства над несовершеннолетними в законодательстве Российской Федерации

§ 1. Общепризнанные принципы и нормы международного права как составная часть российской правовой системы

Права и свободы несовершеннолетних в современном виде провозглашены и закреплены во многих международно-правовых документах. В их числе: Всеобщая декларация прав человека (Резолюция 30/22 Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 г.)[3], Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950 г.)[4], Конвенция о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеи ООН 20 ноября 1959 г.)[5], Международный Пакт от 16 декабря 1966 г. «О гражданских и политических правах»[6], Международный Пакт от 16 декабря 1966 г. «Об экономических, социальных и культурных правах»[7] и другие, о чем речь пойдет ниже.

Для начала выясним, что понимается под общепризнанными принципами и нормами международного права, а также определим юридический статус международного договора в российской правовой системе.

В современной юридической литературе высказываются различные точки зрения на условия квалификации той или иной нормы в качестве общепризнанной. Так, например, А. Н. Талалаев считает, что общепризнанные нормы – это такие нормы, которые официально признаны всеми или почти всеми государствами независимо от их социального строя в качестве общеобязательных^[8]. И. И. Лукашук полагает, что это нормы, принятые не всеми государствами, а достаточно представительным большинством, причем оно

должно быть представительным не только количественно, но и качественно, представляя, по крайней мере, все основные политические, социально-экономические и правовые системы^[9]. В коллективной монографии ученых-юристов, посвященной общепризнанным нормам, также выделяются два их отличительных признака: признание государствами различных социально-экономических систем и признание всеми или подавляющим большинством государств^[10].

Очевидно, что вопрос о том, каким должно быть количество государств и их возможный состав для квалификации той или иной нормы в качестве общепризнанной, в настоящее время по-прежнему остается открытым. О. И. Рабцевич, анализировавшая вопрос о возможности квалификации в качестве нормы jus cogens права на справедливое судебное разбирательство, считает понятие «общепризнанность» условным, и ее больше привлекает не обобщенное понятие, а возможность конкретного его применения к отдельным нормам^[11].

По мнению Г. М. Даниленко, для применения общепризнанных норм в правовой системе Российской Федерации важно, не то, что эти нормы могут не получить непосредственного признания со стороны России, а смысл части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации в том, что «общепризнанные принципы и нормы международного права» – это те принципы и нормы, которые не признаны непосредственно Российской Федерацией, но признаны международным сообществом в целом». По методам образования эти положения могут быть как обычными, так и договорными. Если в результате повторяющегося поведения сложилась некая норма, не имеющая письменной формы, и в отношении данной нормы имеется opinio juris международного сообщества, то в такой норме будет содержаться обязательство, действительное для Российской Федерации^[12].

Нужно признать, что в настоящее время вышеупомянутый «классический» способ формирования норм обычного права встречается не так часто. Гораздо чаще можно проследить образование обычных норм через повторение их в отдельных договорах, а также в решениях международных организаций. «Можно утверждать, что в этом случае налицо презумпция всеобщего признания государствами нормы международного права в качестве обязательной», – пишет А. Н. Талалаев^[13]. Надежным же свидетельством того, что международно-правовая норма относится к общепризнанным, служит ее включение в универсальный международный многосторонний договор с участием подавляющего большинства государств мира. Что же касается соотношения общепризнанных принципов и норм международного права и национального законодательства, то в Конституции Российской Федерации не указано прямо, что общепризнанные принципы и нормы должны иметь приоритет в применении в случае расхождения их с установлениями закона. В полном соответствии с этим Г. М. Даниленко отмечает, что «общепризнанные нормы международного права не обладают приоритетом по отношению к внутригосударственным правовым актам»[14].

Однако существует и иное видение места общепризнанных принципов и норм международного права в системе национального права России. Так, профессор Л. А. Окуньков в комментарии к Конституции Российской Федерации подчеркивает, что «в случае расхождения закона и иного нормативного акта с международным договором, в котором участвует Российская Федерация, или с общепризнанными принципами и нормами международного права, применяются правила, установленные этими нормами и договором». Профессор О. Н. Хлестов уточняет: «Россия практически признала примат международного права над внутренним законодательством»^[15].

Примерно на тех же позициях стоит и О. Н. Тиунов, утверждая, что: «общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры России имеют преимущество перед национальными законами в случае противоречия международных норм законам государств». Он объясняет это тем, что по правилам Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года «участник не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора»^[16].

Известный специалист по проблеме соотношения международного и российского права Б. Л. Зимненко приходит к выводу о том, что «государственные и муниципальные органы, включая суды, в своей деятельности должны исходить из того, что нормы общего международного права обладают равным статусом и силой с договорными нормами. В случае возникновения коллизии между общепризнанной нормой и правилом, предусмотренным в законе, приоритет в применении должен быть отдан общепризнанной норме международного права. Представляется, что такое понимание места общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе России не нарушит основ функционирования международной нормативной системы»^[17].

С. М. Пунжин, тщательно изучивший практику применения Конвенции о запрещении химического оружия, сделал важное наблюдение: «Анализ имплементационного законодательства по Конвенции отчетливо демонстрирует общую тенденцию, которой в основном придерживаются все законодатели независимо от особенностей правовых систем и принципов инкорпорации норм международного права во внутреннее право. Сложные теоретические проблемы соотношения международного и национального права не смущают законодателя и разрешаются достаточно просто... Материальные требования Конвенции, непосредственно и весьма серьезно затрагивающие интересы юридических и физических лиц, жестко закрепляются национальным законом»^[18].

Нетрудно заметить, что авторы всех приведенных выше работ рассматривают общепризнанные принципы и нормы международного права в общем контексте российского национального права, а вот их конкретное значение, их роль в регулировании отношений в области усыновления, опеки и попечительства над несовершеннолетними носит, скорее, не конкретный, а опосредованный характер. Ощущается некий вакуум в наличии исследований именно этой проблематики, потому данное исследование, возможно, и открывает эту, бесспорно актуальную и важную для отрасли семейного права, проблему.

Согласно пункту 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»[19] (далее – Постановление Пленума № 5) под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо.

Под общепризнанной нормой международного права следует понимать правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного.

Важно подчеркнуть, что при формулировании определения понятия «общепризнанная норма международного права» было использовано нормативное определение понятия «императивная норма общего международного права», содержащееся в статье 53 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года[20], в связи с тем, что общепризнанные нормы международного права формируют общее международное право, независимо от того, являются ли они (нормы) диспозитивными или императивными.

Императивная норма общего международного права – норма, которая принимается и признается международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей нормой общего международного права, носящей такой же характер (ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров).

Диспозитивная общепризнанная норма международного права – правило поведения, регулирующее межгосударственные отношения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом, отклонение от которого допускается на основании соглашения субъектов международного права.

Например, императивными общепризнанными нормами международного права являются основные принципы международного права: всеобщего уважения прав человека; добросовестного выполнения международных обязательств; суверенного равенства государств; неприменения силы или угрозы силой; территориальной целостности и неприкосновенности государств; мирного разрешения международных споров; невмешательства во внутренние дела; равноправия и самоопределения народов; сотрудничества; нерушимости государственных границ. Так, принцип суверенного равенства государств, являющийся общепризнанной нормой, закрепляет конкретные права и обязанности государств по отношению друг к другу. Согласно данному принципу «каждое государство обязано уважать суверенитет других участников системы, то есть их право в пределах собственной территории осуществлять законодательную, исполнительную, административную и судебную власть без какого-либо вмешательства со стороны других государств, а также самостоятельно проводить свою внешнюю политику»[21].

Общепризнанную норму международного права от иных норм международного права отличает то, что общепризнанная норма принимается и признается всеми или почти всеми государствами. Под терминами «принимается и признается» понимается, что норма общего международного права является результатом соглашения между государствами и всякий другой путь вхождения их в международное право, например по решению свыше или по соглашению международных организаций, невозможен. Следует подчеркнуть, что в настоящее время в доктрине международного права продолжаются споры в отношении критерия общепризнанности нормы международного права, а именно – «признание всеми или почти всеми государствами». Причем если норма признается всеми государствами, то, как правило, не возникает вопросов в отношении общепризнанности такой нормы. Однако следует иметь в виду, что общепризнанная норма международного права может и не признаваться всеми участниками мирового сообщества.

Так, современное международное право, и в частности основной принцип международного права – принцип суверенного равенства государств, оставляет за государством право не признавать сложившуюся или складывающуюся в межгосударственных отношениях общепризнанную норму международного права, включая даже императивные нормы международного права. Но такой отказ должен быть явно и недвусмысленно выраженным со стороны государственных органов, осуществляющих внешнюю политику конкретного государства. Если государство ведет себя пассивным образом, то есть активно не возражает против той или иной складывающейся или сложившейся общепризнанной нормы, то такое поведение в международном праве будет свидетельствовать о согласии государства с соответствующей нормой. В связи с этим представляется необходимым подчеркнуть, что частью российской правовой системы будут только такие общепризнанные нормы международного права, против которых Российская Федерация в лице государственных органов активно не возражает. Данное обстоятельство следует учитывать в ходе применения международно-правовых положений, отраженных в общепризнанных нормах.

Общепризнанные нормы международного права могут предусматриваться в международном обычае, в международном договоре, решении международной межправительственной организации. Однако основополагающее значение для закрепления общепризнанной нормы имеет международный обычай, который является основным источником общего международного права. Содержание принципов и норм международного права раскрывается, в частности, в документах Организации Объединенных Наций (далее – ООН) и ее специализированных учреждений.

Федеральным законом от 15 июля 1995 года № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации»[22] (далее – Закон о международных договорах РФ) установлено, что Российская Федерация, выступая за соблюдение договорных и обычных норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права – принципу добросовестного выполнения международных обязательств.

Ранее упомянутое Постановление Пленума № 5 содержит более развернутые указания по применению судами Российской Федерации норм международного права.

Исходя из этого Постановления, а также из положений части 4 статьи 15, части 1 статьи 17, статьи 18 Конституции Российской Федерации права и свободы человека, согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, а также международным договорам Российской Федерации являются непосредственно действующими в пределах юрисдикции Российской Федерации. Они определяют смысл и содержание, порядок применения законов, деятельности законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

При реализации соответствующих положений в сфере внутригосударственных отношений должна действовать презумпция согласия государства с общепризнанной нормой. Так, в случае необходимости, в суде требуется доказывать факт возражения со стороны государства в отношении формирующейся или уже сформированной общепризнанной нормы.

Однако это не означает, что в национальном суде не нужно доказывать факт общепризнанности подлежащего применению международно-правового положения, то есть признания положения всеми или большинством государств международного сообщества.

Как уже отмечалось, в правовую систему России были включены не только общепризнанные нормы международного права, но и общепризнанные принципы международного права. Следует исходить из того, что общепризнанные принципы являются по своей правовой природе общепризнанными нормами, однако принципы представляют собой фундаментальные общепризнанные нормы. При этом речь идет не о любых общепризнанных нормах, а только об основополагающих, то есть нормах, которые формируют «каркас» международного права.

Правовая норма не может носить общего характера, правовая норма, независимо от того, содержит она принцип или нет, всегда конкретна. Если та или иная правовая норма носит неопределенный, нечеткий характер, то такая норма не должна рассматриваться в качестве правовой. Нормы международного права, включая его принципы, применительно к сфере межгосударственных отношений не должны составлять исключение из этого правила.

Когда во исполнение общепризнанных принципов и норм международного права принимаются, например, договорные нормы, то речь следует вести не о конкретизации, а о реализации соответствующих принципов в сфере международного правотворчества.

В соответствии с действующим международным правом, а также доктриной международного права общепризнанные принципы международного права подразделяются на две основные категории (вида): основные принципы международного права и отраслевые (специальные) принципы международного права.

Нормативное содержание основных принципов раскрывается, в частности, в Уставе ООН (принят в г. Сан-Франциско 26 июня 1945 г.)[23], Декларациях, касающихся принципов международного права, дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН, Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1 августа 1975 года. Содержание же отраслевых принципов раскрывают международные договоры, международные обычаи, а также решения международных межправительственных организаций.

Таким образом, общепризнанная норма международного права – это правило поведения, регулирующее межгосударственные отношения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом, обеспечиваемое принудительной силой государств(-а) и/или международной межправительственной организацией.

Содержание общепризнанных норм международного права раскрывается, в частности, в резолюциях, декларациях и иных документах.

Наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права составной частью правовой системы Российской Федерации являются международные договоры, в числе которых заключенные еще в советское время, но до сих пор действующие международные договоры, и в отношении которых Российская Федерация продолжает осуществлять международные права и обязательства СССР как правопреемница Союза ССР (см. ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, ч. 1 ст. 5 Закона о международных договорах РФ).

Международные договоры являются одним из важнейших средств развития международного сотрудничества, способствуют расширению международных связей с участием государственных и негосударственных организаций, в том числе с участием субъектов национального права, включая физических лиц. Обратимся к тексту преамбулы Закона о международных договорах РФ, где определен порядок заключения, выполнения и прекращения международных договоров Российской Федерацией. В ней указывается, что международные договоры образуют правовую основу межгосударственных отношений, содействуют поддержанию всеобщего мира и безопасности, развитию международного сотрудничества в соответствии с целями и принципами Устава ООН; международным договорам принадлежит важная роль в защите основных прав и свобод человека, в обеспечении законных интересов государств. Там же указано, что международные договоры – это существенный элемент стабильности международного правопорядка и отношений России с зарубежными странами, функционирования правового государства. Согласно пункту «а» статьи 2 данного Закона под международным договором Российской Федерации надлежит понимать международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством (или государствами) либо с международной организацией (организациями) от имени России (межгосударственные договоры), от имени Правительства РФ (межправительственные договоры), от имени федеральных органов исполнительной власти (договоры межведомственного характера) (п. 2 ст. 1 и п. 2 ст. 3) в письменной форме и регулируемое международным правом независимо от того, содержится такое соглашение в одном документе или в нескольких, связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования (договор, соглашение, конвенция, протокол, обмен письмами или нотами, иные виды и наименования международных договоров). Кроме того, под данное понятие подпадают и международные договоры, в которых Россия выступает в качестве государства-правопреемника СССР (п. 3 ст. 1).

В соответствии с пунктом 3 статьи 5 названного Закона положения официально опубликованных международных договоров России, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в России непосредственно. Там же установлено, что для осуществления иных положений международных договоров России принимаются соответствующие правовые акты.

Одним из первых постановлений Пленума Верховного Суда РФ, содержащих указания по применению общепризнанных принципов, норм международного права и международных договоров Российской Федерации, является постановление от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»[24] (далее – Постановление Пленума № 8), в котором разъяснялось, что общепризнанные принципы и нормы международного права закрепляются в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах). Общепризнанные принципы и нормы, а также международные договоры Российской Федерации имеют приоритет в применении перед федеральными законами. Исходя из этого, Пленум отметил, что суд при рассмотрении дела не вправе применять нормы закона, регулирующего возникшие правоотношения, если вступившим в силу для Российской Федерации международным договором, решение о согласии на обязательность которого для Российской Федерации было принято в форме федерального закона, установлены иные правила, чем предусмотренные законом. В этих случаях применяются правила международного договора Российской Федерации. При этом положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. В иных случаях наряду с международным договором Российской Федерации следует применять и соответствующий внутригосударственный правовой акт, принятый для осуществления положений указанного международного договора.

В связи с этим необходимо дальнейшее совершенствование судебной деятельности, связанной с реализацией положений международного права на внутригосударственном уровне.

Обратимся еще к одному источнику – Постановлению Пленума № 5, из которого следует, что к признакам, свидетельствующим о невозможности непосредственного применения положений международного договора РФ, относятся содержащиеся в договоре указания на обязательства государств-участников по внесению изменений во внутреннее законодательство этих государств.

Там же указано, что при рассмотрении судом гражданских, уголовных или административных дел непосредственно применяется такой международный договор РФ, который вступил в силу и стал обязательным для России и положения которого не требуют издания внутригосударственных актов для их применения и способны порождать права и обязанности для субъектов национального права.

Будучи составной частью правовой системы Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права оказывают существенное влияние на правовое регулирование усыновления детей, оставшихся без попечения родителей, опеки и попечительства над несовершеннолетними.

В соответствии с Федеральным законом от 24 апреля 2008 года № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве» (далее – Закон об опеке и попечительстве) если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены настоящим Федеральным законом, то применяются правила международного договора^[25].

Среди общепризнанных норм международного права, составляющих основу правового регулирования отношений, возникающих в связи с опекой и попечительством, необходимо назвать, прежде всего, пункт 2 статьи 21 Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года[26], согласно которому материнство и младенчество дают право на особое попечение и помощь, а также пункт 1 статьи 10 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, в соответствии с которым семье, являющейся естественной и основной ячейкой общества, должны предоставляться, по возможности, самая широкая охрана и помощь, в особенности при ее образовании и пока на ее ответственности лежит забота о не самостоятельных детях и их воспитании. Кроме этого, нельзя не упомянуть и пункт 1 статьи 23 Международного Пакта «О гражданских и политических правах», согласно которому семья является естественной и основной ячейкой общества и имеет право на защиту со стороны общества и государства. Эти документы, принятые Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 года, были подписаны от имени Союза ССР 18 марта 1968 года и ратифицированы указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 сентября 1973 года № 4812-VIII^[27].

Необходимо также упомянуть Декларацию прав ребенка (принята Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1959 г.), Декларацию о социальных и правовых принципах, касающихся защиты и благополучия детей, особенно при передаче детей на воспитание и их усыновление на национальном и международном уровнях (принята Генеральной Ассамблеей ООН 3 декабря 1986 г.)^[28], Конвенцию о правах ребенка, одобренную Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 г. (Конвенция была подписана СССР 26 января 1990 г. и ратифицирована постановлением Верховного Совета СССР от 13 июня 1990 г. № 1559-I)^[29], Всемирную декларацию об обеспечении выживания, защиты и развития детей, принятую в г. Нью-Йорке 30 сентября 1990 г. (Россия подписала Декларацию 31 января 1992 г.)^[30].

В статье 40 Конвенции о правах ребенка предусмотрено, что государства-участники признают право каждого ребенка, который, как считается, нарушил уголовное законодательство, обвиняется или признается виновным в его нарушении, на такое обращение, которое способствует развитию
у ребенка чувства достоинства и значимости, укрепляет в нем уважение к правам человека и основным свободам других и при котором учитывается возраст ребенка и желательность содействия его реинтеграции и выполнению им полезной роли в обществе.

При этом в пункте 4 указано, что необходимо наличие таких различных мероприятий, как уход, положение об опеке и надзоре, консультативные
услуги, назначение испытательного срока, воспитание, программы обучения и профессиональной подготовки и другие формы ухода, заменяющие уход в учреждениях, с целью обеспечения такого обращения с ребенком, которое соответствовало бы его благосостоянию, а также его положению и характеру преступления.

Статья 21 этой Конвенции предусматривает, что усыновление в другой стране может рассматриваться лишь в качестве альтернативного способа ухода за ребенком, когда этот уход является невозможным в стране происхождения.

Государства-участники Конвенции признали за каждым ребенком право пользоваться благами социального обеспечения, включая социальное страхование, и обязались принять необходимые меры для реализации этого права (ст. 26). Конвенции признает право каждого ребенка на уровень жизни, необходимый для физического, умственного, духовного, нравственного и социального развития ребенка. Государства-участники обязались принимать необходимые меры по оказанию помощи родителям и другим лицам, воспитывающим детей, исходя из национальных особенностей и своих возможностей (ст. 27).

Отмечая статус и значение международных договоров, регулирующих вопросы опеки и попечительства над несовершеннолетними, нельзя недооценивать роль законодательства Российской Федерации, регулирующего данный институт права.

В статье 3 Закона об опеке и попечительстве дан перечень нормативных правовых актов, регулирующих соответствующие отношения. Так, отношения, возникающие в связи с установлением, осуществлением и прекращением опеки и попечительства, регулируются Гражданским кодексом Российской Федерации, настоящим Федеральным законом и принимаемыми в соответствии с ними иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Отношения, указанные в части 1 названной статьи, регулируются законами субъектов Российской Федерации по вопросам, отнесенным к их ведению настоящим Федеральным законом. Отношения, указанные в части 2 настоящей статьи, регулируются законами субъектов Российской Федерации по вопросам, отнесенным к их ведению настоящим Федеральным законом, и по вопросам, не урегулированным непосредственно настоящим Федеральным законом. Нормы, которые регулируют отношения, возникающие в связи с установлением, осуществлением и прекращением опеки и попечительства, и

содержатся в законах субъектов Российской Федерации, не должны противоречить настоящему Федеральному закону.

Структура исполнительных органов государственной власти субъекта Российской Федерации в целях организации и осуществления деятельности по опеке и попечительству определяется высшим должностным лицом субъекта Российской Федерации (руководителем высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) в соответствии с настоящим Федеральным законом и Федеральным законом от 6 октября 1999 года № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»[31].

Особенности установления, осуществления и прекращения опеки и попечительства над несовершеннолетними гражданами определяются Семейным кодексом Российской Федерации и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы семейного права.

§ 2. Правовые основы опеки и попечительства в Российской Федерации

Опека и попечительство могут рассматриваться в нескольких значениях.

Прежде всего, для целей гражданско-правового регулирования опека представляет собой законное представительство, способ восполнения дееспособности лиц, которые не обладают ею в полном объеме. Попечитель, в свою очередь, не замещает собой подопечного, но, как известно, дополняет своей волей волю подопечного.

Однако для семейного права опека и попечительство (которые в семейном праве возможны только над несовершеннолетними) – это одна из форм устройства детей, оставшихся без попечения родителей.

Вместе с тем, поскольку опека и попечительство устанавливаются не только над несовершеннолетними, но и над совершеннолетними гражданами, законодатель должен был закрепить общее легальное определение понятий «опека» и «попечительство».

Опека (попечительство) как в отношении детей, так и взрослых подопечных определена как форма их устройства.

Опека и попечительство выступают такими формами устройства граждан, которые предполагают только индивидуальное оказание помощи, уход и попечение недееспособному или не полностью дееспособному гражданину со стороны определенного физического лица (физических лиц). Следовательно, юридические лица (организации) не могут называться опекунами или попечителями в буквальном смысле этого слова.

Как указано в статье 2 Закона об опеке и попечительстве, опека – форма устройства малолетних граждан (не достигших возраста 14 лет несовершеннолетних граждан) и признанных судом недееспособными граждан, при которой назначенные органом опеки и попечительства граждане (опекуны) являются законными представителями подопечных и совершают от их имени и в их интересах все юридически значимые действия. Попечительство – форма устройства несовершеннолетних граждан в возрасте от 14 до 18 лет и граждан, ограниченных судом в дееспособности, при которой назначенные органом опеки и попечительства граждане (попечители) обязаны оказывать несовершеннолетним подопечным содействие в осуществлении их прав и исполнении обязанностей, охранять несовершеннолетних подопечных от злоупотреблений со стороны третьих лиц, а также давать согласие совершеннолетним подопечным на совершение ими действий в соответствии со статьей 30 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно статье 31 Гражданского кодекса РФ опека и попечительство устанавливаются для защиты прав и интересов недееспособных или не полностью дееспособных граждан. Опека и попечительство над несовершеннолетними устанавливаются также в целях их воспитания. Соответствующие этому права и обязанности опекунов и попечителей определяются семейным законодательством.

Опекуны и попечители выступают в защиту прав и интересов своих подопечных в отношениях с любыми лицами, в том числе в судах, без специального полномочия.

Опека и попечительство над несовершеннолетними устанавливаются при отсутствии у них родителей, усыновителей, лишении судом родителей родительских прав, а также в случаях, когда такие граждане по иным причинам остались без родительского попечения, в частности, когда родители уклоняются от их воспитания либо защиты их прав и интересов.

Опекуны являются представителями подопечных в силу закона и совершают от их имени и в их интересах все необходимые сделки.

Попечительство устанавливается над несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет.

Попечители дают согласие на совершение тех сделок, которые граждане, находящиеся под попечительством, не вправе совершать самостоятельно.

Попечители несовершеннолетних граждан оказывают подопечным содействие в осуществлении ими своих прав и исполнении обязанностей, а также охраняют их от злоупотреблений со стороны третьих лиц.

Суд обязан в течение трех дней со времени вступления в законную силу решения о признании гражданина недееспособным или об ограничении его дееспособности сообщить об этом органу опеки и попечительства по месту жительства такого гражданина для установления над ним опеки или попечительства.

Опекун или попечитель назначается органом опеки и попечительства по месту жительства лица, нуждающегося в опеке или попечительстве, в течение месяца с момента, когда указанным органам стало известно о необходимости установления опеки или попечительства над гражданином. При наличии заслуживающих внимания обстоятельств опекун или попечитель может быть назначен органом опеки и попечительства по месту жительства опекуна (попечителя). Если лицу, нуждающемуся в опеке или попечительстве, в течение месяца не назначен опекун или попечитель, исполнение обязанностей опекуна или попечителя временно возлагается на орган опеки и попечительства.

Опекунами и попечителями могут назначаться только совершеннолетние дееспособные граждане. Опекун или попечитель может быть назначен только с его согласия. При этом должны учитываться нравственные и иные личные качества потенциального опекуна (попечителя), способность к выполнению обязанностей опекуна или попечителя, отношения, существующие между ним и лицом, нуждающимся в опеке или попечительстве, а если это возможно – и желание подопечного.

Не могут быть назначены опекунами и попечителями граждане, лишенные родительских прав, а также граждане, имеющие на момент установления опеки или попечительства судимость за умышленное преступление против жизни или здоровья граждан.

Недееспособным или не полностью дееспособным гражданам, помещенным под надзор в образовательные организации, медицинские организации, организации, оказывающие социальные услуги, или иные организации, в том числе в организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, опекуны или попечители не назначаются. Исполнение обязанностей опекунов или попечителей возлагается на указанные организации.

В статье 1199 Гражданского кодекса РФ предусмотрено, что опека или попечительство над несовершеннолетними, недееспособными или ограниченными в дееспособности совершеннолетними лицами устанавливается и отменяется по личному закону лица, в отношении которого устанавливается либо отменяется опека или попечительство.

Отношения между опекуном (попечителем) и лицом, находящимся под опекой (попечительством), определяются по праву страны, учреждение которой назначило опекуна (попечителя). Однако когда лицо, находящееся под опекой (попечительством), имеет место жительства в Российской Федерации, применяется российское право, если оно более благоприятно для этого лица.

Согласно пункту 1 статьи 123 Семейного кодекса Российской Федерации (в ред., действовавшей до 1 сентября 2008 г.) дети, оставшиеся без попечения родителей, подлежат передаче на воспитание в семью (на усыновление (удочерение), под опеку (попечительство) или в приемную семью), а при отсутствии такой возможности – в учреждения для детей-сирот или детей, оставшихся без попечения родителей, всех типов (воспитательные учреждения, в том числе детские дома семейного типа, лечебные учреждения, учреждения социальной защиты населения и другие аналогичные учреждения). В соответствии с пунктом 2 этой же статьи до устройства детей, оставшихся без попечения родителей, на воспитание в семью или в учреждения, указанные в пункте 1 настоящей статьи, исполнение обязанностей опекуна (попечителя) детей временно возлагается на органы опеки и попечительства.

Как свидетельствуют данные статистики, в 2011 году без попечения родителей осталось 82 177 детей. В том же году в семьи российских граждан было передано 67,5 тысяч детей, из них 7,4 тысячи усыновлены; опека (попечительство) установлена над 56,7 тысяч; 3,4 тысячи детей были усыновлены иностранными гражданами (наибольшее количество детей переданы на воспитание в США, Италию, Испанию, Францию, Германию, Израиль). Из 56,7 тысяч детей, переданных под опеку (попечительство), над 15,9 тысяч установлена возмездная форма опеки[32].

Структура семейного устройства детей (включая детей, которые были выявлены раньше, но переданы в семью в 2011 году)

Таким образом, в семейных правоотношениях опека и попечительство – это наиболее распространенные формы устройства детей, оставшихся без попечения родителей. До вступления в силу Федерального закона об опеке и попечительстве большинство норм об опеке (попечительстве) содержалось в главе 20 Семейного кодекса РФ, в Гражданском кодексе РФ (ст.ст. 31–40), которые применяются, в том числе, и к опеке (попечительству) над детьми.

В таблице 1 приводится сравнительный анализ форм устройства детей, оставшихся без попечения родителей, а именно сравнение опеки (попечительства) с усыновлением, а также с приемной семьей, которая до 1 сентября 2008 года рассматривалась как самостоятельная форма устройства детей.

Таблица 1

Одной из новелл Закона об опеке и попечительстве и Федерального закона от 24 апреля 2008 года № 49-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты в связи с принятием Федерального закона "Об опеке и попечительстве"»[33] является определение приемной и патронатной семей как разновидностей опеки и попечительства. До 1 сентября 2008 года Семейный кодекс РФ рассматривал приемную семью как самостоятельную форму, а некоторыми субъектами Российской Федерации введены патронатные семьи как особые формы устройства детей, оставшихся без попечения родителей.
С момента введения в действие Закона и приемная семья, и патронатная семья, с точки зрения федерального законодательства, являются разновидностями возмездной опеки или попечительства.

Согласно пункту 1 статьи 34 Гражданского кодекса РФ в редакции, вступившей в силу с 1 сентября 2008 года, органами опеки и попечительства являются органы исполнительной власти субъекта Российской Федерации. В связи с указанными изменениями пункт 2 статьи 26.3 Федерального закона от 6 октября 1999 года № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»[34] дополнен подпунктом 24.2, наделяющим указанные органы полномочием по «организации и осуществлению деятельности по опеке и попечительству». Опека и попечительство исключены из полномочий органов местного самоуправления
муниципальных районов и городских округов в сфере образования, установленных статьей 31 Закона РФ от 10 июля 1992 года № 3266-1 «Об образовании»[35]. Передача этих функций органам государственной власти субъектов РФ фактически означает придание полномочиям по опеке и попечительству государственного статуса, что позволяет выстроить в регионах государственную систему органов опеки и попечительства или собственными законами делегировать уже государственные полномочия по опеке и попечительству на муниципальный уровень.

Законодательное закрепление такой передачи полномочий нашло отражение в статьях 15 и 16 Федерального закона от 6 октября 2003 года № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»[36]. Обе эти статьи изложены в новой редакции. Ранее опека и попечительство относились к числу вопросов местного значения муниципального района и городского округа. Только мелкие муниципальные образования – городские и сельские поселения таких полномочий не имели.

Указанный закон был дополнен статьями 15.1 и 16.1, согласно которым органы местного самоуправления муниципального района и городского округа имеют право на «участие в осуществлении деятельности по опеке и попечительству». Участвовать в осуществлении этих полномочий органы местного самоуправления могут «только за счет собственных доходов местных бюджетов (за исключением субвенций и дотаций, предоставляемых из федерального бюджета и бюджета субъекта Российской Федерации)».

Практически все субъекты Российской Федерации сразу же после утверждения действующей редакции комментируемого закона приняли ряд поправок в законы и иные нормативные акты, регулирующие организацию и порядок деятельности органов опеки и попечительства.

Анализ законотворческой деятельности в регионах показал, что основная нагрузка в области организации опеки и попечительства распределяется между органами государственной власти определенным образом. Так, к полномочиям законодательного органа относятся вопросы: регулирования организации деятельности органов опеки и попечительства по защите прав и законных интересов детей в субъекте РФ; установления размера оплаты труда приемных родителей и определение льгот, предоставляемых приемной семье; установления порядка и размера ежемесячно выплачиваемых денежных средств на содержание ребенка, находящегося под опекой (попечительством); установления мер социальной поддержки детей, нуждающихся в защите; установления условий и порядка вступления в брак, прекращения брака и признания его недействительным (что влияет на продолжительность нахождения несовершеннолетнего под попечительством); регулирования личных неимущественных и имущественных отношений между членами семьи: супругами, родителями, детьми (усыновителями и усыновленными), а в случаях и в пределах, предусмотренных семейным законодательством, – между другими родственниками и иными лицами, – а также определения формы и порядка устройства в семью детей, оставшихся без попечения родителей; иные полномочия в соответствии с действующим законодательством. Заметим, что данный перечень остается открытым, что в случае необходимости придает органам законодательной власти дополнительные возможности.

Органы исполнительной власти субъекта Российской Федерации наделяются следующими полномочиями: правовое, организационно-методи­ческое, информационное обеспечение деятельности органов опеки и попечительства; контроль за соблюдением этими органами прав и законных интересов детей; усыновление иностранными гражданами детей, являющихся гражданами Российской Федерации; учет детей, оставшихся без попечения родителей; учет лиц, желающих усыновить детей.

В новой редакции Семейного кодекса РФ с 1 января 2008 года в связи с новым разграничением полномочий между органами власти субъектов Российской Федерации и органами власти местного самоуправления в области опеки и попечительства действуют следующие нормы:

- пункт 1 статьи 8: «Защита семейных прав осуществляется судом по правилам гражданского судопроизводства, а в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, государственными органами, в том числе органами опеки и попечительства»;

- пункт 1 статьи 77: «Немедленное отобрание ребенка производится органом опеки и попечительства на основании соответствующего акта органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации»;

- пункт 2 статьи 77: «При отобрании ребенка орган опеки и попечительства обязан незамедлительно уведомить прокурора, обеспечить временное устройство ребенка и в течение семи дней после вынесения органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации акта об отобрании ребенка обратиться в суд с иском о лишении родителей родительских прав или об ограничении их родительских прав»;

- пункт 2 статьи 121: «Органами опеки и попечительства являются органы исполнительной власти субъекта Российской Федерации».

Отношения, связанные с опекой и попечительством, регулируются законами субъектов Российской Федерации, если:

- вопрос прямо отнесен к ведению субъекта РФ (например, п. 2 ст. 7 Закона об опеке и попечительстве предусматривает право субъектов РФ определять дополнительные задачи органов опеки и попечительства, помимо уже установленных на федеральном уровне, а п. 2 ст. 8 – дополнять перечень полномочий органов опеки и попечительства путем самостоятельного принятия соответствующих законов);

- вопрос не урегулирован должным образом на федеральном уровне.

В подавляющем большинстве субъектов Российской Федерации действуют законы, которые определяют отношения по устройству детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, на патронатное воспитание между органами опеки и попечительства, организациями, передающими детей на патронатное воспитание, гражданами, размер, порядок назначения и выплаты ежемесячных денежных средств на содержание ребенка (детей) в приемной семье, размер оплаты труда приемных родителей, меры социальной поддержки приемной семье на уровне каждого конкретного субъекта.

Субъекты Российской Федерации вправе самостоятельно распределять отдельные полномочия в области опеки и попечительства между органами исполнительной власти субъекта и органами местного самоуправления.

Структура исполнительных органов государственной власти субъекта Российской Федерации в каждом конкретном субъекте РФ определяется самостоятельно, но в рамках, установленных на федеральном уровне.

В своих Рекомендациях по организации и осуществлению деятельности по опеке и попечительству в отношении несовершеннолетних в субъекте Российской Федерации, утвержденных письмом от 25 июня 2007 года № АФ-226/06, Министерство образования и науки Российской Федерации устанавливает, что законы субъекта РФ, нормативные правовые акты органов государственной власти субъекта РФ должны регламентировать:

- определение круга вопросов, относящихся к компетенции органов опеки и попечительства;

- установление категорий несовершеннолетних, в отношении которых органы опеки и попечительства правомочны осуществлять профилактическую работу, принимать решения по защите их прав и законных интересов;

- нормативы организации структуры органа опеки и попечительства, включая установление норматива численности работников органа опеки и попечительства, непосредственно осуществляющих деятельность по защите прав детей;

- порядок организации деятельности органов опеки и попечительства на региональном и муниципальном уровнях;

- порядок взаимодействия органов и учреждений различной ведомственной принадлежности в организации работы по опеке и попечительству в отношении несовершеннолетних.

Полномочия и порядок организации деятельности территориального органа опеки и попечительства рекомендовано определить положением о территориальном органе опеки и попечительства.

Установление норматива численности работников органов опеки и попечительства относится к компетенции органов государственной власти субъекта Российской Федерации. В штатном расписании органов опеки и попечительства субъекта РФ, прежде всего территориальных органов опеки и попечительства, непосредственно решающих задачи обеспечения прав несовершеннолетних, рекомендовано предусматривать наличие специалистов с высшим профессиональным (базовым юридическим, педагогическим, психологическим) образованием в количестве, необходимом для выполнения соответствующим органом опеки и попечительства своих полномочий.

Конечно, обозначение «органы опеки и попечительства» – это общее название всех органов, обеспечивающих государственную защиту прав детей. Непосредственно с усыновителями, опекунами, приемными семьями работают специалисты по охране прав детей. При работе с усыновителями, опекунами и приемными семьями такие специалисты: ведут учет граждан, изъявивших желание стать опекунами или попечителями; консультируют кандидатов; проводят обследование их жилищных условий и дают заключения; готовят документы на детей, передаваемых в семьи; готовят распоряжения для передачи ребенка под опеку; готовят документы для назначения опекунского пособия; оказывают помощь опекунам и приемным родителям в воспитании, организации отдыха, лечении, трудоустройстве и социальной защите подопечных; осуществляют контроль за условиями жизни и состоянием здоровья подопечных и усыновленных детей и т. п.^[37].

Уполномоченными органами исполнительной власти в субъектах Российской Федерации в подавляющем большинстве являются министерства образования. Они имеют исключительные полномочия по осуществлению мероприятий, связанных с финансированием расходных обязательств по выплате единовременных пособий при всех формах устройства детей,
лишенных родительского попечения, в семью; по содержанию детей в семьях опекунов (попечителей) и приемных семьях; по оплате труда приемных
родителей. Остальные полномочия органы исполнительной власти вправе делегировать органам местного самоуправления[38].

§ 3. Регламентация отношений, возникающих в связи с опекой и попечительством над несовершеннолетними, в российском и зарубежном праве: сравнительно-правовой аспект

Обратимся к зарубежной практике правового регулирования в области установления опеки и попечительства над несовершеннолетними и попытаемся сравнить особенности установления, осуществления и прекращения опеки и попечительства по российскому и зарубежному законодательству.

Закономерным последствием признания лица недееспособным или ограниченно дееспособным является установление над ним опеки или попечительства. В статье 1199 Гражданского кодекса РФ содержатся коллизионные нормы, определяющие право, подлежащее применению при установлении опеки и попечительства. В зависимости от круга регулируемых общественных отношений, а также условий, при которых действуют применяемые правила, это может быть личный закон лица, в отношении которого учреждается опека или попечительство; личный закон опекуна (попечителя) и, наконец, даже право страны, учреждение которого назначило опекуна (попечителя) (lexlociactus, lexfori). Как отмечается в юридической литературе, здесь «впервые за всю предшествующую практику международного частного права в регулировании применены инструменты поистине "революционные"»^[39]. Имеется в виду нововведение, согласно которому при наличии указанных в пункте 3 статьи 1199 Гражданского кодекса РФ обстоятельств осуществляется сравнение содержания материальных норм иностранного и российского

права с целью определения более благоприятного режима для лица, находящегося под опекой или попечительством.

В Российской Федерации отношения, связанные с опекой и попечительством, регламентируются Гражданским кодексом РФ, Законом об опеке и попечительстве. Особенности установления, осуществления и прекращения опеки и попечительства над несовершеннолетними гражданами определяются Семейным кодексом РФ и иными нормативными актами, содержащими нормы семейного права.

В пункте 1 статьи 1199 Гражданского кодекса РФ содержится двусторонняя коллизионная норма о том, что вопросы установления и отмены опеки и попечительства должны решаться по личному закону лица, в отношении которого устанавливается либо отменяется опека или попечительство. В других государствах вопросы установления и отмены опеки и попечительства могут решаться по закону суда; по личному закону лица, в отношении которого устанавливается опека или попечительство; по праву страны гражданства недееспособного или ограниченно дееспособного лица либо по закону страны домицилия или места пребывания такого лица^[40].

Коллизионные вопросы опеки и попечительства содержатся в статье 33 Конвенции «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам»^[41] (далее – Минская конвенция 1993 г.) и двусторонних международных договорах России о правовой помощи, которые устанавливают коллизионную привязку не к личному закону гражданина, а к праву страны гражданства физического лица, над которым устанавливается опека. Минская конвенция 1993 г. предоставляет возможность передачи опеки и попечительства компетентному органу другого государства, если недееспособное или ограниченно дееспособное лицо имеет место жительства, место пребывания или имущество на территории последнего. Орган, принявший опеку, осуществляет ее в соответствии со своим национальным законодательством. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены законом, применяются правила международного договора, как обладающие высшей юридической силой (п. 5 ст. 3 Закона об опеке и попечительстве).

Пункт 2 статьи 1199 ГК РФ устанавливает, что обязанность опекуна (попечителя) принять опеку (попечительство) определяется личным законом лица, назначаемого опекуном (попечителем). Однако Минская конвенция 1993 г. содержит иное правило, в соответствии с которым при определении обязанностей опекунов или попечителей следует применять право страны гражданства назначаемого лица, при этом опекуном или попечителем гражданина одной Договаривающейся стороны может быть назначен гражданин другой Договаривающейся стороны, если последний проживает на территории страны, где должны осуществляться опека или попечительство.

Законодательство различных стран предъявляет к опекунам и попечителям различные требования. Так, по российскому законодательству опекунами могут назначаться только совершеннолетние дееспособные граждане. Не могут быть назначены опекунами и попечителями граждане, лишенные родительских прав. Опекун или попечитель может быть назначен только с его согласия. При этом должны учитываться его нравственные и личные качества, способность к выполнению обязанностей опекуна или попечителя, отношения, существующие между ним и лицом, нуждающимся в опеке или попечительстве, а если это возможно – и желание подопечного (ст. 35 ГК РФ). Германское Гражданское уложение устанавливает, что суд по делам опеки должен выбрать лицо, которое по своим личным качествам и имущественному положению, а также в соответствии с иными обстоятельствами способно выполнять обязанности по опеке. При выборе опекуна или попечителя из числа нескольких подходящих кандидатур необходимо принимать во внимание предполагаемую волю родителей, личные привязанности подопечного, родство или свойство с подопечным и вероисповедание подопечного[42].

Общие положения гражданского права КНР устанавливают, что обязанности опекунов в отношении недееспособных или ограниченно дееспособных душевнобольных лиц выполняют следующие лица: 1) супруг; 2) родители; 3) совершеннолетние дети; 4) близкие родственники; 5) прочие состоящие в близких отношениях родственники и друзья (ст. 17).

Пункт 3 статьи 1199 Гражданского кодекса РФ посвящен регламентации отношений между опекуном (попечителем) и лицом, находящимся под опекой (попечительством), и содержит специальную коллизионную норму, отсылающую к праву страны, учреждение которой назначило опекуна (попечителя). Если лицо, находящееся под опекой (попечительством), имеет место жительства в Российской Федерации, то к отношениям между опекуном и опекаемым применяются нормы российского права, содержащиеся в Гражданском кодексе РФ, Семейном кодексе РФ, Законе об опеке и попечительстве, при условии, если они более благоприятны для лица, находящегося под опекой (попечительством). Поэтому при применении этого положения необходимо обратиться к сравнению последствий, возникающих в результате применения иностранного или российского права, и выяснить, какое из них более благоприятно для лица, находящегося под опекой (попечительством). Поскольку каких-либо объективных критериев благоприятности не предусмотрено, следует, по всей вероятности, учитывать уровень правовой защищенности опекаемого. Как уже отмечалось, такая регламентация отношений в международном частном праве является крупным нововведением, ранее не существовавшим.

Минская конвенция 1993 г. при определении отношений между опекуном и опекаемым содержит правило, аналогичное тому, что закреплено в пункте 3 статьи 1199 Гражданского кодекса РФ, и отсылает к праву страны, учреждение которой назначило опекуна, однако не содержит изъятия о применении российского права, если оно более благоприятно для лица, находящегося под опекой (попечительством). Также в Минской конвенции 1993 г. сказано, что установление или отмена опеки и попечительства производится по законодательству Договаривающейся Стороны, гражданином которой является лицо, в отношении которого устанавливается или отменяется опека или попечительство.

Правоотношения между опекуном или попечителем и лицом, находящимся под опекой или попечительством, регулируются законодательством Договаривающейся Стороны, учреждение которой назначило опекуна или попечителя.

Обязанность принять опекунство или попечительство устанавливается законодательством Договаривающейся Стороны, гражданином которой является лицо, назначаемое опекуном или попечителем.

Опекуном или попечителем лица, являющегося гражданином одной Договаривающейся Стороны, может быть назначен гражданин другой Договаривающейся Стороны, если он проживает на территории Стороны, где
будет осуществляться опека или попечительство.

По делам об установлении или отмене опеки и попечительства компетентны учреждения Договаривающейся Стороны, гражданином которой является лицо, в отношении которого устанавливается или отменяется опека или попечительство, если иное не установлено настоящей Конвенцией (ст. 34).

В случае необходимости принятия мер по опеке или попечительству в интересах гражданина одной Договаривающейся Стороны, постоянное местожительство, местопребывание или имущество которого находится на территории другой Договаривающейся Стороны, учреждение этой Договаривающейся Стороны безотлагательно уведомляет учреждение, компетентное в соответствии со статьей 34.

В случаях, не терпящих отлагательств, учреждение другой Договаривающейся Стороны может само принять необходимые временные меры в соответствии со своим законодательством. При этом оно обязано безотлагательно уведомить об этом учреждение, компетентное в соответствии со статьей 34. Эти меры сохраняют силу до принятия учреждением, указанным в статье 34, иного решения (ст. 35).

Учреждение, компетентное в соответствии со статьей 34, может передать опеку или попечительство учреждению другой Договаривающейся Стороны в том случае, если лицо, находящееся под опекой или попечительством, имеет на территории этой Договаривающейся Стороны местожительство, местопребывание или имущество. Передача опеки или попечительства вступает в силу с момента, когда запрашиваемое учреждение примет на себя опеку или попечительство и уведомит об этом запрашивающее учреждение.

Учреждение, которое в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи приняло опеку или попечительство, осуществляет их в соответствии с законодательством своего государства (ст. 35)

К личному закону, как общему правилу, отсылают нормы законодательства ряда государств (Австрии, ФРГ, Венгрии, Италии, канадской провинции Квебек, Турции, Чехии и др.). Однако во внутреннем законодательстве могут применяться и другие принципы. Так, согласно статье 66 Закона о международном частном праве Эстонии (2002 г.) в отношении опеки и попечительства применяется право государства, где устанавливается опека или попечительство (ст. 66).

В Минской конвенции 1993 г. (п. 4 ст. 33) и в Кишиневской конвенции 2002 г. (п. 4 ст. 36), а также в ряде договоров о правовой помощи, установлена возможность назначения опекуном или попечителем лица, являющегося гражданином другого государства, лишь при условии, что он проживает на территории, где будет осуществляться опека (попечительство). Статья 1199 Гражданского кодекса РФ такого ограничения не устанавливает. Отношения, возникающие между опекуном (попечителем) и подопечным, как это следует из пункта 3 статьи 1199, должны определяться правом страны, учреждение которой назначило опекуна (попечителя). Независимо от гражданства соответствующих лиц (опекуна и подопечного) при установлении опеки (попечительства) российским учреждением должно применяться российское законодательство^[43].

К отношениям по установлению и отмене опеки (попечительства), подпадающим под действие международных договоров Российской Федерации, применяются правила этих договоров. Минская конвенция 1993 г., а равно договоры о правовой помощи с Азербайджаном, Болгарией, Венгрией, Вьетнамом, Кубой, Латвией, Литвой, Молдавией, Монголией, Польшей, Словакией, Чехией, Эстонией и другими государствами обязывают применять к указанным отношениям закон гражданства лица, над которым устанавливается опека (попечительство). В упомянутых Конвенции и двусторонних договорах регулируется также компетенция по делам об установлении или отмене опеки (попечительства). Так, Минская конвенция 1993 г. признает компетентными по таким делам учреждения Договаривающейся Стороны, гражданином которой является подопечный. Компетентное учреждение может передать опеку или попечительство учреждению другой Договаривающейся Стороны, если лицо, находящееся под опекой или попечительством, имеет на ее территории место жительства, место пребывания или имущество. Передача вступает в силу с момента, когда запрашиваемое учреждение примет на себя опеку или попечительство и уведомит об этом запрашивающее учреждение. Учреждение, принявшее опеку или попечительство, осуществляет их по законодательству своего государства.

Зарубежные кодификации международного частного права предусматривают действие при решении коллизионных вопросов, связанных с установлением опеки или попечительства, личного закона подопечного (Австрия, Венгрия, Португалия, Румыния) или его разновидностей – закона гражданства (Германия, Польша, Тунис, Турция), закона места жительства (Венесуэла, Перу), закона домицилия (канадская провинция Квебек). По Вводному закону к Германскому гражданскому уложению гражданину иностранного государства, имеющему свое обычное место пребывания или, при отсутствии такового, свое место пребывания в Германии, попечитель может быть назначен согласно германскому праву. Закон Лихтенштейна о международном частном праве 1996 г. считает определяющим право Лихтенштейна, если опеку или попечительство назначает суд этой страны.

Личному закону лица, назначаемого опекуном (попечителем), согласно пункту 2 статьи 1199 Гражданского кодекса РФ подчиняется обязанность опекуна (попечителя) принять опеку (попечительство). Аналогичным образом решается вопрос о праве, применимом к этой обязанности опекуна (попечителя), в Модели Гражданского кодекса для стран СНГ, а также в гражданских кодексах Армении, Белоруссии, Киргизии и Узбекистана. Минская конвенция 1993 г., а также ряд двусторонних договоров о правовой помощи, включая Договор между Российской Федерацией и Польшей о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам 1996 г., предусматривают применение к обязанности лица принять опеку (попечительство) законодательства страны, гражданином которой является назначаемый опекун (попечитель). Отсюда следует, к примеру, что в случае, когда российский орган местного самоуправления назначает опекуном (попечителем) проживающего в России гражданина Польши, его обязанность принять опеку (попечительство) над лицом, являющимся российским гражданином, должна регулироваться законом гражданства опекуна (попечителя), т. е. польским законом, а не личным законом, которым, при отсутствии предусматривающего иное правило международного договора Российской Федерации, было бы признано (на основании п. 3 ст. 1195 ГК РФ) российское право. Назначение опекуном (попечителем) польского гражданина должно удовлетворять в этом случае требованиям, сформулированным в п. 4 ст. 31 упомянутого российско-польского Договора: для гражданина одной Договаривающейся Стороны может быть назначен опекун или попечитель, являющийся гражданином другой Договаривающейся Стороны, если он проживает на территории Договаривающейся Стороны, в которой должны осуществляться опека или попечительство, и если его назначение наиболее полно отвечает интересам подопечного. Минская конвенция 1993 г., а также большинство двусторонних договоров о правовой помощи, решающих вопросы опеки (попечительства), ограничиваются в таких случаях требованием проживания лица, назначаемого опекуном (попечителем), в стране, где должна осуществляться опека (попечительство).

По российскому закону (п. 3 ст. 35 ГК РФ) опекун или попечитель может быть назначен только с его согласия. При этом должны учитываться его нравственные и иные личные качества, способность к выполнению обязанностей опекуна или попечителя, отношения, существующие между ним и
лицом, нуждающимся в опеке или попечительстве, а если это возможно – и желание подопечного. Акт главы местной администрации, которым устанавливается опека (попечительство) и назначается опекун (попечитель), может быть обжалован в суд на основании Закона РФ от 27 апреля 1993 года № 4866-1 «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан»^[44].

В пункте 3 статьи 1199 Гражданского кодекса РФ из круга отношений, связанных с установлением опеки (попечительства), выделяются отношения между опекуном (попечителем) и лицом, находящимся под опекой (попечительством), и для этих отношений предусматривается специальная коллизионная норма. Этой нормой гражданство одной из сторон (или их общее гражданство) во внимание не принимается, и указанные отношения определяются по праву страны, учреждение которой назначило опекуна (попечителя). Если опекун (попечитель) назначен российским учреждением, то к отношениям между опекуном (попечителем) и подопечным применяется российское право, включая статьи 36–38 Гражданского кодекса РФ, которыми регламентируются требования, предъявляемые к исполнению опекунами (попечителями) своих обязанностей, распоряжению имуществом подопечного, доверительному управлению этим имуществом. При назначении же опекуна (попечителя) учреждением другой страны указанные отношения подчиняются праву этой страны, за исключением случаев, когда лицо, находящееся под опекой (попечительством), имеет место жительства в Российской Федерации и российское право для такого лица более благоприятно. В этих случаях к соответствующим отношениям применяется российское право.

Правило пункта 3, обязывающее применять российское право, если оно более благоприятно для лица, находящегося под опекой (попечительством), заслуживает того, чтобы остановиться на нем более обстоятельно. Как представляется, обозначенное этим правилом коллизионное решение выражает (несмотря на его ограниченный характер) некоторые подходы, известные современному коллизионному праву: во-первых, приоритет отдается интересам слабой стороны в правоотношении; во-вторых, преодолению коллизии законов предшествует оценка последствий обращения к каждому из коллизирующих правопорядков; в-третьих, требование более благоприятного правового режима свидетельствует об ошибочности представлений о коллизионных нормах как о сугубо вспомогательных, технических и потому «нейтральных», «безразличных» по отношению к результату выбора коллизионной нормы. Сходное правило включено в Модель ГК для стран СНГ и гражданские кодексы Армении, Белоруссии, Киргизии, Узбекистана. Указ Венгрии 1979 года «О международном частном праве», подчиняя отношения между опекуном и опекаемым праву государства, орган власти которого назначил опекуна, обязывает применять, если опекаемый проживает в Венгрии, венгерское право, если оно более благоприятно для опекаемого. Минская конвенция 1993 г. и двусторонние договоры о правовой помощи определяют отношения между опекуном (попечителем) и подопечным, как и пункт 3 статьи 1199 Гражданского кодекса РФ, по праву страны, учреждение которой назначило опекуна (попечителя), но не предусматривают изъятия из этого правила, отсылающего к более благоприятному для подопечного праву страны места его жительства.

Статья 7 Европейской конвенции от 20 мая 1980 г. (ETS № 105)
«О признании и исполнении решений относительно опеки над детьми и восстановления опеки»[45] устанавливает, что решения относительно опеки, выносимые в одном из Договаривающихся государств, признаются, и если подлежат исполнению в государстве происхождения, то и исполняются в любом другом Договаривающемся государстве. Тем не менее статья 10 этой конвенции допускает возможность отказа в признании и исполнении, если устанавливается, что последствия решения явно несовместимы с основополагающими принципами права, регулирующего сферу семьи и детей в запрошенном государстве

В статье 19 Конвенции между СССР и Италией о правовой помощи по гражданским делам 1979 г.[46] установлено, что признаются решения по делам, касающимся признания отцовства, установления опеки, попечительства и усыновления, а равно их отмены, вынесенных в СССР (т. е. ныне – в Российской Федерации), и решения, вынесенные в порядке добровольной юрисдикции итальянскими судами.

В части 2 статьи 19 Федерального закона от 5 июля 2010 года № 154-ФЗ (ред. от 03.12.2011) «Консульский устав Российской Федерации» установлена обязанность консульских должностных лиц в отношении несовершеннолетних граждан Российской Федерации, оставшихся на территории его консульского округа без попечения родителей^[47].

В случае получения информации о таком лице консульское должностное лицо должно предпринять необходимые меры, направленные на защиту его законных прав и интересов. Подобную информацию консульское должностное лицо может получить абсолютно из любых источников. Так, двусторонним консульским соглашением может быть предусмотрена обязанность властей государства пребывания по уведомлению консульских должностных лиц Российской Федерации о таких российских гражданах, которые остались на территории соответствующего иностранного государства без попечения родителей (например, такие положения установлены статьей 43 Консульской конвенции с Латвийской Республикой от 14 декабря 1994 года, статьей 14 Конвенции с Республикой Молдова от 14 июня 1994 года и другими).

После получения соответствующей информации о том, что несовершеннолетний гражданин Российской Федерации остался на территории консульского округа без попечения родителей, консульское должностное лицо обязано известить об этом Министерство иностранных дел Российской Федерации. Такое извещение необходимо в связи с тем, что данный федеральный орган исполнительной власти, получив подобную информацию от консульского учреждения, должен немедленно приступить к работе по обеспечению прав и законных интересов несовершеннолетнего гражданина Российской Федерации.

Помимо совершения предварительных действий, консульское должностное лицо, получив информацию от властей государства пребывания о том, что несовершеннолетний гражданин Российской Федерации остался на территории консульского округа без попечения родителей, должно предпринять активные консульские действия, а именно: оказать содействие органам опеки и попечительства в установлении над таким гражданином Российской Федерации опеки или попечительства и принять меры по защите его имущественных и личных неимущественных прав.

В качестве мер, направленных на защиту несовершеннолетних граждан Российской Федерации, оставшихся на территории консульского округа без попечения родителей, консульское должностное лицо вправе привлекать власти государства пребывания. В частности, положения статьи 47 Консульской конвенции с Итальянской Республикой от 15 января 2001 года устанавливают правило, согласно которому консульское должностное лицо имеет право обращаться в компетентные органы государства пребывания с просьбой о предоставлении возможности возвращения таких граждан в представляемое государство.

Консульская конвенция с Румынией 2003 года устанавливает также, что консульское должностное лицо имеет право получать заявления, касающиеся защиты прав и интересов несовершеннолетних или лиц, не обладающих полной дееспособностью и являющихся гражданами представляемого государства, предпринимать в случае необходимости шаги к установлению над ними опеки или попечительства в соответствии с законодательством государства пребывания и международными договорами, участниками которых являются Договаривающиеся Стороны, предлагать компетентным органам государства пребывания кандидатуры лиц для выполнения опекунских или попечительских функций, а также осуществлять контроль за выполнением опекунами и попечителями их функций.

Проведенный сравнительно-правовой анализ показал существующие в национальных законодательствах различия в регулировании определенного типа отношений в сфере опеки и попечительства. Прежде всего, это отношения, связанные с вопросами ответственности опекунов и попечителей, требований, предъявляемых к этим лицам. Однако и статьи национального права, и нормы, содержащиеся в международных и двусторонних договорах, вполне коррелируют с безусловным приматом общепризнанного принципа о применении норм, наиболее учитывающих интересы ребенка. А безусловное признание необходимости учитывать уровень правовой защищенности опекаемого является значимым нововведением, которое ранее в международном частном праве не предусматривалось.

Глава II

Применение общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров РФ в судебной практике по делам, связанным с опекой и попечительством над несовершеннолетними

Исходя из данных судебной статистики, в последние годы наблюдается значительный рост количества дел по спорам, связанным с воспитанием детей. Поясним, что данная категория дел охватывает значительный круг вопросов, которые перечислены в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 года № 10 «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей» (в ред. от 06.02.2007): «К спорам, связанным с воспитанием детей, относятся: споры о месте жительства ребенка при раздельном проживании родителей (п. 3 ст. 65 СК РФ); об осуществлении родительских прав родителем, проживающим отдельно от ребенка (п. 2 ст. 66 СК РФ); об устранении препятствий к общению с ребенком его близких родственников (п. 3 ст. 67 СК РФ); о возврате родителям ребенка, удерживаемого не на основании закона или судебного решения (п. 1 ст. 68 СК РФ); о возврате опекунам (попечителям) подопечного от любых лиц, удерживающих у себя ребенка без законных оснований (п. 2 ст. 150 СК РФ); о возврате приемному родителю ребенка, удерживаемого другими лицами не на основании закона или судебного решения (п. 3 ст. 153 СК РФ); о лишении родительских прав (п. 1 ст. 70 СК РФ); о восстановлении в родительских правах (п. 2 ст. 72 СК РФ); об ограничении родительских прав (п. 1 ст. 73 СК РФ); об отмене ограничения родительских прав (ст. 76 СК РФ) и другие (п. 1)[48]»

Вернемся, однако, к статистике. Так, в 2008 году было рассмотрено 17 014 дел, связанных с воспитанием детей, в 2009 году – 20 531, в 2010 году – 24 281 дело (представленные данные не учитывают дела, связанные с лишением родительских прав). Анализ судебной практики показал, что в большинстве случаев суды правильно определяют закон, подлежащий применению к спорным отношениям, учитывают правовые позиции судов высшей

инстанции[49]. В ряде случаев дела разрешались Европейским судом по правам человека.

Несмотря на то, что правовая система Российской Федерации отводит судебным решениям не настолько высокую роль в регулировании общественных отношений, как например, законодательству и иным нормативным правовым актам, тем не менее, акты Конституционного и Верховного судов Российской Федерации оказывают на правоприменительную практику в сфере опеки и попечительства существенное влияние. Рассматривая конкретное дело, высшие судебные инстанции истолковывают норму права применительно к конкретному спору и зачастую подобное толкование порождает новое понимание воли законодателя[50].

Конституционный Суд Российской Федерации в своей практике опирается на общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры Российской Федерации, т. е. использует и, по сути, применяет соответствующую правовую модель, закрепленную той или иной нормой международного права. При отсутствии противоречий между признаваемыми Россией правилами международного договора и правилами федерального закона они применяются совместно.

Потенциал международных, в том числе европейских, источников права используется Конституционным Судом как важный инструментарий для обоснования своих позиций при выработке решений.

Фактически каждое третье постановление мотивировано, в том числе с помощью отсылок к международно-правовым актам и решениям Европейского суда по правам человека. Поскольку перечень гарантированных прав и свобод в международном праве и законодательстве Российской Федерации фактически идентичен, Конституционный Суд защищает их, ориентируясь, прежде всего, на нормы международного права.

Правовые позиции Конституционного Суда РФ в сфере применения общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, прежде всего, оказали влияние на практику конституционных (уставных) судов, которые весьма интенсивно используют их в обосновании своих решений.

Однако российские суды общей юрисдикции испытывают определенные трудности в применении общепризнанных принципов и норм международного права. Признавая на словах все части нормы, зафиксированной в части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, при решении конкретных дел суды применяют либо нормы национального законодательства, отражающие общие международные обязательства России, либо конкретные договоры.

Отчасти это связано с тем, что Верховный Суд РФ, стремящийся облегчить усилия судов общей юрисдикции по поиску необходимой нормы, не дает перечисления общепризнанных принципов и норм международного права, а лишь указывает их возможные источники. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» говорится: «Судам при осуществлении правосудия надлежит исходить из того, что общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах)... являются составной частью ее правовой системы»^[51].

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»^[52] (далее – Постановление Пленума № 5), Верховный Суд разъяснил, что под общепризнанными принципами «следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо» (например, принцип всеобщего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обязательств). Под общепризнанной нормой, согласно названному постановлению, следует понимать «правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного».

Однако при решении практических вопросов судопроизводства, – в обзорах судебной практики, в надзорных решениях или в порядке апелляции, – Верховный Суд РФ, если и ссылается на общепризнанные принципы и нормы, то не дает им никакой характеристики.

Обратимся к практике применения общепризнанных принципов и норм международного права при вынесении решений по делам, связанным с опекой и попечительством над несовершеннолетними, высшими судебными инстанциями Российской Федерации.

В качестве примера приведем определение Конституционного Суда РФ от 29 сентября 2011 № 1060-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Мокрецовой Нины Александровны на нарушение ее конституционных прав и конституционных прав ее подопечного пунктом 4 статьи 2 Закона Санкт-Петербурга "О размере и порядке выплаты денежных средств на содержание детей, находящихся под опекой или попечительством, и детей, переданных на воспитание в приемные семьи в Санкт-Петербурге"»[53].

Гражданка Н. А. Мокрецова, действующая от своего имени и в своих интересах, а также как попечитель от имени и в интересах подопечного
И. А. Пахарева, обратилась в Конституционный Суд Российской Федерации с жалобой, в которой оспаривала конституционность пункта 4 статьи 2 Закона Санкт-Петербурга от 8 октября 2007 года № 470-89 «О размере и порядке выплаты денежных средств на содержание детей, находящихся под опекой или попечительством, и детей, переданных на воспитание в приемные семьи, в Санкт-Петербурге», согласно которому не назначаются и не выплачиваются денежные средства на содержание детей, находящихся под опекой или попечительством, а также в отношении детей, которым предоставлено полное
государственное обеспечение на время их пребывания в образовательных
организациях, медицинских организациях, организациях, оказывающих
социальные услуги, или аналогичных организациях и организациях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

По мнению заявительницы, указанная норма, предусматривая ограничение по выплате денежных средств на содержание подопечного на время его пребывания в образовательном учреждении, противоречит статьям 38 (ч. 1), 39 (ч. 1 и 2) и 55 (ч. 3) Конституции Российской Федерации.

Оспариваемая норма была применена в деле Н. А. Мокрецовой судом общей юрисдикции.

Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не нашел оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Конституция Российской Федерации провозглашает Российскую Федерацию социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, и закрепляет, что в Российской Федерации охраняется труд и здоровье людей, обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развивается система социальных служб, устанавливаются государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты (ст. 7); семья, материнство и детство находятся под защитой государства (ч. 1 ст. 38); каждому гарантируется социальное обеспечение, в том числе для воспитания детей (ч. 1 ст. 39).

Относя социальную защиту, включая социальное обеспечение, к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов (п. «ж» ч. 1 ст. 72), Конституция РФ не устанавливает конкретные способы и объемы такой защиты, предоставляемой тем или иным категориям граждан. Разрешение этих вопросов является прерогативой законодателя, который, как отмечалось в решениях Конституционного Суда Российской Федерации, при определении гарантий реализации прав, закрепленных статьями 38 и 39 Конституции Российской Федерации, располагает достаточно широкой свободой усмотрения в выборе мер социальной защиты семьи и детей, критериев их дифференциации, регламентации условий и порядка предоставления.

Федеральный законодатель, определяя опеку (попечительство) в качестве одной из форм устройства детей, оставшихся без попечения родителей, для их содержания, воспитания и образования, а также защиты их прав и интересов, в статье 148 Семейного кодекса РФ закрепил права детей, находящихся под опекой (попечительством). Согласно пункту 3 данной статьи дети, находящиеся под опекой или попечительством, имеют право на содержание, денежные средства на которое выплачиваются ежемесячно в порядке и в размере, которые установлены законами субъектов Российской Федерации.

Действуя в пределах предоставленных ему полномочий, законодатель Санкт-Петербурга в Законе Санкт-Петербурга «О размере и порядке выплаты денежных средств на содержание детей, находящихся под опекой или попечительством, и детей, переданных на воспитание в приемные семьи, в Санкт-Петербурге» установил размер и порядок выплаты указанных денежных средств. С учетом того, что согласно федеральному законодательству полное государственное обеспечение детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, означает предоставление им за время пребывания в соответствующем государственном или муниципальном учреждении бесплатного
питания, бесплатного комплекта одежды, обуви и мягкого инвентаря, бесплатного общежития и бесплатного медицинского обслуживания согласно установленным действующим законодательством нормам, законодатель Санкт-Петербурга в названном Законе закрепил правило в отношении детей, которым предоставлено полное государственное обеспечение на время их пребывания в образовательных организациях, согласно которому данной категории граждан денежные средства на содержание не назначаются и не выплачиваются.

Как следует из представленных материалов, подопечный Н. А. Мокрецовой обучается в Кронштадтском морском кадетском корпусе. Согласно пункту 5 Типового положения о суворовских военных, нахимовских военно-морских, военно-музыкальном училищах и кадетских (морских кадетских) корпусах (утв. постановлением Правительства РФ от 30.04.2008 № 328) обучающиеся находятся на полном государственном обеспечении. И. А. Пахареву на период обучения предоставляется: питание, военно-морское обмундирование, бесплатное обучение, медицинское обеспечение, проживание в помещении казарменного типа, он обеспечивается спортивной одеждой и обувью. Как социально незащищенному, И. А. Пахареву предоставляется бесплатный проезд к месту проведения каникулярного отпуска и обратно два раза в год (иные категории обучающихся бесплатным проездом к месту проведения каникулярного отпуска обеспечиваются один раз в год), а ежемесячное денежное содержание ему выплачивается в сумме 660 рублей (которая в два раза превышает ежемесячное содержание иных категорий обучающихся). Кроме того, за период каникулярного отпуска в том случае, если кадеты проводят его у законных представителей, им выплачивается денежная компенсация за питание.

Суд указал, что при таких обстоятельствах нет оснований полагать, что оспариваемое Н. А. Мокрецовой нормативное положение нарушает конституционные права ее подопечного И. А. Пахарева. Не может оно рассматриваться и как нарушающее конституционные права самой заявительницы, перечисленные в жалобе, поскольку на основании решения Колпинского районного суда города Санкт-Петербурга от 24 декабря 2009 года ей назначена выплата денежных средств на содержание опекаемого за весь период его увольнений и каникулярных отпусков.

По одному из дел Верховный Суда Российской Федерации признал незаконным отказ в удовлетворении заявления об удочерении ребенка, находящегося на воспитании в семье, по причине отсутствия сведений об этом ребенке в государственном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей (определение ВС РФ от 11.04.2006 № 5-Г06-36[54]). Как усматривается из материалов дела, супруги – гражданин США Ф. и гражданка Украины С. обратились в суд с заявлением об удочерении гражданки Российской Федерации несовершеннолетней П. (1994 года рождения), находящейся под опекой С., так как родные мать и отец ребенка лишены родительских прав.

В обоснование заявления супруги Ф. и С. указали, что П. проживает в их семье с 7 августа 2003 года и у нее установился прекрасный контакт со всеми четырьмя детьми в их семье. Заявителей она называет папой и мамой с первого дня, ценит родственные связи со всеми их родственниками. Ф. и С. любят ребенка так же, как и своих собственных детей, обеспечивают ее физическое, умственное и эмоциональное развитие, а также уютный и безопасный дом, берут обязательство поддерживать и развивать традиции русской культуры в ее воспитании.

При удочерении заявители просили изменить имя и фамилию девочки, в актовой записи о рождении ребенка записать их в качестве ее родителей, местом рождения указать г. Москву, дату рождения оставить без изменения.

Решением Московского городского суда от 2 марта 2006 года Ф. и С. было отказано в удовлетворении заявления об удочерении П.

В кассационной жалобе заявители просили отменить решение суда как принятое с нарушением норм материального права и вынести новое решение об удовлетворении их заявления.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 11 апреля 2006 года решение суда отменила по следующим основаниям.

В соответствии со статьей 124 Семейного кодекса РФ усыновление является приоритетной формой устройства детей, оставшихся без попечения родителей, и допускается в отношении несовершеннолетних детей и только в их интересах с соблюдением требований абзаца 3 пункта 1 статьи 123 Кодекса, а также с учетом возможностей обеспечить детям полноценное физическое, психическое, духовное и нравственное развитие.

Как установлено судом и следует из материалов дела, П. является ребенком, утратившим родительское попечение.

С момента выявления П. как ребенка, оставшегося без попечения родителей (октябрь 1997 г.), она постоянно находилась на воспитании в семье: сначала на патронатном воспитании, затем под опекой, на воспитании в приемной семье Р. Сведения о П. в государственный банк данных о детях,
оставшихся без попечения родителей, не направлялись. Постановлением главы администрации Морозовского района Ростовской области П. выведена из приемной семьи и опекуном ребенка назначена С.

Согласно статье 165 Семейного кодекса РФ при усыновлении на территории Российской Федерации иностранными гражданами ребенка, являющегося гражданином Российской Федерации, должно применяться не только законодательство государства, гражданином которого является усыновитель, но и в целях защиты прав и интересов усыновляемого ребенка должны соблюдаться требования российского законодательства: статьи 124–126, ст. 127 (за исключением абз. 8 п. 1), статьи 128 и 129, ст. 130 (за исключением абз. 5), статьи 131–133 Семейного кодекса РФ с учетом положений международного договора Российской Федерации о межгосударственном сотрудничестве в области усыновления детей.

Таким образом, удочерение гражданином США Ф. и гражданкой Украины С. несовершеннолетней П. – гражданки Российской Федерации должно производиться как с соблюдением требований иностранного законодательства, так и российского.

Отказывая в удовлетворении заявления Ф. и С. об удочерении П., суд исходил из того, что по смыслу пункта 4 статьи 124 Семейного кодекса РФ одним из необходимых условий, допускающих усыновление (удочерение) ребенка иностранными гражданами, является обязательное нахождение сведений о таком ребенке на централизованном учете более трех месяцев. Информации об этом в отношении П. у суда не имелось; несмотря на то, что заявители в состоянии обеспечить полноценное физическое, психическое и духовное развитие ребенка, обязательное условие для усыновления ребенка иностранными гражданами в данном случае не соблюдено.

При этом, по мнению суда, постоянное нахождение П. на воспитании в семье не исключает необходимости обязательного соблюдения пункта 4 статьи 124 Семейного кодекса РФ о нахождении усыновляемого ребенка до его усыновления иностранными гражданами на централизованном учете более трех месяцев, поскольку эта норма носит императивный характер, и закон не устанавливает условия, допускающего возможность не применять ее в конкретном случае.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ посчитала, что данный вывод сделан Московским городским судом неверно в связи с неправильным применением норм материального права. При вынесении обжалуемого решения суд сослался на пункт 4 статьи 124 Семейного кодекса РФ в редакции от 29 декабря 1995 года, то есть без учета изменений, внесенных в Семейный кодекс Российской Федерации федеральными законами от 27 июня 1998 года № 94-ФЗ и от 28 декабря 2004 года № 185-ФЗ, которыми слова «постановки указанных детей на централизованный учет» в абзаце 2 пункта 3 данной статьи заменены словами «поступления сведений о таких детях в государственный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей», а в абзаце 2 пункта 4 (в ред. от 28 декабря 2004 г.) этой же статьи слово «трех» заменено словом «шесть» и слово «государственный» заменено словом «федеральный».

Кроме того, суд не учел, что требования пункта 4 статьи 124 Семейного кодекса РФ должны применяться во взаимосвязи с нормами пункта 3 статьи 122 и пункта 1 статьи 123 этого же кодекса. Согласно указанным нормам,
орган опеки и попечительства в течение месяца со дня поступления сведений о ребенке как об утратившем родительское попечение, обеспечивает его устройство в семью и при невозможности передать ребенка на воспитание в семью, т. е. на усыновление (удочерение), под опеку (попечительство) или в приемную семью, направляет сведения о таком ребенке по истечении названного срока в соответствующий орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации для учета в региональном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей. Затем орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации в течение месяца со дня поступления сведений о ребенке организует его устройство в семью граждан, проживающих на территории данного субъекта Российской Федерации, а при отсутствии такой возможности направляет указанные сведения в федеральный орган исполнительной власти, определяемый Правительством Российской Федерации, для учета в федеральном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей, и оказания содействия в последующем устройстве ребенка на воспитание в семью граждан Российской Федерации, постоянно проживающих на ее территории. Региональные банки данных о детях, оставшихся без попечения родителей, и федеральный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей, составляют государственный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей. Поэтому в государственный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей, передаются сведения только в отношении детей, не устроенных на воспитание в семью в приведенных выше правовых формах.

Поскольку П., с момента ее выявления как ребенка, оставшегося без попечения родителей, в течение месяца была передана органом опеки и попечительства на воспитание в семью под опеку, а потом в приемную семью, то сведения о ней в соответствующий орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации для учета в региональном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей, и в федеральный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей, не направлялись и отсутствуют правомерно.

На основании изложенного Судебная коллегия пришла к выводу, что передача П. на удочерение супругам Ф. и С. не нарушает правила пункта 4 статьи 124 Семейного кодекса РФ.

Вместе с тем, несмотря на допущенное судом нарушение и неправильное применение норм Семейного кодекса Российской Федерации об усыновлении (удочерении) детей, Судебная коллегия не может удовлетворить просьбу Ф. и С. в кассационной жалобе о вынесении нового решения об удовлетворении их заявления, так как суд первой инстанции не истребовал от заявителей всех предусмотренных статьей 271 Гражданского процессуального кодекса РФ обязательных документов, не проверил, соответствуют ли представленные заявителями документы требованиям указанной статьи и других статей ГПК РФ, иных нормативных правовых актов, и не дал им оценку по правилам статьи 67 ГПК РФ.

Между тем для установления судом соответствия усыновителей требованиям закона, а также их возможности обеспечить усыновляемому ребенку надлежащее воспитание и полноценное физическое, психическое, духовное и нравственное развитие положения статьи 271 Гражданского процессуального кодекса РФ возлагают на заявителей обязанность предоставить письменные документы, перечень которых приводится в этой же статье.

Как видно из имеющихся в деле текстов представленных заявителями документов, целый ряд из них не может быть принят в качестве допустимых доказательств по делу, так как они не отвечают требованиям статей 271 и 71 ГПК РФ в связи с отсутствием официальных печатей организаций и подписей выдавших их лиц, а также истечением срока действия отдельных документов. Кроме того, в деле имеются только копии обязательных документов, что не допускается правилами статьи 271 ГПК РФ.

К таким документам следует отнести «Ноте Study» заявителей от 6 февраля 2004 г., срок действия которого, согласно пункту 23 Правил ведения государственного банка данных о детях, оставшихся без попечения родителей, и осуществления контроля за его формированием и использованием, утвержденных постановлением Правительства РФ от 4 апреля 2002 года № 217, истек. Полномочия компании «Дэтс Фаундейшн», подготовившей «Home Study» заявителей, выступать от имени компетентного органа государства, гражданином которого является кандидат в усыновители Ф., ничем не подтверждены.

В медицинских заключениях о состоянии здоровья супругов Ф. и С. отсутствуют даты осмотров, наименование медицинского учреждения и гербовые печати, подписи его руководителя. Медицинское освидетельствование проведено одним врачом, а не специалистами разных отраслей медицины, т. е. медицинские заключения заявителей не соответствуют требованиям приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10 сентября 1996 года № 332 «О порядке медицинского освидетельствования граждан, желающих стать усыновителями, опекунами (попечителями) или приемными родителями».

Не оформлены в установленном порядке и представленные заявителями документы о доходах, в частности справка о доходах Ф. не удостоверена печатью организации, ее выдавшей.

Нельзя признать допустимым доказательством по делу и документ, подтверждающий право собственности супругов Ф. и С. на жилое помещение, так как имеющаяся в деле копия свидетельства о государственной регистрации права собственности надлежащим образом не удостоверена и выдана не в отношении заявителей, а компании «Хайнс Покровский I, Лимитед».

Кроме того, Судебная коллегия указала и на то обстоятельство, что проставленные на представленных заявителями документах апостили не отвечают требованиям Гаагской конвенции от 5 октября 1961 года, отменяющей требование легализации иностранных официальных документов, (участниками данной Конвенции являются и США – с 15 октября 1981 г., и Российская Федерация – с 31 мая 1992 г.).

Согласно статье 3 указанной Конвенции единственной формальностью, которая может быть потребована для удостоверения подлинности подписи, качества, в котором выступало лицо, подписавшее документ, и, в надлежащем случае, подлинности печати штампа, которыми скреплен этот документ, является проставление предусмотренного статьей 4 апостиля компетентным органом государства, в котором этот документ был совершен.

Апостиль, в соответствии со статьей 4 Конвенции, проставляется на самом документе или на отдельном листе, скрепляемом с документом, он должен соответствовать образцу, приложенному к Конвенции. Как видно из материалов дела, проставленные на всех документах заявителей апостили, не отвечают установленным требованиям Конвенции: исполнены они в виде компьютерной версии, т. е. печати и подписи в них не проставлены.

В документах, переведенных на русский язык, подпись переводчика отсутствует.

С учетом изложенного, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ признала решение Московского городского суда от 2 марта 2006 года признала незаконным и необоснованным, так как оно вынесено с нарушением и неправильным применением норм материального права, а также на основе недоказанных обстоятельств, имеющих значение для дела. В результате Коллегия отменила это решение с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд.

Практикой конституционного судопроизводства выработан новый в российской науке подход к пониманию общепризнанных принципов и норм международного права, адекватный идеям глобализации в гуманистическом развитии и в целом – обеспечении устойчивого развития. Правовое значение такого подхода заключается в том, что решение Конституционного Суда, основанное на общепризнанности тех или иных правил в международном сообществе и опирающееся в конечных выводах на положения Конституции Российской Федерации, в силу его конституционного статуса не требует подтверждения какими-либо другими органами. При этом обязательная сила решения Конституционного Суда связана с выводами, содержащимися не только в резолютивной части решения, но и в его мотивировочной части, в которой отражаются правовые позиции и аргументация Суда, влияющие на его окончательные выводы.

Использование Конституционным Судом Российской Федерации международных и международно-правовых актов способствовало формированию правоприменительной практики других судов и органов публичной власти фактически по всем отраслям законодательства и особенно по вопросам обеспечения права собственности, уголовного и гражданского судопроизводства, таможенного, налогового и бюджетного законодательства и вопросам международного частного права. Применение определенных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод в толковании, которое им уже придал Европейский суд по правам человека, содействует приведению Россией правоприменительной практики в соответствие со своими обязательствами, вытекающими из участия в Конвенции и протоколах к ней.

Проблема заключается в том, что многие юристы – судьи, прокуроры, следователи, адвокаты, представители органов законодательной и исполнительной власти – еще не осознали практические потребности и требования, вытекающие из факта вхождения России в европейское правовое пространство.

В стране не использован временной запас с момента вступления России в Совет Европы до вступления в силу для Российской Федерации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и момента начала рассмотрения конкретных «российских» дел в Европейском суде по правам человека для приведения законодательства страны в соответствие с Европейской конвенцией. Отстает от требований работа над законопроектами, прямо вытекающими из обязательств, принятых при вступлении России в Совет Европы. Здесь большая роль принадлежит Федеральному Собранию Российской Федерации, Администрации Президента России, Правительству, Конституционному Суду, Верховному Суду, Высшему Арбитражному суду, Генеральной прокуратуре Российской Федерации, министерствам и ведомствам, субъектам Российской Федерации. Представляется целесообразным более широкое применение в правовой деятельности типовых законов, разрабатываемых международными фондами.

Судам общей юрисдикции и арбитражным судам необходимо сориентироваться на применение постановлений Европейского суда. В этой связи необходимо, в частности, обеспечить доступность международно-правовых актов, в том числе и решений Европейского суда по правам человека.

В качестве примеров приведем несколько решений Европейского суда по делам, связанным с опекой и попечительством.

Решение ЕСПЧ от 24 ноября 2005 года «По вопросу приемлемости жалобы № 16153/03 «Владимир Лазарев (Vladimir Lazarev) и Павел Лазарев (Pavel Lazarev) против Российской Федерации»[55]. По данному делу обжаловался отказ со стороны государственного органа опеки и попечительства в даче согласия заявителям на совершение сделки с квартирой, одним из собственников которой являлся несовершеннолетний, и вмешательство государства в семейную жизнь заявителей. Жалоба признана неприемлемой.

Заявителями по жалобе были граждане России – Лазарев Владимир Иванович, 1955 года рождения и его сын Лазарев Павел Владимирович, 1992 года рождения, проживающие в Москве. Первый заявитель является отцом и представителем второго заявителя. Власти Российской Федерации представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по правам человека Лаптевым П. А.

Заявители проживали совместно с матерью и братом второго заявителя в находящейся в совместной собственности квартире, которая не являлась предметом рассмотрения настоящей жалобы (далее – старая квартира). Согласно свидетельству о регистрации прав на недвижимое имущество второй заявитель являлся единственным собственником старой квартиры.

В марте 1999 года первый заявитель вложил свои сбережения в строительство нового жилого дома в г. Москве. После завершения работ Лазарев В. И. зарегистрировал право собственности на квартиру (далее – новая квартира) в равных долях на себя и двух сыновей, Павла (второго заявителя) и Владимира (1983 года рождения).

В 2001 году заявитель решил продать новую квартиру и обратился за получением согласия на совершение сделки в отдел опеки и попечительства районной управы «Лефортово» Юго-Восточного административного округа г. Москвы.

9 января 2002 года заместитель главы управы района «Лефортово» сообщил заявителю, что орган опеки и попечительства не дает согласия на совершение сделки, ссылаясь на то, что «она будет иметь результатом уменьшение имущества несовершеннолетнего сына Лазарева В. И. и таким образом не будет отвечать его интересам».

17 апреля 2002 года Лефортовский районный суд г. Москвы вынес решение, в котором указал, что пункт 3 статьи 60 Семейного кодекса Российской Федерации не подлежит применению в данном случае, поскольку соответствующая квартира не была подарена второму заявителю, равно как не унаследована им и не была приобретена им за счет его средств. Новая квартира была приобретена за счет инвестирования средств первого заявителя и его супруги. Лефортовский районный суд г. Москвы принял во внимание тот факт, что второй заявитель также являлся собственником квартиры, в которой на тот момент проживала семья. В итоге суд признал незаконным решение органа опеки и попечительства об отказе в согласии на совершение соответствующей сделки.

10 мая 2002 года судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда, рассмотрев жалобу органа опеки и попечительства, отменила решение от 17 апреля 2002 года и направила дело на новое рассмотрение, указав на то, что суд первой инстанции не изучил вопрос о том, какая компенсация будет предоставлена второму заявителю после продажи его доли в квартире.

21 октября 2002 года Лефортовский районный суд г. Москвы постановил новое решение и отклонил иск первого заявителя, указав следующее: «…одна треть новой квартиры была передана второму заявителю добровольно, что подтвердил в судебном заседании первый заявитель. Следовательно, отчуждение квартиры, в том числе и доли второго заявителя, повлечет уменьшение его имущества. Ссылка первого заявителя на то, что несовершеннолетний не будет ущемлен в своих правах при отчуждении новой квартиры, так как является собственником старой квартиры, не может быть принята судом во внимание, так как правом собственности на старую квартиру несовершеннолетний был наделен в 1998 году, а правом собственности на одну треть новой квартиры в 2000 году, когда уже имел в собственности старую квартиру. Следовательно, отчуждение одной трети новой квартиры приведет к уменьшению имущества несовершеннолетнего, что недопустимо в силу действующего законодательства.

В силу статьи 37 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 60 Семейного кодекса Российской Федерации распоряжение имуществом несовершеннолетнего ребенка может производиться только в интересах ребенка.

В соответствии с письмом Министерства образования Российской Федерации от 9 июня 1999 года № 244/26-5 совершение сделки по продаже жилых помещений производится с обязательным приобретением жилой площади на имя несовершеннолетнего, если он теряет долю собственности. Первым заявителем не было представлено никаких доказательств того, как будет компенсирована второму заявителю потеря одной трети доли его собственности в новой квартире.

18 ноября 2002 года, рассмотрев кассационную жалобу первого заявителя, судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда оставила без изменения решение от 21 октября 2002 года Мотивация суда кассационной инстанции была схожей: совершение сделки будет иметь результатом уменьшение имущества несовершеннолетнего и потому не отвечает его интересам.

Часть третья статьи 60 Семейного кодекса Российской Федерации предусматривает, что ребенок имеет право собственности, inter alia, на имущество, полученное им в дар или в порядке наследования, а также на любое другое имущество, приобретенное на средства ребенка. Право ребенка на распоряжение принадлежащим ему на праве собственности имуществом определяется статьями 26 и 28 Гражданского кодекса Российской Федерации. При осуществлении родителями правомочий по управлению имуществом ребенка на них распространяются правила, установленные статьей 37 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Часть четвертая статьи 60 Семейного кодекса Российской Федерации предусматривает, что родители не имеют права собственности на имущество ребенка.

Гражданский кодекс Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. также уделяет внимание этому аспекту.

Так, статья 26 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет совершают сделки, за исключением мелких бытовых сделок, с согласия своих законных представителей – родителей, усыновителей или попечителя.

Статья 28 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что за несовершеннолетних, не достигших четырнадцати лет, сделки могут совершать от их имени только их родители, усыновители или опекуны. К сделкам законных представителей несовершеннолетнего с его имуществом применяются правила, предусмотренные пунктами 2 и 3 статьи 37 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Пункт 2 статьи 37 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что опекун не вправе без предварительного разрешения органа опеки и попечительства совершать, а попечитель – давать согласие на совершение сделок, влекущих уменьшение имущества подопечного. Пункт 1 статьи 34 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливает, что органами опеки и попечительства являются органы местного самоуправления.

Разъяснения по этой проблеме содержатся и в иных документах. Например, 9 июня 1999 года Министр образования Российской Федерации разослал письмо (№ 244/26-5) «О дополнительных мерах по защите жилищных прав несовершеннолетних» во все органы опеки и попечительства. В соответствующей части письмо предусматривает: «В случае выдачи органом опеки и попечительства предварительного разрешения на совершение сделки по продаже жилых помещений с приобретением жилья после его продажи (с последующим приобретением) в постановляющей части постановления (распоряжения) необходимо указывать, что продажа производится с обязательным приобретением жилой площади на имя несовершеннолетнего в случае, если он теряет долю собственности, или указывается, где он будет проживать в случае, если он является только членом семьи собственника».

Заявители, ссылаясь на статью 1 Протокола № 1 к Конвенции и статьи 17 и 18 Конвенции, жаловались на отказ в даче им согласия со стороны государственного органа опеки и попечительства на совершение сделки с квартирой, что имело результатом контроль над пользованием ими имуществом, и что такой контроль не отвечал общему интересу. Планируемая сделка купли-продажи квартиры благотворно сказалась бы на финансовом положении семьи и отвечала бы интересам каждого члена семьи, в особенности, если принять во внимание тот факт, что второй заявитель являлся собственником другой квартиры, и что его праву на жилье не был бы причинен вред.

Заявители утверждали, что государство, в нарушение статьи 8 Конвенции, незаконно вмешалось в их семейную жизнь.

Заявители также сообщили о неоправданном контроле за тем, каким образом они пользовались своим имуществом, который, по их мнению, нарушает положения статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции и статьи 17 и 18 Конвенции. Европейский суд рассмотрел жалобу в этой части согласно статье 1 Протокола № 1 к Конвенции, которая предусматривает право каждого физического или юридического лица на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов, или других сборов или штрафов.

Власти Российской Федерации утверждали, что продажа квартиры, одна треть которой находилась в собственности второго заявителя, была возможна только с согласия органа опеки и попечительства. Первый заявитель должен был доказать, что продажа квартиры не причинит вреда правам его несовершеннолетнего сына, чего он не сделал. При таких обстоятельствах орган опеки и попечительства обоснованно не дал согласия на продажу квартиры. Кроме того, соответствующее вмешательство было предусмотрено
законом. Оно также было необходимым для защиты интересов второго заявителя и не накладывало чрезмерного бремени на кого-либо из заинтересованных лиц.

Заявители в ответ указали: «…отказывая в даче согласия на совершение сделки купли-продажи квартиры, власти Российской Федерации, по-видимому, исходили из презумпции, что родители намеревались обмануть своего ребенка. Однако родители не были лишены родительских прав, равно как и не были признаны недееспособными. Действуя подобным образом, власти Российской Федерации нарушили право первого заявителя на презумпцию невиновности, поскольку они требовали от него представить доказательства того, что он не имел намерения обмануть собственного сына. Такое требование не имело правовых оснований и было произвольным. Оно также было оскорбительным, поскольку предписывало участие властей в формировании семейного бюджета. Более того, отказ в согласии на совершение сделки купли-продажи квартиры представлял собой чрезмерное бремя для семьи. Деньги, вложенные в новую квартиру, были «заморожены» и они не смогли отремонтировать старую квартиру».

Заявители жаловались на то, что власти Российской Федерации препятствовали им в отчуждении имущества, собственниками которого они являлись. Вмешательство должно было быть рассмотрено согласно так называемому «третьему правилу» статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, где декларируется «право государства обеспечивать применение законов, которые оно считает необходимыми для обеспечения контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами» (см. постановление ЕСПЧ по делу «Брониовски против Польши» (Broniowski v. Poland), жалоба № 31443/96, § 134, ECHR 2004-V). Очевидно, что решение властей Российской Федерации касалось только доли второго заявителя в новой квартире; право первого заявителя на распоряжение его долей в квартире не ограничивалось. Однако, также очевидно, что стоимость доли в квартире первого заявителя, если бы она была выставлена на продажу самостоятельно или даже вместе с долей старшего сына, была бы значительно ниже той, которая соответствовала продаже всей квартиры целиком. Европейский суд не счел необходимым дальнейшее рассмотрение вопроса о статусе заявителя как жертвы предполагаемого нарушения положений Конвенции, поскольку жалоба в любом случае являлась неприемлемой по ряду оснований.

Во-первых, стороны согласны с тем, что оспариваемое ограничение было установлено в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации, в частности статьями 28 и 37 Гражданского кодекса Российской Федерации, которые наделяли государственные органы опеки и попечения дискреционными полномочиями в вопросе дачи согласия или отказа в таком согласии для совершения сделки, затрагивающей имущественные права ребенка.

Ограничение было установлено в общих интересах, в частности, в интересах охраны права ребенка на жилье. С учетом условий российского рынка недвижимости, где дети и пожилые люди были основными мишенями для совершения мошеннических сделок с их квартирами, такой интерес был правомерным и заслуживающим повышенной защиты. Орган опеки и попечительства должен был убедиться в том, что финансовые интересы ребенка и его право на жилье не будут нарушены в результате умышленных или неосторожных действий со стороны их юридических представителей, в том числе их биологических родителей.

Далее, Европейский суд определял, была ли соблюдена разумная соразмерность между оспариваемым ограничением и преследуемой правомерной целью, другими словами, что на заявителей не было возложено персональное и чрезмерное бремя (см. решение ЕСПЧ от 25 марта 2004 г. по делу «Наталья Герасимова против Российской Федерации» (Natalya Gerasimova v. Russia), жалоба № 24077/02). При оценке соразмерности вмешательства следует учитывать, что соответствующая ситуация была создана самим заявителем. На момент приобретения новой квартиры, особенно с учетом утверждения заявителя о ее последующей продаже, он должен был предвидеть правовые последствия своего решения зарегистрировать долю в этой квартире на имя своего 7-летнего сына. Стороны не заявляли о том, что соответствующие положения Семейного кодекса Российской Федерации и Гражданского кодекса Российской Федерации были недоступны или, что результаты действия этих положений нельзя было предвидеть. В случае необходимости заявитель мог обратиться за юридической консультацией.

Как только доля в новой квартире была передана в собственность второго заявителя, она стала частью его имущества. Требование о необходимости получения согласия органа опеки и попечительства для отчуждения имущества несовершеннолетнего лица применялось независимо от оснований приобретения такого имущества, в том числе независимо от того, было ли оно приобретено возмездно или безвозмездно. Таким образом, выводы судов Российской Федерации о том, что в данном деле требовалось согласие органа опеки и попечительства, не являются ни произвольными, ни дискриминационными.

Европейский суд не согласился с жалобой заявителя на то, что власти Российской Федерации отказались дать согласие на совершение сделки, потому что они сделали предположение о его недобросовестном поведении. Его способность действовать для достижения коренных интересов его детей, и способность управлять семейным бюджетом таким образом, какой он считает наиболее эффективным, не оспаривались и не подвергались сомнению. Основным мотивом властей Российской Федерации была максимально возможная защита имущества второго заявителя до момента достижения им совершеннолетия и получения возможности самостоятельного управления его имуществом.

Конечно, возможно, что в результате продажи новой квартиры и грамотного реинвестирования полученных средств, первый заявитель мог получить значительный доход, который, безусловно, служил бы благом для всей семьи, в том числе второго заявителя. Однако в таком случае второй заявитель формально утратил бы право собственности на имущество, которое он имел, без возникновения у первого заявителя какого-либо юридического обязательства о выплате второму заявителю соответствующей части доходов, полученных от инвестиций.

Европейский суд также отметил, что законодательство Российской Федерации не предусматривает каких-либо специальных положений для защиты финансовых интересов несовершеннолетних детей в случае отчуждения их имущества, оставляя родителям безграничное усмотрение в этом вопросе и предоставляя внутригосударственным органам власти инвариантность в решении этого вопроса. Представляется не совсем понятным, почему, несмотря на то, что первый заявитель имел в своем распоряжении множество всяких возможностей, он никогда на стадии внутригосударственного разбирательства не предлагал каких-либо мер для защиты интересов второго заявителя после продажи его доли в квартире. Такие меры, могли, например, предусматривать, внесение доходов от продажи квартиры на банковский счет, открытый на имя второго заявителя, условное депонирование соответствующей суммы или какой-либо иной способ, при котором второй заявитель становится выгодоприобретателем.

Наконец, при оценке соразмерности имеет значение и то, что оспариваемое ограничение имело определенный срок действия, и что требование о необходимости получения соответствующего согласия органа опеки и попечительства применяется только до достижения вторым заявителем возраста 14 лет. При таких обстоятельствах Европейский суд не был убежден в том, что на первого или второго заявителя было возложено персональное и чрезмерное бремя.

Принимая во внимание изложенное, Европейский суд согласился с тем, что решения органов государственной власти Российской Федерации соблюли справедливый баланс между интересами общества и требованиями защиты основных прав отдельного человека.

Таким образом, Европейский суд признал жалобу в этой части явно необоснованной и подлежащей отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

Заявитель также жаловался на неоправданное вмешательство в его семейную жизнь, основываясь на смысле статьи 8 Конвенции, которая предусматривает право каждого на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции и не допущение вмешательства со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц.

Даже предполагая, что решение органов власти Российской Федерации, относящееся к вопросу пользования заявителями их имуществом, привело к вмешательству в право на уважение их частной жизни, Европейский уд напомнил, что его задачей не является подмена собой внутригосударственных органов, которые имеют преимущество непосредственного контакта со всеми заинтересованными лицами, скорее, его задачей является проверка решений, принятых названными органами при осуществлении их усмотрения, применительно к положениям Конвенции. Статья 8 Конвенции требует соблюдения национальными властями справедливого баланса между конкурирующими интересами, и чтобы при определении такого баланса особое значение придавалось коренным интересам ребенка, которые в зависимости от их характера и важности могут иметь приоритет над аналогичными интересами родителей (см. постановления Большой Палаты ЕСРЧ по делам «Соммерфельд против Федеративной Республики Германия» (Sommerfeld v. Germany), жалоба № 31871/96, § 62–64, ECHR 2003-VIII; «Сахин против Федеративной Республики Германия» (Sahin v. Germany), жалоба № 30943/96, § 64–66, ECHR 2003-VIII).

Европейский суд сделал вывод о том, что обжалуемое вмешательство было предусмотрено законом и соразмерным преследуемой правомерной цели – защита прав второго заявителя. По мнению Европейского суда, согласно статье 8 Конвенции отсутствуют основания для иных выводов.

И в этой части жалоба была признана необоснованной и подлежащей отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции. В итоге, Европейский суд объявил жалобу неприемлемой.

Рассмотрим еще одно решение Европейского суда по правам человека от 20 февраля 2007 года «По вопросу приемлемости жалобы № 15846/03 «Тамара Владимировна и другие (Tamara Vladimirovna Alekseeva and others) против Российской Федерации»[56].

Заявители, Тамара Владимировна Алексеева, Валентина Владиленовна Симбирцева, Дарья Вадимовна Боброва и Мария Вадимовна Боброва, граждане Российской Федерации, 1948, 1989 и 1991 годов рождения соответственно. Первый заявитель приходится бабушкой и является опекуном трех несовершеннолетних девочек, родители которых лишены родительских прав. Отчество двух младших девочек, Дарьи и Марии, «Вадимовна»<*>, они носят фамилию своего отца «Боброва». Отчество их сводной сестры Валентины «Владиленовна», она носит фамилию матери троих девочек «Симбирцева».

Первый заявитель, действуя от лица двух младших девочек, которые
являются соответственно третьим и четвертым заявителями, подала ходатайство об изменении в судебном порядке их отчества и фамилии, с тем чтобы у девочек была одна фамилия с их матерью и старшей сестрой – «Симбирцева» и у трех сестер было одно отчество – «Александровна», которое является, по ее мнению, более благозвучным и не напоминает больше имя их отца. Таким образом, целью указанного ходатайства являлось установление единства семьи, с тем, чтобы не было необходимости объяснять различие в фамилиях и отчествах трех сестер.

8 октября 2003 года Гусевский городской суд вынес решение оставить ходатайство заявителя без удовлетворения по следующим основаниям.

Прежде всего, по вопросу об изменении фамилии заявитель не обратилась в орган опеки и попечительства, как правило, обладающий полномочиями разрешать изменение фамилии несовершеннолетних.

Во вторую очередь, суд посчитал, что при любых обстоятельствах дела, даже если первый критерий был выполнен, ходатайство было отклонено по следующим основаниям:

«В соответствии со статьей 59 Семейного кодекса Российской Федерации и пунктом 4 статьи 58 Федерального закона «Об актах гражданского состояния», имя и фамилия ребенка могут быть изменены по достижении им возраста 14 лет. Вместе с тем вышеупомянутый Закон не разрешает изменять отчество ребенка до достижения им этого возраста.

Гусевский городской суд не разделяет позицию заявителя, в соответствии с которой понятие «имя» по смыслу закона включает в себя фамилию, имя и отчество. В случае, когда законы предусматривают фамилию, имя и (или) отчество, в них особо оговаривается (каждое понятие).

Для лица, не достигшего возраста 14 лет, закон предусматривает возможность изменения только имени и фамилии.

В соответствии с пунктом 2 статьи 58 упомянутого Закона перемена имени производится органом записи актов гражданского состояния по месту жительства или по месту государственной регистрации рождения лица".

Это решение было обжаловано в кассации. Определением от 12 ноября 2003 года Калининградский областной суд оставил кассационную жалобу без удовлетворения по нижеизложенным основаниям.

При вынесении обжалуемого решения суд пришел к верному выводу, в соответствии с которым опекун не может требовать перемены имени, поскольку несовершеннолетние Бобровы Мария и Дарья в настоящее время достигли возраста 12 лет. В соответствии со статьей 59 Семейного кодекса Российской Федерации и статьей 58 Федерального закона «Об актах гражданского состояния», орган опеки и попечительства вправе разрешить ребенку, не достигшему возраста 14 лет, изменить свои имя и фамилию, перемена имени и фамилии ребенка (подлежит) государственной регистрации в органах записи актов гражданского состояния. В то же время закон не разрешает ребенку, не достигшему возраста 14 лет, изменить отчество.

Принимая во внимание, что Боброва Мария и Боброва Дарья не достигли возраста 14 лет, их опекун не вправе требовать разрешения на перемену отчества несовершеннолетних».

Далее заявители обратились в Европейский суд по правам человека:

1. ссылаясь на статью 8 Конвенции, они жаловались на то, что отказ российских органов опеки и попечительства изменить отчество двух несовершеннолетних сестер, Дарьи и Марии Бобровых, является нарушением их права на уважение частной и семейной жизни;

2. под углом статьи 8 Конвенции Валентина Симбирцева жаловалась на отказ изменить ее отчество;

3. под углом статьи 8 Конвенции Дарья и Мария Бобровы жаловались на отказ присвоить одну общую фамилию всем членам семьи;

4. в связи с положениями статьи 14, в сочетании со статьей 8 Конвенции, заявители считают, что дети, находящиеся под опекой, являются жертвами дискриминационного обращения по отношению к детям, чьи родители не были лишены родительских прав;

5. под углом статьи 6 Конвенции заявители указали на:

- отсутствие беспристрастности судов, которые рассматривали их дело об изменении отчеств и фамилий;

- проведение открытого судебного заседания, на котором рассматривалась частная жизнь несовершеннолетних, противоречит национальному законодательству;

- отказ суда обеспечить присутствие второго заявителя, Валентины Симбирцевой, на судебном заседании 27 января 2004 г., является нарушением ее права на справедливое разбирательство;

- вторая заявительница жаловалась на невозможность выразить свое мнение в связи с непроведением судебного заседания;

- ненадлежащее применение национального законодательства в рамках разбирательства, окончившегося вынесением постановления от 21 апреля 2004 г.

8. Наконец, без ссылки на какую-либо статью Конвенции заявители просят возбудить уголовное расследование в отношении судей, которые, по их мнению, вынесли неправомерные решения.

Европейский суд напомнил, что споры относительно имен и фамилий физических лиц относятся к области применения Статьи 8 Конвенции, в которой указано следующее:

«1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц».

Действительно, даже если статья не содержит определенно выраженного предписания относительно фамилии в качестве средства для идентификации личности и воссоединения семьи, имя и фамилия лица в не меньшей степени касаются его частной и семейной жизни (постановления ЕСПЧ по делу «Бургхартц против Швеции» (Burghartz v. Switzerland) от 22 февраля 1994 г., Series A, N 280-B, p. 28, § 24; по делу «Щерна против Финляндии» (Stjerna v. Finland) от 25 ноября 1994 г., Series A, N 299-B, p. 60, § 37; по делу «Гийо против Франции» (Guillot v. France) от 24 октября 1996 г., ECHR 1996-V, pp. 1602–1603, § 21; по делу «Знаменская против России» (Znamenskaya v. Russia) от 2 июня 2005 г., § 23).

В данном случае заявители касаются особого аспекта русских имен. Действительно, по национальной традиции, кроме имени и фамилии лицо идентифицируется отчеством. Если в отношении детей отчество почти не используется, то в отношении совершеннолетних оно стало обязательным средством идентификации личности и частью полного имени лица.

Следовательно, жалоба попадает в сферу применения статьи Конвенции.

Европейский суд разъяснил, что отказ соответствующих государственных органов разрешить лицу изменить фамилию не обязательно приводит к вмешательству в осуществление их права на уважение частной и семейной жизни, как это было бы, например, с обязательством изменить их отчество (см., a contrario, решение ЕСПЧ по делу «Ментзен против Латвии» (Mentzen v. Latvia) от 7 декабря 2004 г., жалоба № 71074/01). Однако Европейский суд уже заявлял, что статья 8 Конвенции может также порождать позитивные обязательства Высокой Договаривающейся Стороны, неотделимые от эффективного уважения частной жизни (постановление ЕСПЧ по упомянутому делу «Щерна против Финляндии» (Stjerna v. Finland), § 38).

Граница между позитивными и негативными обязательствами не поддается точному определению. Тем не менее, применяемые принципы могут быть сравнимы. В обоих случаях следует принимать во внимание сохранение справедливого баланса между интересами отдельного лица и общества в целом (постановление ЕСПЧ по упомянутому делу «Щерна против Финляндии» (Stjerna v. Finland), § 39; решение ЕСПЧ от 29 июня 1999 г. по делу «Соколочи-Силлаба и Палффи де Эрдоэд Соколочи-Силлаба против Швейцарии» (Szokoloczy-Syllaba and Palffy de Erdoed Szokoloczy-Syllaba v. Switzerland), жалоба № 41843/98).

Допускается, что возможно существование объективных причин, приведших человека к желанию изменить имя; тем не менее законные ограничения подобной возможности оправдываются общим интересом, например, для того, чтобы обеспечить точную перепись населения или сохранить средства идентификации личности и присоединить к семье лицо, обладающее данной фамилией (постановление ЕСПЧ по упомянутому делу «Щерна против Финляндии» (Stjerna v. Finland), p. 61, § 39).

В данном случае Европейский суд констатировал, что решение национальных судов соответствует действующему национальному законодательству и его обоснование является правомерным.

Европейский суд отметил, что интерес заявителей признать родство сестер был удовлетворен в той степени, что заявителям было разрешено носить их общую фамилию и имена, основные средства идентификации личности в этом возрасте. Действительно, в отличие от имени и фамилии, отчество почти не используется в отношении несовершеннолетних, что составляет незаметное различие.

Что касается интереса заявителей в изменении отчества для того, чтобы были учтены новые социальные реальности, в частности, лишение их родителей родительских прав и усыновление, Европейский Суд отмечает, что для принятия решения в пользу принадлежности к биологическим или социальным родителям требуется достичь определенного уровня зрелости, в соответствии с национальным семейным кодексом, примененным национальным судом в данном деле, возраста 14 лет. В любом случае, в настоящее время заявители достигли требуемого возраста для того, чтобы могло быть удовлетворено их желание изменить отчество.

С учетом вышеизложенного Европейский суд посчитал, что отказ соответствующих национальных органов удовлетворить ходатайство заявителей об изменении отчеств не является нарушением уважения их частной и семейной жизни по смыслу пункта 1 статьи 8 Конвенции.

Обратимся к практике Конституционного Суда Российской Федерации. Так, рассмотрев представленные материалы по жалобе граждан Н. В. Питомца и В. М. Питомец, являвшейся его опекуном по 18 декабря 2005 года, об оспаривании конституционности статьи 68 Федерального закона от 22 августа 2004 года № 122-ФЗ, в соответствии с которой с 1 января 2005 года установление порядка и размера ежемесячно выплачиваемых опекуну (попечителю) на содержание ребенка денежных средств передано на уровень субъекта Российской Федерации, а также частей 1 и 2 статьи 1 Закона Хабаровского края от 29 декабря 2004 года № 240 «О порядке и размере выплаты денежных средств на содержание детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, находящихся под опекой (попечительством), в приемных семьях
и учреждениях», согласно которым для ребенка старше 7 лет данная выплата была установлена в размере 3350 рублей, не нашел оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Заявители посчитали, что названные нормы и практика их применения не соответствуют Конституции Российской Федерации, поскольку позволяют субъекту Российской Федерации уменьшать объем мер социальной поддержки детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, ранее закрепленный на федеральном уровне, и устанавливать разный уровень обеспечения в зависимости от места жительства ребенка.

Свой отказ Конституционный Суд мотивировал следующим образом. Согласно Основному Закону защита семьи, материнства, отцовства и детства, социальная защита, включая социальное обеспечение, относятся к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации (п. «ж» ч. 1 ст. 72 Конституции РФ). В силу этого федеральный законодатель при определении в рамках реформирования системы социальной защиты, конкретных форм участия в ее реализации органов государственной власти субъектов Российской Федерации вправе передавать субъектам Российской Федерации полномочия по установлению мер социальной поддержки тех или иных категорий граждан.

Соответственно, передача федеральным законодателем органам государственной власти субъектов Российской Федерации полномочий по установлению размера выплаты денежных средств на содержание детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, не может рассматриваться как нарушающая конституционные права граждан.

По смыслу Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд в процессе конституционного судопроизводства проверяет конституционность действующих нормативных актов. Исключение составляют случаи, предусмотренные частью второй статьи 43 названного Федерального конституционного закона, а именно когда Конституционный Суд Российской Федерации в целях защиты конституционных прав и свобод граждан может проверить конституционность закона, отмененного или утратившего силу к началу или в период рассмотрения дела. Однако такая проверка невозможна, если оспариваемый Закон отменен или утратил силу до начала производства в Конституционном Суде Российской Федерации. В этом случае Конституционный Суд Российской Федерации отказывает в принятии обращения к рассмотрению.

Положения статьи 1 Закона Хабаровского края «О порядке и размере выплаты денежных средств на содержание детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, находящихся под опекой (попечительством), в приемных семьях и учреждениях» в оспариваемой заявителями редакции в связи с принятием Закона Хабаровского края от 8 февраля 2007 года № 102 «О внесении изменений в отдельные законы Хабаровского края» утратили силу до обращения заявителей в Конституционный Суд Российской Федерации. Следовательно, по смыслу части второй статьи 43 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», эти положения не могут быть предметом рассмотрения в Конституционном Суде Российской Федерации^[57].

Рассмотрим несколько примеров решений судами различных инстанций дел об установлении усыновления российских детей иностранными гражданами. Обратим внимание на то, что в соответствии с законодательством Российской Федерации личностям усыновителей должны предъявляться особые требования. Прежде чем вынести решение о передаче ребенка на усыновление (удочерение) суд обязан внимательным образом рассмотреть все обстоятельства дела и выяснить соответствие усыновления (удочерения) интересам ребенка.

Так, своим определением от 12 апреля 2002 года № 66-Г02-9 Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда признала отказ в удовлетворении заявления об установлении удочерения иностранными гражданами несовершеннолетней Н. Е. правомерным, поскольку органами опеки и попечительства не были соблюдены требования международного и российского законодательства о приоритетном устройстве детей, оставшихся без попечения родителей, на воспитание в семье страны происхождения ребенка. Рассмотрев в судебном заседании дело по заявлению гражданина Австралии Т.А.В. и гражданки США Т.Д.Э. об установлении усыновления над Н. Е.,
3 сентября 1998 года рождения, по кассационной жалобе супругов Т.А.В. и Т.Д.Э. на решение Иркутского областного суда от 21 декабря 2001 года, заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Потапенко С. В., заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Гончаровой Н. Ю., полагавшей решение суда оставить без изменения, объяснения супругов Т.А.В. и Т.Д.Э. (переводчик Юрьева Л. Г.) и их представителя Б., Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, установила, что супруги – гражданин Австралии Т.А.В. и гражданка США Т.Д.Э. – обратились в суд с заявлением об удочерении Н.Е., 3 сентября 1998 года рождения, воспитанницы дома ребенка № 2 г. Иркутска. В обоснование своего заявления они сослались на то, что имеют прекрасную дружную семью, хороший дом в США, высокий уровень материального благосостояния и желают удочерить Н. Е., с которой знакомы, так как посещали ее в детском учреждении.

Представители заинтересованных организаций – отдела опеки и попечительства комитета по управлению Ленинским округом администрации г. Иркутска и дома ребенка № 2 г. Иркутска удовлетворили просьбу супругов Т.А.В. и Т.Д.Э.

Однако решением Иркутского областного суда от 21 декабря 2001 года в удовлетворении заявления отказано.

В своей кассационной жалобе супруги Т.А.В. и Т.Д.Э. просили отменить данное решение суда и вынести новое решение об удовлетворении их требований, утверждая, что выводы суда не соответствуют фактическим
обстоятельствам дела и что судом допущены нарушения норм материального и процессуального права.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия не нашла оснований для отмены решения Иркутского областного суда, указав следующее.

В соответствии со статьями 16, 17 Декларации о социальных и правовых принципах, касающихся защиты и благополучия детей, особенно при передаче детей на воспитание и их усыновлении на национальном и международном уровнях, утвержденной резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 3 декабря 1986 года, статьей 21 Конвенции о правах ребенка, принятой резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 20 ноября 1989 года, усыновление ребенка за границей в качестве альтернативного решения вопроса обеспечения ребенка семьей может рассматриваться лишь в случае, если не представляется возможным передать его другой семье на воспитание или усыновление или обеспечить для него надлежащую заботу в стране происхождения.

Данный принцип приоритетного устройства детей, оставленных без попечения родителей, на воспитание в семье происхождения – граждан Российской Федерации – предусмотрен и российским законодательством (п. 4 ст. 124 СК РФ (с доп. и изм.), а также постановлением Правительства Российской Федерации от 3 августа 1996 года «Об организации централизованного учета детей, оставшихся без попечения родителей», которым установлено, что дети могут быть переданы на усыновление как гражданам Российской Федерации, постоянно проживающим за пределами территории Российской Федерации, так и иностранным гражданам лишь после истечения трех месяцев со дня поступления в государственный банк данных сведений о детях, оставшихся без попечения родителей.

Как видно из материалов дела, перечисленные требования международного права и российского законодательства при решении вопроса об удочерении несовершеннолетней Н. Е. не соблюдены.

Судебная коллегия установила, что органы опеки и попечительства не представили суду документов, подтверждающих невозможность передачи Н. Е. на воспитание в семью российских граждан. Девочка никому из потенциальных российских усыновителей не предлагалась, что подтвердили в заседании суда первой инстанции представитель органов опеки и попечительства Ленинского округа г. Иркутска Эдельман Т.Н. и заместитель директора Иркутского областного центра психолого-педагогической и медико-социаль­ной помощи детям Савинова О. Н.

С учетом изложенного, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, не находя доводы кассационной жалобы убедительными, влекущими отмену решения суда, постановленного в соответствии с требованиями материального и процессуального права, определила: решение Иркутского областного суда от 21 декабря 2001 года оставить без изменения, а кассационную жалобу супругов Т.А.В. и Т.Д.Э. – без удовлетворения^[58].

Еще одним своим определением от 26 февраля 2008 года № 33-Г08-1[59] Верховный Суд РФ оставил без изменения решение областного суда об отказе в удочерении иностранными гражданами российской девочки. Суть дела такова: иностранные граждане – супруги Г. и Д. – обратились в суд с заявлением об удочерении М., 2005 года рождения, находящейся в доме ребенка. Они ссылались на то, что их финансовое положение позволяет им иметь детей и заботиться о них, дать им хорошее образование, тепло и уют любящего дома, а также обращали внимание на то, что они осведомлены о состоянии здоровья ребенка и могут обеспечить ему необходимое лечение.

Представитель детского дома дала согласие на удочерение девочки супругами Г. и Д., представитель органа опеки и попечительства также полагала, что данное удочерение отвечает интересам М. Тем не менее прокурор возражал против удовлетворения заявления указанных иностранных граждан.

Решением областного суда от 14 ноября 2007 года отказано в удовлетворении заявления иностранных граждан Г. и Д. об удочерении М.

В кассационной жалобе представитель заявителей Н. просила отменить решение суда как незаконное и необоснованное и направить дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда или принять новое решение, не передавая дело на новое рассмотрение.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 26 февраля 2008 года решение суда оставила без изменения, указав следующее.

В соответствии со статьей 124 Семейного кодекса РФ усыновление является приоритетной формой устройства детей, оставшихся без попечения родителей; усыновление допускается в отношении несовершеннолетних детей и только в их интересах с соблюдением требований абзаца 3 пункта 1 статьи 123 Кодекса, т. е. с учетом этнического происхождения ребенка, принадлежности к определенной религии и культуре, родного языка, возможности обеспечения преемственности в воспитании и образовании, а также с учетом возможностей обеспечить детям полноценное физическое, психическое, духовное и нравственное развитие.

В пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 апреля 2006 года № 8 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении (удочерении) детей» разъяснено, что под интересами детей при усыновлении следует, в частности, понимать создание благоприятных условий (как материального, так и морального характера) для их воспитания и всестороннего развития. При решении вопроса о допустимости усыновления в каждом конкретном случае следует проверять и учитывать нравственные и иные личные качества усыновителя (усыновителей) (обстоятельства, характеризующие поведение заявителя (заявителей) на работе, в быту, наличие судимости за преступления против личности, за корыстные и другие умышленные преступления и т. п.), состояние его здоровья, а также проживающих вместе с ним членов семьи, сложившиеся в семье взаимоотношения, отношения, возникшие между этими лицами и ребенком. Данные обстоятельства в равной мере должны учитываться при усыновлении ребенка как посторонними лицами, отчимом, мачехой, так и его родственниками.

Отказ в удовлетворении заявления Г. и Д. об удочерении М. суд обосновал отсутствием такого предусмотренного законом обязательного основания, как соответствие удочерения интересам ребенка.

Судебная коллегия посчитала вывод нижестоящего суда правильным, основанным на вышеприведенных нормах Семейного кодекса Российской Федерации и разъяснениях, данных в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, а также подтвержденным имеющимися в деле доказательствами.

Судом установлено, что несовершеннолетняя М. является ребенком, утратившим родительское попечение, находится в детском доме. В свидетельстве о ее рождении в графе «мать» значится Т., сведения об отце отсутствуют. Вступившим в законную силу решением суда от 18 января 2006 года Т. лишена родительских прав в отношении дочери. Передать ребенка на воспитание родственникам или для усыновления в семьи российских граждан не представилось возможным.

Кроме того, судом установлено, что решением иностранного суда от 23 сентября 1982 года расторгнут брак между истцом Р. и ответчицей Г. по причине жестокого и бесчеловечного обращения ответчицы с истцом. При этом в решении указано, что Г. были даны показания под присягой и представлен аффидевит, доказывающие убедительно для российского суда жестокое и бесчеловечное обращение ответчицы с истцом.

При решении вопроса о допустимости удочерения М. супругами Г. и Д. судом учтены и другие документы, характеризующие личности усыновителей: объяснения заявителей, письмо руководителя усыновительного агентства, заключение этого агентства, письмо племянника Г., характеризующее ее поведение.

Однако суд правомерно указал, что данные документы не отменяют действующее решение иностранного суда, которое должно учитываться в настоящем деле при оценке личности усыновителя Г.

Из объяснений представителей детского дома и администрации муниципального образования, данных ими в судебном заседании, следует, что М. – девочка сложная, плохо привыкает к новым условиям, у нее длительный период адаптации. Задержка ее речевого развития составляет шесть месяцев; она непростой в эмоциональном плане ребенок, замкнута, тяжело привыкает к новой обстановке, людям. Будущим родителям понадобится с ней много терпения.

Учитывая эти обстоятельства, малолетний возраст М., а также непродолжительность общения с ней супругов Г. и Д. (в отсутствие воспитателей около 30 минут дважды), суд обоснованно посчитал, что не имеется оснований утверждать о наличии устойчивого контакта между заявителями и ребенком, достаточного для его удочерения.

Таким образом, суд, исходя из требований статей 123, 124 Семейного кодекса РФ, пришел к правильному выводу о несоответствии интересам несовершеннолетней М. ее удочерения супругами Г. и Д., в связи с чем отказал в удовлетворении их заявления.

Довод в кассационной жалобе о том, что суд не указал в решении ни одного основания, исключающего для заявителей возможность быть усыновителями, опровергается материалами дела и основан на неправильном толковании представителем заявителей Н. норм семейного законодательства об усыновлении (удочерении) детей.

Имеющимся в деле доказательствам судом дана надлежащая правовая оценка в соответствии с требованиями статьи 67 Гражданского процессуального кодекса РФ.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ решение суда оставила без изменения, кассационную жалобу представителя заявителей Н. – без удовлетворения.

Вернемся к нормам российского законодательства. Так, согласно части 3 статьи 5 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации»[60] (далее – Закон о международных договорах РФ) положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты.

К признакам, свидетельствующим о невозможности непосредственного применения положений международного договора Российской Федерации, относятся, в частности, содержащиеся в договоре указания на обязательства государств-участников по внесению изменений во внутреннее законодательство этих государств.

При рассмотрении судом гражданских, уголовных или административных дел непосредственно применяется такой международный договор Российской Федерации, который вступил в силу и стал обязательным для Российской Федерации и положения которого не требуют издания внутригосударственных актов для их применения и способны порождать права и обязанности для субъектов национального права (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, ч. 1 и 3 ст. 5 Закона о международных договорах РФ, ч. 2 ст. 7 ГК РФ).

В этой связи приведем определение Конституционного Суда РФ от 22 апреля 2010 года № 473-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Корсаковой Татьяны Михайловны на нарушение ее конституционных прав статьей 25 Федерального закона "Об опеке и попечительстве"»[61].

Конституционный Суд установил, что гражданка Т. М. Корсакова, являющаяся опекуном дочери, просит признать не соответствующей статьям 17, 19 и 38 (ч. 2) Конституции Российской Федерации статью 25 Федерального закона от 24 апреля 2008 года № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве», определяющую порядок и сроки исполнения опекунами и попечителями обязанности по представлению в орган опеки и попечительства отчета о хранении, использовании имущества подопечного и об управлении этим имуществом.

Согласно Конституции Российской Федерации право частной собственности охраняется законом (ч. 1 ст. 35). Положения статьи 25 Закона об опеке и попечительстве направлены на реализацию данной конституционной гарантии, защиту имущественных прав граждан, в отношении которых установлена опека или попечительство, и, таким образом, сами по себе не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявительницы, перечисленные в жалобе.

Продолжим анализ Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», из которого следует, что правила действующего международного договора РФ, согласие на обязательность которого было принято в форме федерального закона, имеют приоритет в применении в отношении законов Российской Федерации.

Правила действующего международного договора Российской Федерации, согласие на обязательность которого было принято в форме подзаконного акта, имеют приоритет в применении в отношении подзаконных нормативных актов, изданных органом государственной власти, заключившим данный договор (ч. 4 ст. 15, ст.ст. 90, 113 Конституции РФ).

Сошлемся на определение Верховного Суда РФ от 10 октября 2000 года № КАС00-408[62], вынесенное по кассационной жалобе краевой общественной организации «Юридический суворовско-нахимовский клуб» на решение Верховного Суда РФ от 16 августа 2000 года № ГКПИ00-640, которым отказано в удовлетворении жалобы заявителя.

Приморская краевая общественная организация «Юридический суворовско-нахимовский клуб» обжаловала пункты 2–6 Положения о порядке выплаты денежных средств на питание, приобретение одежды, обуви, мягкого инвентаря для детей, находящихся под опекой (попечительством), утвержденного приказом Министерства образования РФ от 19 августа 1999 года № 199. Решением Верховного Суда РФ от 16 августа 2000 года в удовлетворении заявленного требования было отказано.

Кассационная коллегия установила, что приказом Министерства образования РФ № 199 от 19 августа 1999 года утверждено Положение о порядке выплаты денежных средств на питание, приобретение одежды, обуви, мягкого инвентаря для детей, находящихся под опекой (попечительством). Пункты 2–6 названного Положения, предусматривают порядок назначения и выплаты таких денежных средств на детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей и находящихся под опекой (попечительством), родители которых неизвестны, или не в состоянии лично осуществлять их воспитание в связи:
с лишением или ограничением их родительских прав; признанием в установленном порядке безвестно отсутствующими или недееспособными, ограниченно дееспособными или объявлением их в установленном порядке умершими; согласием родителей (родителя) на усыновление ребенка, воспитывающегося (находящегося) в учреждении для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей (и в связи с другими случаями, когда родители детей не в состоянии лично осуществлять их воспитание)
(п. 2 Положения).

Не назначаются и не выплачиваются денежные средства на тех подопечных, родители которых могут лично осуществлять воспитание и содержание своих детей, но добровольно передают их под опеку (попечительство) другим лицам (находятся в длительных служебных командировках, проживают раздельно с детьми, но имеют условия для их содержания и воспитания и т. п.), а также на подопечных детей, которые находятся на полном государственном обеспечении в образовательных учреждениях всех типов и видов, независимо от их ведомственной принадлежности (п. 3 Положения).

Для получения денежных средств на ребенка опекун (попечитель) представляет в орган опеки и попечительства по месту жительства с опекаемым ребенком заявление о назначении денежных средств, копию свидетельства о рождении ребенка, копию документов, подтверждающих факт отсутствия попечения над ребенком единственного или обоих родителей (решение суда о лишении родительских прав, свидетельство о смерти и т. п.), справку с места жительства ребенка о совместном его проживании с опекуном (попечителем), справку об обучении в образовательном учреждении ребенка старше 16 лет, выписку из решения органа опеки и попечительства об установлении над ребенком опеки (попечительства), справку органа социальной защиты населения о прекращении выплаты ежемесячного пособия (п. 4 Положения).

Назначение денежных средств на детей, находящихся под опекой (попечительством), осуществляется на основании постановления (распоряжения) органа опеки и попечительства; выплата денежных средств производится опекуну со дня вынесения решения о назначении денежных средств с возмещением расходов опекуну (попечителю) на питание, одежду, обувь, мягкий инвентарь за период с момента возникновения оснований на их получение, то есть со дня смерти, вступления в силу решения суда о лишении родительских прав обоих или единственного родителя; в случаях возникновения оснований для назначения денежных средств на подопечного после установления опеки (попечительства) опекун (попечитель) обращается с письменным заявлением о назначении денежных средств и документами, указанными в пункте 4 настоящего Положения, в орган опеки и попечительства, на учете которого состоит подопечный (п. 5 Положения).

Орган опеки и попечительства в 15-дневный срок с момента обращения опекуна (попечителя) устанавливает обоснованность его просьбы, принимает решение о назначении денежных средств, копия которого выдается опекуну (попечителю); решение органа опеки и попечительства об отказе в назначении денежных средств на подопечного может быть обжаловано опекуном (попечителем) в соответствии с законодательством Российской Федерации в суде (п. 6 Положения).

В обоснование заявленного требования представитель заявителя Буторин В.В. сослался на то, что Министерство образования РФ, издавая данный приказ, вышло за пределы предоставленных ему Правительством РФ полномочий и незаконно ограничило опекунов и попечителей в праве на получение денежных средств на подопечных детей.

Верховный Суд РФ подтвердил приведенное выше решение.

В кассационной жалобе заявитель просил отменить судебное решение и вынести новое решение об удовлетворении жалобы, сославшись на то, что суд неправильно определил юридически значимые обстоятельства и дал им неправильную оценку в ущерб интересам подопечных детей, опекуны и попечители которых до принятия органом опеки и попечительства решения о назначении денежных средств должны содержать таких детей на собственные средства.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Кассационная коллегия не нашла оснований для отмены решения суда.

Отказывая в удовлетворении заявленного требования, Кассационная коллегия указала, что оспоренный нормативный правовой акт Министерства образования РФ не противоречит федеральному законодательству и нормам международного права.

Коллегия отметила, что те нормы законодательства Российской Федерации и международные нормы, на которые заявитель ссылается, настаивая на несоответствии им оспоренного нормативного акта (ст. 123 СК РФ, ст.ст. 3, 6, 18, 20 Конвенции ООН «О правах ребенка» и др.), устанавливают и закрепляют основные принципы и начала устройства детей, оставшихся без попечения родителей, обеспечивают и гарантируют защиту прав таких детей, но не регламентируют вопросы, содержащиеся в оспоренном Положении.

Вместе с тем заявитель не привел никаких нормативных правовых
актов (а таковые отсутствуют), которые бы содержали нормы, устанавливающие иные по сравнению с имеющимися в оспоренном Положении правила и условия производства выплат денежных средств на подопечных детей.

Изложенный в кассационной жалобе довод о том, что независимо от наличия у родителей подопечных детей возможности лично осуществлять воспитание и содержание детей опекун и попечитель вправе получать соответствующие денежные средства на подопечного, несостоятелен.

Как правильно указал суд в своем решении, в силу статьи 63 Семейного кодекса РФ родители несут ответственность за воспитание и развитие своих детей. Они обязаны заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии своих детей.

Согласно статье 80 Семейного кодекса РФ родители обязаны содержать своих несовершеннолетних детей. Порядок и форма предоставления содержания несовершеннолетним детям определяются родителями самостоятельно.

Несостоятелен и приведенный в кассационной жалобе аргумент о том, что закон не возлагает на опекунов и попечителей обязанность по содержанию подопечного за свой счет при том, что и оспоренный нормативный акт такую обязанность не возлагает на опекунов и попечителей. Однако в том случае, если опекун или попечитель такие расходы по своей инициативе все-таки понесли, им, в соответствии с пунктом 5 Положения, возмещаются расходы на питание, одежду, обувь, мягкий инвентарь за период с момента возникновения оснований на их получение (со дня смерти родителя, вступления в законную силу решения суда о лишении родительских прав и т. п.).

Нельзя согласиться и с тем доводом, что Министерство образования РФ якобы вышло за пределы предоставленных ему Правительством РФ полномочий, издав приведенное Положение.

В соответствии с пунктом 3 постановления Правительства Российской Федерации от 20 июня 1992 года № 409 «О неотложных мерах по социальной защите детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» на детей, находящихся под опекой (попечительством), распространены нормы материального обеспечения и льготы, установленных для воспитанников образовательных учреждений, для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

Предусмотренные Положением условия, при которых производится выплата денежных средств и условия, при которых не может производиться такая выплата, не противоречат требованиям закона и относятся именно к порядку выплаты указанных средств на подопечных детей.

Иные доводы в кассационной жалобе не имеют правового значения, а носят характер декларативного изложения проблем, связанных с недостаточным обеспечением детей-сирот и неправильной (с точки зрения заявителя) социальной политикой со стороны исполнительной власти в отношении таких детей.

С учетом изложенного, Коллегия посчитала, что кассационная жалоба удовлетворению не подлежит, и оставила решение Верховного Суда РФ от 16 августа 2000 года без изменения, а кассационную жалобу общественной
организации «Юридический суворовско-нахимовский клуб» – без удовлетворения.

При осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, статей 369, 379, части 5 статьи 415 УПК РФ, статей 330, 362–364 Гражданского процессуального кодекса РФ, неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием для отмены или изменения судебного акта. Неправильное применение нормы международного права может иметь место в случаях, когда судом не была применена норма международного права, подлежащая применению, или, напротив, суд применил норму международного права, которая не подлежала применению, либо когда судом было дано неправильное толкование нормы международного права.

Судебные инстанции должны четко понимать, что толкование международного договора должно осуществляться в соответствии с Венской конвенцией от 23 мая 1969 года о праве международных договоров (ст.ст. 31–33 разд. 3).

Согласно пункту «b» части 3 статьи 31 Венской конвенции при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования.

Российская Федерация, как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод, признает юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»[63]). Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского суда во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод обладает собственным механизмом, который включает обязательную юрисдикцию Европейского суда по правам человека и систематический контроль за выполнением постановлений Суда со стороны Комитета министров Совета Европы.

В силу пункта 1 статьи 46 Конвенции эти постановления в отношении Российской Федерации, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе и для судов.

Выполнение постановлений, касающихся Российской Федерации, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, направленные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и последствий этих нарушений для заявителя, а также меры общего характера с тем, чтобы предупредить повторение подобных нарушений. Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государства, вытекающих из участия Российской Федерации в Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Если при судебном рассмотрении дела были выявлены обстоятельства, которые способствовали нарушению прав и свобод граждан, гарантированных Конвенцией, суд вправе вынести частное определение (или постановление), в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на обстоятельства и факты нарушения указанных прав и свобод, требующие принятия необходимых мер.

В случае возникновения затруднений при толковании общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации следует рекомендовать судам использовать акты и решения международных организаций, в том числе органов ООН и ее специализированных учреждений, а также обращаться в Правовой департамент Министерства иностранных дел Российской Федерации, в Министерство юстиции Российской Федерации (например, для уяснения вопросов, связанных с продолжительностью действия международного договора, составом государств, участвующих в договоре, международной практикой его применения).

Приведем конкретный пример. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев кассационную жалобу Р. и Р.А., а также кассационный протест прокурора Омской области на решение Омского областного суда по заявлению Р. и Р.А. об установлении усыновления, вынесла определение от 12 января 1999 года № 50-Г98-4[64], которым признала отказ в удовлетворении заявления об усыновлении ребенка иностранными гражданами правомерным, поскольку материалами дела не подтверждено, что не представляется возможным передать ребенка на воспитание в семью граждан Российской Федерации, и органами опеки и попечительства не представлено доказательств принятия ими мер к устройству ребенка в семью граждан Российской Федерации.

Судебная коллегия установила, что граждане США – супруги Р. обратились в суд с просьбой об установлении усыновления несовершеннолетнего ребенка Ш., 27.09.1996 года рождения, воспитанника Дома ребенка № 2
г. Омска с последующим включением их в актовую запись о рождении ребенка в качестве его родителей и изменением фамилии ребенка на их фамилию – Р., а имени – на Адам Льюис.

В обоснование своей просьбы заявители указали, что мать от Дмитрия отказалась, отец записан с ее слов, о состоянии здоровья ребенка (отставании в психомоторном и речевом развитии и короткой уздечке языка) им известно, с медицинским заключением по этому вопросу ознакомлены, 9–10 ноября 1998 года встречались с самим ребенком, имеют двоих несовершеннолетних детей, один из которых был усыновлен ими в г. Омске в 1997 году.

Решением Омского областного суда от 12 ноября 1998 г. в удовлетворении заявления было отказано.

Обжалуя данное судебное решение, супруги Р. в кассационной жалобе просили отменить его и вынести новое – об установлении усыновления по тем основаниям, что суд при рассмотрении дела допустил нарушение норм процессуального и материального права: части 3 статьи 263.4, пункта 2 статьи 139, статьи 155 Семейного кодекса Российской Федерации.

Об отмене судебного решения ввиду несоответствия вывода суда обстоятельствам дела с направлением дела на новое рассмотрение поставлен вопрос и в кассационном протесте прокурора Омской области.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации, проверив материалы дела и обсудив доводы кассационной жалобы, оснований для ее удовлетворения не нашла, указав следующее.

В соответствии со статьями 16, 17 Декларации о социальных и правовых принципах, касающихся защиты и благополучия детей, особенно при передаче детей на воспитание и их усыновлении на национальном и международных уровнях, утвержденной резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 3 декабря 1986 года, статьей 21 Конвенции о правах ребенка, принятой резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1989 года, усыновление ребенка за границей в качестве альтернативного решения вопроса обеспечения ребенка семьей может рассматриваться лишь в случае, если не представляется возможным передать его другой семье на воспитание или усыновление или обеспечить для него надлежащую заботу в стране происхождения.

Принцип приоритетного устройства детей, оставленных без попечения родителей, на воспитание в семью граждан Российской Федерации предусмотрен российским законодательством – пунктом 4 статьи 124 Семейного кодекса Российской Федерации с дополнениями и изменениями от 5 июня 1998 года, а также постановлением Правительства Российской Федерации № 919 от 3 августа 1996 года «Об организации централизованного учета детей, оставшихся без попечения родителей», которым установлено, что дети могут быть переданы на усыновление как гражданам Российской Федерации, постоянно проживающим за пределами территории Российской Федерации, так и иностранным гражданам лишь после истечения трех месяцев со дня поступления сведений в государственный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей.

Как видно из дела, указанные требования международного права и российского законодательства при решении вопроса об усыновлении несовершеннолетнего ребенка Дмитрия не соблюдены, порядок организации централизованного его учета не был выполнен. Предусмотренная названным выше постановлением Правительства РФ процедура учета детей, оставшихся без попечения родителей, не выполнена, месячный срок постановки ребенка на региональный, а затем и федеральный учет соответствующими органами Омской области не были соблюдены, сведения в отношении Дмитрия в государственный банк его учета на федеральном уровне с целью устройства на воспитание в семью граждан России были направлены лишь через 9 месяцев после постановки его на региональный учет.

Более того, как установлено судом, необходимые меры к устройству ребенка в семью граждан, проживающих на территории Омской области и другой территории Российской Федерации, как это предусмотрено названным выше законодательством, соответствующими органами исполнительной власти не принимались. Информация, опубликованная 29 апреля 1998 года в газете «Омский вестник», содержала сведения, не соответствующие фактическому состоянию здоровья Дмитрия (на самом деле его здоровье было лучше, чем отражалось в статье), что препятствовало обращению граждан России по вопросу усыновления ребенка.

Указанные обстоятельства нашли полное подтверждение в судебном заседании и заявителями не опровергнуты, доказательств, подтверждающих невозможность передачи Дмитрия в семью российских граждан, постоянно проживающих на территории Российской Федерации, органы опеки и попечительства Омской области, как того требует пункт 7 части 2 статьи 263.3 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, суду не представили и судом таких сведений не добыто.

На основании ст. 16 названной выше Декларации о принципах защиты детей, а также ст. 125 Семейного кодекса Российской Федерации (с изм. и доп. от 05.06.1998 г.) учреждения или службы опеки и попечительства должны убедиться во взаимоотношениях между усыновляемым ребенком и будущими родителями до его усыновления, для усыновления ребенка необходимо заключение органа опеки и попечительства об обоснованности усыновления и его соответствии интересам усыновляемого ребенка с указанием сведений о факте личного общения усыновителей с усыновляемым ребенком.

Положением о порядке передачи детей, являющихся гражданами Российской Федерации, на усыновление гражданам Российской Федерации и иностранным гражданам, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 15 сентября 1995 года № 917, с изменениями и дополнениями, внесенными постановлением Правительства от 3 августа 1996 года № 919, установлено, что кандидаты в усыновители обязаны лично познакомиться и установить контакт с ребенком до вынесения постановления об усыновлении, ознакомиться с документами усыновляемого ребенка.

Между тем, как видно из заключения начальника управления образованием Советского административного округа от 13 октября 1998 года, супруги Р. с Дмитрием знакомы заочно, по фотографиям и кассетам, личное знакомство состоялось лишь накануне судебного разбирательства данного дела в виде непродолжительного общения, то есть требование международного права и российского законодательства об обязательном личном знакомстве и контакте с целью определения психологической совместимости семьи и усыновляемого ребенка также не были выполнены, органы опеки и попечительства Советского административного округа г. Омска, давая заключение об обоснованности усыновления Дмитрия заявителями, в их взаимоотношениях не убедились и, следовательно, не проверили соответствие усыновления интересам ребенка.

Кроме того, представленное заявителем письмо агентства From the Heart Adoption Services, Inc от 20 января 1998 года об осуществлении им контроля за усыновленным ребенком в течение трех лет со дня усыновления противоречит положению пункта 2 статьи 121 Семейного кодекса Российской Федерации, не предусматривающему ограничение такого срока.

Таким образом, вывод суда о том, что установленные международным правом и российским законодательством условия и порядок усыновления несовершеннолетних детей при решении вопроса органами опеки и попечительства об обоснованности и соответствии усыновления Ш. иностранными гражданами супругами Р. интересам ребенка не были соблюдены, является правильным, а решение суда об отказе в удовлетворении требования заявителей законным и обоснованным.

Доводы кассационного протеста о том, что законодательство не предусматривает какого-либо срока передачи сведений о детях, оставшихся без попечения родителей, из регионального банка на федеральный учет, опровергаются утвержденным 3 августа 1996 года постановлением Правительства РФ № 919 Порядком организации централизованного учета детей, оставшихся без попечения родителей, согласно которому органы опеки и попечительства по месту фактического нахождения ребенка обязаны в течение 3-х дней зарегистрировать в журнале первичного учета данные о ребенке, оставшемся без попечения родителей, а через месяц, если он не был передан на воспитание в семью, направляет на него сведения (анкету) в соответствующий орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации для постановки на региональный учет. Получив эти сведения, данный орган направляет копию анкеты и фотографию ребенка в Министерство образования Российской Федерации для постановки на федеральный учет и оказания содействия в последующем устройстве ребенка на воспитание в семью граждан Российской Федерации и одновременно сам в течение месяца организует устройство ребенка в семью граждан, проживающих на его территории или на территориях других субъектов Российской Федерации (п.п. 3–5). Следовательно, для постановки ребенка на первичный, региональный и федеральный учет установлен трехмесячный срок, в отношении же Дмитрия только постановка на
федеральный учет состоялась через 9 месяцев из-за несвоевременного
направления сведений о нем в Министерство образования Российской Федерации с целью устройства на воспитание в семью российских граждан.

В связи с тем, что названным законодательством, в том числе и пунктом 4 статьи 124 Семейного кодекса РФ (с изм. и доп. от 05.06.1998), усыновление детей иностранными гражданами допускается только в случае, если не представляется возможным передать их на воспитание в семьи граждан Российской Федерации, что не нашло подтверждения в судебном заседании и материалами дела, органами опеки и попечительства не было представлено доказательств принятия ими мер к устройству Дмитрия в семью граждан Российской Федерации. Вывод суда об отказе заявителям в установлении усыновления Коллегия признала правильным. Утверждение прокурора, что для подтверждения данного факта достаточно объяснений представителей органов опеки и попечительства, т. к. они в силу профессиональных обязанностей должны защищать интересы ребенка, не основано на законе и не может повлечь отмену судебного решения.

Согласно объяснениям в судебном заседании главного педиатра Городского Департамента здравоохранения г. Омска Ч., на день опубликования в газете «Омский вестник» сведений в отношении Дмитрия, в том числе и о состоянии его здоровья, таких заболеваний, как перинатальная энцефалопатия и гидроцефальный синдром», у него не было (л. д. 156). Это обстоятельство, а также и приобщенная к протесту выписка из медицинской карты (личного дела) ребенка (л. д. 224) опровергают довод протеста о соответствии опубликованных сведений о состоянии здоровья Дмитрия его фактическому состоянию.

Судебная коллегия также отметила, что вопреки положениям международного права и российского законодательства, органы опеки и попечительства, давая заключение по вопросу усыновления ребенка заявителями, не учли, что супруги Р. с ребенком не были знакомы и знали его лишь по фотографиям и кассетам (л. д. 95), тогда как должны были убедиться в установленных личных взаимоотношениях между усыновляемым ребенком и будущими приемными родителями до его усыновления.

Что же касается довода протеста о допросе судом врача Дома ребенка, то такого ходатайства участниками процесса, в том числе и прокурором, не заявлялось.

Действительно, согласно статье 263.4 ГПК РСФСР рассмотрение дел об установлении усыновления рассматриваются в закрытом судебном заседании, однако допущенное судом нарушение этого требования закона является формальным, тем более, что установление усыновления не состоялось и в силу части 2 статьи 306 Гражданского процессуального кодекса РСФСР не может повлечь отмену правильного по существу решения.

Согласно статье 139 Семейного кодекса Российской Федерации обязанность сохранять тайну усыновления ребенка относится лишь к судьям, вынесшим решение об усыновлении, тогда как по данному делу такого решения не принималось.

Эти и другие доводы жалобы и протеста судом тщательно проверялись, и вывод суда об их необоснованности в решении подробно мотивирован и аргументирован.

Ссылка заявителей и прокурора на отсутствие в Доме ребенка надлежащих материальных условий не может повлечь отмену решения, поскольку законодательство по вопросу устройства и усыновления детей, оставшихся без попечения родителей, направлено на защиту их интересов и гарантией такой защиты является неукоснительное соблюдение требований этого законодательства.

На основании изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации определила: решение Омского областного суда от 12 ноября 1998 г. оставить без изменения, кассационную жалобу Р. и Р. А., а также кассационный протест прокурора Омской области – без удовлетворения.

Показательным, на наш взгляд, является определение Верховного Суда РФ от 19 апреля 2002 года № 66-Г02-10[65], в соответствии с которым было отказано в удовлетворении кассационной жалобы адвоката Читава Т. Ю., представляющей интересы Ф. по доверенности, на решение Иркутского областного суда от 25 декабря 2001 года. Судебная коллегия посчитала, что в удовлетворении заявления об установлении усыновления российского ребенка, 26 января 1999 года рождения, иностранным гражданином отказано правомерно, поскольку не был соблюден предусмотренный российским и международным законодательством принцип приоритетного устройства детей, оставшихся без попечения родителей, на воспитание в семьи граждан Российской Федерации».

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Потапенко С. В., объяснения представителя заявителя Р., просившего отменить решение суда, заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Гончаровой Н. Ю., полагавшей решение суда оставить без изменения, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации установила: гражданин США Ф. обратился в суд с заявлением об усыновлении К., 26 января 1999 года рождения, воспитанника Ангарского городского дома ребенка. В обоснование заявления он сослался на то, что не женат, но хочет путем усыновления ребенка создать свою семью, имеет дом в США, достаточный уровень материального благосостояния. Считает, что способен воспитывать ребенка и дать ему хорошее образование.

Представители заинтересованных организаций – специалист по охране прав детей Ангарского муниципального образования К.С. и главный врач Ангарского городского дома ребенка Г. удовлетворили просьбу заявителя.

Решением Иркутского областного суда от 25 декабря 2001 года в удовлетворении заявления было отказано.

Представитель Ф. обратился с кассационной жалобой, в которой просил об отмене решения и вынесении нового решения с удовлетворением его требований, указав на то, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и что суд неправильно применил материальный закон.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации не нашла оснований для отмены решения.

Коллегия, в частности, указала, что в соответствии со статьями 16, 17 Декларации о социальных и правовых принципах, касающихся защиты и благополучия детей, особенно при передаче детей на воспитание и их усыновлении на национальном и международных уровнях, утвержденной резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 3 декабря 1986 года, статьей 21 Конвенции о правах ребенка, принятой резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 20 ноября 1989 года, усыновление ребенка за границей в качестве альтернативного решения вопроса обеспечения ребенка семьей может рассматриваться лишь в случае, если не представляется возможным передать его другой семье на воспитание или усыновление или обеспечить для него надлежащую заботу в стране происхождения. Данный принцип предусмотрен и пунктом 4 статьи 124 Семейного кодекса РФ (с изм. и доп.).

Как видно из дела, перечисленные требования международного права и российского законодательства при решении вопроса об усыновлении несовершеннолетнего ребенка К. не соблюдены. Он не был своевременно поставлен на первичный учет, как оставшийся без попечения родителей, и в период месячного срока мер к устройству его в семью российских граждан не принималось.

Предоставленные представителем заявителя Р. в суд кассационной инстанции заявления граждан Т. и других, осмотревших К. наряду с другими детьми и выбравшими для усыновления других детей, не могут служить основанием для отмены решения суда, поскольку судом исследовалось заключение органов опеки и попечительства, где эти предложения по усыновлению К. отражены.

Однако Иркутский областной центр психолого-педагогической и медико-социальной помощи детям не представил суду доказательства, что российским гражданам выдавались направления для посещения К. по его фактическому месту нахождения с целью принятия его на воспитание. Согласно справке этого центра, К. осматривался российскими усыновителями не лично, а с помощью компьютера.

Суд, принимая указанное решение, обоснованно отметил, что не установлена личность матери усыновляемого К., так как в свидетельстве о его рождении в графе «мать» стоит прочерк. Между тем мальчик родился в лечебном учреждении у женщины, имя которой известно и, по сути, установлено решением Ангарского городского суда Иркутской области от 19 сентября 2001 года, признавшего К. И. безвестно отсутствующей по месту жительства (л. д. 300). Это обстоятельство послужило на данном этапе правомерным основанием для отказа в установлении усыновления.

Кроме того, справедлив вывод суда первой инстанции, что передача малолетнего К. в семью одинокого отца не может в полной мере соответствовать интересам усыновляемого.

С учетом изложенного, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации не нашла доводы кассационной жалобы убедительными, влекущими отмену решения суда, постановленного в соответствии с требованиями материального и процессуального права.

Ходатайство представителя заявителя Р. отложить слушание дела «для представления дополнительных доводов об отмене решения» не подлежит удовлетворению, поскольку Р. заранее был извещен о дне рассмотрения дела в кассационной инстанции. Накануне дня слушания дела в Верховном Суде Российской Федерации он изучал материалы дела, то есть имел достаточную возможность подготовиться к слушанию дела в кассационной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации определила: решение Иркутского областного суда от 25 декабря 2001 года оставить без изменения, а кассационную жалобу представителя Ф. – без удовлетворения.

Нельзя не отметить, что и в практике Конституционного Суда Российской Федерации не редки случаи применения общепризнанных принципов и норм при вынесении решений. Так, в определении Конституционного Суда РФ от 25 февраля 2010 года № 304-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Поломошновой Любови Дмитриевны на нарушение ее конституционных прав подпунктом «а» пункта 5 статьи 1 Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "Об опеке и попечительстве"» говорится, что в своей жалобе гражданка Л. Д. Поломошнова, являющаяся опекуном О. А. Поломошновой, оспаривает конституционность подпункта «а» пункта 5 статьи 1 Федерального закона от 24 апреля 2008 года № 49-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "Об опеке и попечительстве"», в соответствии с которым пункт 1 статьи 37 Гражданского кодекса Российской Федерации изложен в следующей редакции: «Доходы подопечного, в том числе суммы алиментов, пенсий, пособий и иных предоставляемых на его содержание социальных выплат, а также доходы, причитающиеся подопечному от управления его имуществом, за исключением доходов, которыми подопечный вправе распоряжаться самостоятельно, расходуются опекуном или попечителем исключительно в интересах подопечного и с предварительного разрешения органа опеки и попечительства».

По мнению заявительницы, оспариваемая норма противоречит Конституции Российской Федерации, ее статьям 37 и 55 (ч. 2), поскольку, отменив право опекунов без предварительного разрешения органа опеки и попечительства производить необходимые для содержания подопечного расходы за счет сумм, причитающихся подопечному в качестве его дохода, возложила на опекунов новую обязанность по предоставлению в орган опеки и попечительства отчетов о получении названных сумм и о произведенных за их счет расходов на содержание подопечного.

Изучив представленные материалы, Конституционный Суд не нашел оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению, указав, что норма подпункта «а» пункта 5 статьи 1 Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "Об опеке и попечительстве"» направлена на усиление гарантий защиты имущественных прав граждан, в отношении которых установлены опека или попечительство, и конституционных прав заявительницы, в частности права на труд, не затрагивает^[66].

Очевидно, что в своей практике Конституционный Суд отнюдь не концентрирует внимание на недействительности нормы закона на основании противоречия его нормам международного права, а применяет положения международного права для аргументации своего решения, привлекая их для уточнения и конкретизации положений, зафиксированных в Конституции Российской Федерации, то есть для толкования Конституции.

Необходимо помнить, что положения международных договоров нельзя толковать расширительно. Сошлемся на определение Верховного Суда РФ от 2 ноября 1998 года № 4-Г98-16[67], вынесенное в связи с рассмотрением частной жалобы представителя Ю. адвоката Инюрколлегии Д. В. Комарова на определение Московского областного суда от 22 июля 1998 года об отказе в удовлетворении ходатайства о признании и разрешении принудительного исполнения на территории Российской Федерации решения суда иностранного государства по делу о вверении несовершеннолетнего ребенка на попечительство отца. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации посчитала отказ правомерным, поскольку решение, принятое судом Договаривающейся Стороны по спору, не предусмотренному международным договором, не подлежит признанию и исполнению на территории другой Договаривающейся Стороны».

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации А. М. Маслова, объяснения адвоката Д. В. Комарова (ордер в деле), поддержавшего частную жалобу, и Г. (представителя Ю. И. (Д.) по доверенности от 28 июля 1998 года), возражавшей против удовлетворения жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ установила: решением Надворного суда г. Вааса (Финляндская Республика) от 25 марта 1997 года № 443 Ю. Т. вверяется исключительно на попечительство отца Ю.

Поскольку мать ребенка Ю. И. после расторжения брака с Ю. вывезла ребенка из Финляндии в Россию, гражданин Финляндии Ю. через своего представителя, адвоката Санкт-Петербургского представительства СКА «Инюрколлегия» Комарова Д. В., заявил ходатайство о признании и разрешении исполнения на территории Российской Федерации решения Надворного суда г. Вааса от 25 марта 1997 года в приведенной его части.

Определением Московского областного суда от 22 июля 1998 года было отказано в удовлетворении заявленного ходатайства гражданина Финляндской Республики Ю.

Адвокат Комаров Д. В., действовавший по доверенности в интересах Ю., подал частную жалобу, в которой просил отменить это определение и вынести новое – о признании и исполнении на территории Российской Федерации решения Надворного суда г. Вааса от 25 марта 1997 года № 443, ссылаясь на то, что при рассмотрении ходатайства суд без достаточных оснований не применил Конвенцию ООН о правах ребенка.

Проверив материалы дела, обсудив доводы частной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации не нашла оснований для отмены определения Московского областного суда, аргументировав свои выводы следующим образом.

В соответствии с пунктом 1 указа Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1988 года «О признании и исполнении в СССР решений иностранных судов и арбитражей» решения иностранных судов признаются и исполняются в СССР, если это предусмотрено международным договором СССР; решения иностранных судов, которые не подлежат принудительному исполнению, признаются в СССР, если это предусмотрено международным договором СССР или советским законодательством; под решениями иностранных судов в настоящем Указе понимаются решения по гражданским делам, приговоры по уголовным делам в части возмещения ущерба, причиненного преступлением, а также, если это предусмотрено международным договором СССР, акты иных органов иностранных государств.

Таким образом, в Российской Федерации как правопреемнике СССР признаются и исполняются решения иностранных судов и арбитражей, если это предусмотрено международными договорами.

Договор между СССР и Финляндской Республикой от 11 августа 1978 года «О правовой защите и правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам» вступил в силу 9 августа 1980 года и содержит исчерпывающий перечень семейных дел, по которым решение, принятое судом Договаривающейся Стороны признается на территории другой Договаривающейся Стороны (ст.ст. 21 и 23), однако решения, касающиеся споров о месте проживания и воспитания ребенка (о вверении ребенка в опекунство одному из родителей) Договором не предусмотрены.

Указание на то, что Договор между СССР и Финляндской Республикой в части категорий дел, по которым решения признаются на территории другой Стороны, может быть истолкован расширительно, нельзя признать убедительным. Изменения любого содержания, в том числе по упомянутому перечню дел, могут быть внесены в Договор лишь Договаривающимися Сторонами.

При таких обстоятельствах Московский областной суд был не вправе признать и разрешить исполнение на территории Российской Федерации решения Надворного суда г. Вааса.

Статья 11 Конвенции о правах ребенка, вступившей в силу для СССР 15 сентября 1990 года, на которую имеется ссылка в частной жалобе, предусматривает, что государства-участники принимают меры для борьбы с незаконным перемещением и невозвращением детей из-за границы, из чего следует, что данная норма отношения к рассматриваемому ходатайству не имеет и не касается признания и исполнения решений иностранных судов.

Таким образом, доводы частной жалобы не дают оснований для отмены определения суда.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации посчитала необходимым оставить без изменения определение Московского областного суда от 22 июля 1998 года, а частную жалобу представителя Ю., адвоката Инюрколлегии Д. В. Комарова – без удовлетворения.

С целью исполнения международных обязательств Российской Федерации в соответствии с европейскими стандартами прав и свобод человека и гражданина в последние годы осуществлено определенное информационное обеспечение правоприменительных органов практикой Европейского Суда по правам человека: изданы двухтомник его решений и комментарии к ним. «Журнал российского права» и «Российская юстиция» знакомят читателей с последними постановлениями ЕСПЧ.

Этому же посвящается и одна из рубрик дайджеста «Конституционное правосудие в странах СНГ и Балтии». Вышли первые номера российского издания Бюллетеня Европейского Суда по правам человека.

В конечном итоге использование судами высшей инстанции в своих решениях общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации способствует совершенствованию действующего законодательства и прямому действию Конституции Российской Федерации, толкованию не только конституционных, но и международных, включая европейские, правовых норм в сфере содержания прав и свобод граждан, облегчает задачу других судов в применении норм международного права в конкретных делах, касающихся вопросов усыновления
детей, оставшихся без попечения родителей, а также установления опеки и попечительства над несовершеннолетними.

Глава III

Проблемы имплементации общепризнанных принципов и норм международного права в сфере опеки и попечительства над несовершеннолетними в российское законодательство

Правовое регулирование отношений, входящих в предмет института опеки и попечительства, осуществляется в действующем российском законодательстве нормами гражданского, семейного, административного законодательства, а также законодательства об органах местного самоуправления. Какое-либо специальное законодательство об опеке и попечительстве в настоящий момент отсутствует. Прежде всего, отметим, что нет специальных международных актов в этой сфере, в которых участвовала бы Российская Федерация.

К сожалению, Российская Федерация не участвует в ряде конвенций. В их числе:

1. Европейская Конвенция о признании и исполнении решений
в области опеки над детьми и восстановления опеки над детьми (ETS N 105) (г. Люксембург, 20 мая 1980 г.);

2. Конвенция о контактах, связанных с детьми (ETS N 192)
(г. Страсбург, 15 мая 2003 г.);

Заметим, что в последнее время наметилась стойкая тенденция к сближению позиций национального права России с нормами международного права по вопросам обеспечения интересов детей, закрепленными в Конвенциях. Так, 31 мая 2011 года Россия присоединилась (с оговорками – см. Федеральный закон от 31.05.2011 № 102-ФЗ[68]) к Гаагской Конвенции от 25 октября 1980 года «О гражданско-правовых аспектах международного похищения детей», а 5 июня 2012 года Российская Федерация присоединилась (также с некоторыми оговорками – см. Федеральный закон от 05.06.2012 № 62-ФЗ «О присоединении Российской Федерации к конвенции о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отноше-

нии родительской ответственности и мер по защите детей[69]) к Гаагской Конвенции от 19 октября 1996 года «О юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мер по защите детей».

Авторы полагают необходимым предложить некоторые изменения в действующее законодательство, которые основаны на результатах настоящего исследования (см. табл. 2)

Таблица 2

Совершенно очевидно, что на сегодняшний момент назрела необходимость в том, чтобы на законодательном уровне в кратчайшие сроки:

- четко и подробно сформулировать основные требования, предъявляемые к лицам, претендующим на замещение должностей в органах опеки и попечительства, а также к лицам, претендующим на исполнение обязанностей опекунов и попечителей;

- разработать и утвердить форму и перечень документов для отчетности опекунов и попечителей;

- конкретизировать требования к претендентам на должность опекуна или попечителя, которые в общей форме содержатся в комментируемом Законе и Гражданском кодексе РФ;

- установить единый и по возможности детально регламентированный порядок получения согласия органа опеки и попечительства на совершение сделок с имуществом, принадлежащим подопечным на праве собственности либо на основании иных предусмотренных законом прав;

- установить единый порядок отобрания детей у родителей;

- установить порядок защиты органами опеки и попечительства личных имущественных и неимущественных прав опекаемых в случаях, не связанных с их отчуждением;

- установить порядок осуществления органами опеки и попечительства иной деятельности, не нашедшей достаточной регламентации в действующем законодательстве;

- определить основные гарантии надлежащего исполнения сотрудниками органов опеки и попечительства своих обязанностей, такие как обязательность требований сотрудника органа опеки, социальные гарантии в случае получении профессионального заболевания или гибели во время исполнения должностных обязанностей и т. д.

В целях совершенствования деятельности правосудия и других органов государственной власти по применению общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации представляется необходимым:

1. Федеральному Собранию Российской Федерации:

- завершить работу над законопроектами, прямо вытекающими из обязательств Российской Федерации, принятых ею при вступлении в Совет Европы;

- рассмотреть вопрос о принятии необходимых изменений в Федеральный закон «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания», предусмотрев в Собрании законодательства Российской Федерации шестой раздел для опубликования в нем судебных актов, документов Европейского суда по правам человека в части, касающейся Российской Федерации;

- обеспечить приведение в соответствие с положениями части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации нормы части 3 статьи 1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

2. Федеральному Собранию Российской Федерации, законодательным (представительным) органам государственной власти субъектов Российской Федерации учитывать необходимость проведения обязательной экспертизы рассматриваемых законопроектов с точки зрения их соответствия международно-правовым обязательствам Российской Федерации.

3. Администрации Президента Российской Федерации:

- рассмотреть совместно с Управлением делами Президента Российской Федерации вопрос о возможности издания в издательстве «Юридическая литература» специального бюллетеня для опубликования важнейших решений Европейского суда по правам человека на русском языке;

- активизировать работу по формированию банка данных международных договоров Российской Федерации в соответствии с указом Президента Российской Федерации от 5 июля 1996 года № 1019.

4. Конституционному Суду Российской Федерации (по согласованию) подготовить и издать систематизированное собрание своих правовых позиций по применению общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации.

5. Верховному Суду Российской Федерации, Высшему Арбитражному Суду Российской Федерации, Министерству юстиции Российской Федерации, Генеральной прокуратуре Российской Федерации, Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, другим министерствам и ведомствам и соответствующим организациям рассмотреть вопрос о внесении корректив в программы повышения квалификации судей, прокурорско-следственных работников, сотрудников аппаратов органов законодательной и исполнительной власти, других категорий юристов, предусмотрев спецкурсы или темы о применении общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации.

6. Правительству Российской Федерации рассмотреть вопрос о расширении распространения международно-правовой информации среди граждан России.

7. Министерству образования Российской Федерации обсудить вопрос о возможности введения и преподавания в высших юридических учебных заведениях специальных курсов «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации в деятельности органов законодательной, исполнительной и судебной власти», «Права человека», «Международно-правовые стандарты в сфере прав человека» и спецкурса «Европейское судебное право».

8. Уполномоченному Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека совершенствовать работу по обеспечению необходимого информирования органов государственной власти, должностных лиц и граждан о постановлениях Европейского Суда по правам человека.

9. Полномочному представителю Президента Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации ежегодно обобщать практику применения конституционными (уставными) судами международных актов и представлять органам государственной власти субъектов Российской Федерации рекомендации по совершенствованию деятельности в этой сфере.

10. Считать целесообразным ежегодное проведение Всероссийских
совещаний по актуальным проблемам права с участием представителей законодательной, исполнительной и судебной власти, науки и высших учебных заведений^[70].

Заключение

В настоящее время идет интенсивный процесс согласования положений внутригосударственных норм с требованиями соответствующих норм международного права. В Российской Федерации этому процессу способствует статья 15 Конституции, посредством которой осуществлена общая инкорпорация признаваемых Россией для себя в качестве обязательных международно-правовых норм, в том числе применительно к правовому регулированию опеки и попечительства над несовершеннолетними. За сравнительно короткий период времени Российская Федерация присоединилась к ряду Конвенций и провела определенные процедуры, обеспечивающие вступление их в силу. Так, 13 апреля 2013 года Президентом В.В. Путиным были внесены в Государственную Думу на ратификацию факультативный протокол Конвенции о правах ребенка, принятый Генеральной Ассамблее ООН 25 мая 2007 года (подписанный Россией в Нью-Йорке 26 сентября 2012 года) и Конвенция Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений от 27 октября 2007 года (наша страна подписала данный документ в Страсбурге 1 октября 2012 года)[71]. Кроме этого, Россия 5 июня 2012 года присоединилась (с некоторыми оговорками) к Конвенции о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мер по защите детей, подписанной в городе Гааге 19 октября 1996 года.

Более того, наблюдается неуклонное сближение содержания ряда международно-правовых и конституционно-правовых институтов, особенно применительно к правовому регулированию опеки и попечительства над несовершеннолетними, а также реализация признанных и гарантированных прав и свобод несовершеннолетних согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации.

Результаты проведенной исследовательской работы, посвященной определению характеристик общепризнанных принципов и норм международного права как составной части правовой системы Российской Федерации применительно к правовому регулированию отношений в сфере опеки и попечительства над несовершеннолетними, позволили сделать вывод о необходимости более активной имплементации ряда положений международных актов в систему российского законодательства.

Присоединение Российской Федерации к международным документам, регулирующим опеку и попечительство над несовершеннолетними, позволит не только усовершенствовать национальное законодательство, но и скорректировать политику в этой области, а также механизмы совершенствования мониторинга по вопросам соблюдения и защиты прав, свобод и законных интересов детей, оставшихся без попечения родителей. В конечном итоге, данная государственная политика будет способствовать успешному решению вопросов, которые в последнее время приобрели особую общественную значимость.

Список использованных источников

Международные акты

1. Устав ООН (принят в г. Сан-Франциско 26 июня 1945 г.) // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР
с иностранными государствами. – 1956. – Вып. XII. – С. 14–47.

2. Всеобщая декларация прав человека, принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г. // Российская газета. – 1995. – № 67. –
05 апр.; – 1988. – 10 дек.

3. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950 г.) // Международная защита прав и свобод человека : Сборник документов. – М. : Юрид. лит., 1990. – С. 385–388.

4. Конвенция о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеи ООН 20 ноября 1959 г.) // Сборник международных договоров СССР. – 1993. – Вып. XLVI.

5. Декларация прав ребенка. Резолюция 1386 (XXI) Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1959 г. // Сборник международных договоров СССР. – 1993. – Вып. XLVI.

6. Международный Пакт от 16 декабря 1966 г. «О гражданских и политических правах» // Бюллетень ВС РФ. – 1994. – № 12.

7. Международный Пакт от 16 декабря 1966 г. «Об экономических, социальных и культурных правах» // Бюллетень ВС РФ. – 1994. – № 12.

8. Венская конвенция о праве международных договоров 1969 года // Сборник международных договоров СССР. – 1988. – Вып. XLII.

9. Конвенция между СССР и Италией о правовой помощи по гражданским делам (г. Рим, 25 января 1979 г.) // Ведомости СССР. – 1986. – № 35. – Ст. 729.

10. Европейская конвенция от 20 мая 1980 г. (ETS № 105) «О признании и исполнении решений относительно опеки над детьми и восстановления опеки» [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

11. Конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей (г. Гаага, 25 октября 1980 г.) // Собрании законодательства Российской Федерации от 19 декабря 2011 г. N 51 ст. 7452.

12. Декларация о социальных и правовых принципах, касающихся защиты и благополучия детей, особенно при передаче детей на воспитание и их усыновление на национальном и международном уровнях (принята Генеральной Ассамблеей ООН 3 декабря 1986 г.). URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/childpri.shtml

13. Конвенция о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 г.; подписана СССР 26 января 1990 г. и ратифицирована постановлением Верховного Совета СССР от 13 июня 1990 г. № 1559-I) // Сборник международных договоров СССР. – 1993. – Вып. XLVI.

14. Всемирная декларация об обеспечении выживания, защиты и развития детей (принята в г. Нью-Йорке 30 сентября 1990 г.; Россия подписала Декларацию 31 января 1992 г.) // Дипломатический вестник. – 1992. – № 6. – С. 10–13.

15. Конвенция «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам государств-членов СНГ» (заключена в г. Минске 22 января 1993 г.; вступила в силу 19.05.1994, для Российской Федерации – 10.12.1994) // СЗ РФ. – 1995. – № 17. – Ст. 1472.

Конвенция о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мер по защите детей (г. Гаага, 19 октября 1996 года) // Собрании законодательства Российской Федерации от 12 августа 2013 г. N 32 ст. 4297.

16. Факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка, касающийся участия детей в вооруженных конфликтах (г. Нью-Йорк, 25 мая 2000 г.). Текст Протокола размещен на официальном сервере Организации Объединенных Наций URL: www.un.org

Нормативные правовые акты РФ

17. Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.). – М. : Юрид. лит., 1993. – 64 с.

18. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ // СЗ РФ. – 1994. – № 32. – Ст. 3301.

19. Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ // СЗ РФ. – 1996. – № 1. – Ст. 16.

20. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996 № 14-ФЗ // СЗ РФ. – 1996. – № 5. – Ст. 410.

21. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ // СЗ РФ. – 1996. – № 25. – Ст. 2954.

22. Налоговый кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 05.08.2000 № 117-ФЗ // СЗ РФ. – 2000. – № 32. – Ст. 3340.

23. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ // – СЗ РФ. – 2001. – № 52 (Ч. 1). – Ст. 4921.

24. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ // СЗ РФ. – 2002. – № 1 (Ч. 1). – Ст. 1.

25. Трудовой кодекс Российской Федерации от 30.12.2001 № 197-ФЗ // СЗ РФ. – 2002. – № 1 (Ч. 1). – Ст. 3.

26. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 № 138-ФЗ // СЗ РФ. – 2002. – № 46. – Ст. 4532

27. Жилищный кодекс Российской Федерации от 29.12.2004 188-ФЗ // СЗ РФ. – 2005. – № 1. (Ч. 1). – Ст. 14.

28. Об образовании : Закон РФ от 10.07.1992 № 3266-1 // Российская газета. – 1992. – № 172. – 31 июля; СЗ РФ. – 1996. – № 3. – Ст. 150.

29. Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан : Закон РФ от 27.04.1993 № 4866-1 // Ведомости СНД и ВС РФ. – 1993. – № 19. – Ст. 685.

30. О государственных пособиях гражданам, имеющих детей : Федеральный закон от 19.05.1995 № 81-ФЗ // СЗ РФ. – 1995. – № 21. – Ст. 1929.

31. О государственной поддержке молодёжных и детских общественных объединений» : Федеральный закон от 28.06.1995 № 98-ФЗ // СЗ РФ. – 1995. – № 27. – Ст. 2503.

32. О международных договорах Российской Федерации : Федеральный закон от 15.07.1995 № 101-ФЗ // СЗ РФ. – 1995. – № 29. – Ст. 2757.

33. О социальной защите инвалидов в Российской Федерации : Федеральный закон от 24.11.1995 № 181-ФЗ // СЗ РФ. – 1995. – № 48. – Ст. 4563; СЗ РФ. – 2011. – № 47. – Ст. 6608

34. Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации : Федеральный закон от 10.12.1995 № 195-ФЗ // СЗ РФ. – 1995. – № 50. – Ст. 4872; СЗ РФ. – 2008. – № 30 (Ч. II). – Ст. 3616.

35. О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» : Федеральный закон от 14.12.1995 № 197-ФЗ // СЗ РФ. – № 51. – Ст. 4970.

36. О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию : Федеральный закон от 15.08.1996 № 114-ФЗ // СЗ РФ. – 1996. – № 34. – Ст. 4029.

37. О дополнительных гарантиях по социальной защите детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей : Федеральный закон от 21.12.1996 № 159-ФЗ // СЗ РФ. – 1996. – № 52. – Ст. 5880.

38. Об актах гражданского состояния : Федеральный закон от 15.11.1997 № 143-ФЗ // СЗ РФ. – 1997. – № 47. – Ст. 5340.

39. О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней : Федеральный закон от 30.03.1998 № 54-ФЗ // СЗ РФ. – 1998. – № 14. – Ст. 1514.

40. О внесении изменений и дополнений в Семейный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон от 27.06.1998. № 94-ФЗ // СЗ РФ. – 1998. – № 26. – Ст. 3014.

41. Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации : Федеральный закон от 24.07.1998 № 124-ФЗ // СЗ РФ. – 1998. – № 31. – Ст. 3802; СЗ РФ. – 2011. – № 30 (Ч. I). – Ст. 4600.

42. О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения : Федеральный закон от 30.03.1999 № 52-ФЗ // СЗ. РФ. – 1999. № 14. – Ст. 1650.

43. Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» : Федеральный закон от 24.06.1999 № 120-ФЗ // СЗ РФ. – 1999. – № 26. – Ст. 3177; СЗ РФ. – 2011. – № 7. – Ст. 901.

44. Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации : Федеральный закон от 06.10.1999 № 184-ФЗ // СЗ РФ. – 1999. – № 42. – Ст. 5005.

45. О государственном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей : Федеральный закон от 16.04.2001 № 44-ФЗ // СЗ РФ. – 2001. – № 17. – Ст. 1643.

46. О гражданстве Российской Федерации : Федеральный закон от 31.05.2002 № 62-ФЗ // СЗ РФ. – 2002. – № 22. – Ст. 2031; СЗ РФ. – 2009. – № 26. – Ст. 3125.

47. О ратификации Конвенции о запрещении и немедленных мерах по искоренению наихудших форм детского труда (Конвенция № 182) : Федеральный закон от 08.02.2003 № 23-ФЗ // СЗ РФ. – 2003. – № 6. – Ст. 506.

48. Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации : Федеральный закон от 06.10.2003 № 131-ФЗ // СЗ РФ. – 2003. – № 40. – Ст. 3822.

49. О ратификации Конвенции Организации Объединённых Наций против транснациональной организованной преступности и дополняющих ее протокола против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху и протокола о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за неё : Федеральный закон от 26.04.2004 № 26-ФЗ // СЗ РФ. – 2004. – № 18. – Ст. 1684.

50. О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд : Федеральный закон от 21.07.2005 № 94-ФЗ // СЗ РФ. – 2005. – № 30 (Ч. 1). – Ст. 3205.

51. О персональных данных : Федеральный закон от 27.07.2006 № 152-ФЗ // СЗ РФ. – 2006. – № 31 (Ч. 1). – Ст. 3451.

52. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части государственной поддержки граждан, имеющих детей : Федеральный закон от 05.12.2006 № 207-ФЗ // СЗ РФ. – 2006. – № 50. – Ст. 5285.

53. О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей : Федеральный закон от 29.12.2006 № 256-ФЗ // СЗ РФ. – 2007. – № 1 (Ч. 1). – Ст. 19.

54. О внесении изменений в Федеральный закон «О государственных пособиях гражданам, имеющим детей : Федеральный закон от 25.10.2007 № 233-ФЗ // СЗ РФ. – 2007. – № 44. – Ст. 5281.

55. Об опеке и попечительстве : Федеральный закон от 24.04.2008 № 101-ФЗ // СЗ РФ. – 2008. – № 17. – Ст. 1755; СЗ РФ. – 2011. – № 27. – Ст. 3880.

56. О внесении изменений в отдельные законодательные акты в связи с принятием Федерального закона «Об опеке и попечительстве» : Федеральный закон от 24.04.2008 № 49-ФЗ // СЗ РФ. – 2008. – № 17. – Ст. 1756.

57. О ратификации Факультативного протокола к Конвенции о правах ребёнка, касающегося участия детей в вооружённых конфликтах : Федеральный закон от 26.06.2008 № 101-ФЗ // СЗ РФ. – 2008. – № 26. – Ст. 3020.

58. О ратификации Договора между Российской Федерацией и Итальянской Республикой о сотрудничестве в области усыновления (удочерения) детей : Федеральный закон от 09.11.2009 № 258-ФЗ // СЗ РФ. – 2009. – № 45. – Ст. 5276.

59. Консульский устав Российской Федерации» : Федеральный закон от 05.07.2010 № 154-ФЗ (ред. от 03.12.2011) // СЗ РФ. – 2010. – № 28. – Ст. 3554.

60. О присоединении Российской Федерации к Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей : Федеральный закон от 31.05.2011 № 102-ФЗ // СЗ РФ. – 2011. – № 23. – Ст. 3242.

61. О внесении изменений в Федеральный закон «Об основных гарантиях прав ребёнка в Российской Федерации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с введением института Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребёнка : Федеральный закон от 03.12.2011 № 378-ФЗ // СЗ РФ. – 2011. – № 49 (Ч. 5). – Ст. 7056.

62. О присоединении Российской Федерации к конвенции о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мер по защите детей : Федеральный закон от 05.06.2012 № 62-ФЗ // СЗ РФ. – 2012. – № 24. – Ст. 3079.

63. О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод гражданина Российской Федерации : Федеральный закон от 28.12.2012 № 272-ФЗ // СЗ РФ. – 2012. – № 53 (Ч. 1). – Ст. 7597.

64. О некоторых мерах по реализации государственной политики в сфере защиты детей-сирот, оставшихся без попечения родителей : указ Президента Российской Федерации от 28.12.2012 № 1688 // СЗ РФ. – 2012. – № 53 (Ч. 2). – Ст. 7860.

65. О ратификации Международного Пакта об экономических, социальных и культурных правах и Международного Пакта о гражданских и политических правах : Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18.09.1973 № 4812-VIII // Бюллетень ВС РФ. – 1994. – № 12.

66. Об утверждении Положения об органах опеки и попечительства РСФСР : постановление Совмина РСФСР от 30.04.1986 № 175 // СП РСФСР. – 1986. – № 15. – Ст. 109.

67. Об утверждении Перечня заболеваний, при наличии которых лицо не может усыновить ребенка, принять его под опеку (попечительство), взять в приемную семью : постановление Правительства РФ от 01.05.1996 № 542 // СЗ РФ. – 1996. – № 19. – Ст. 2304.

68. Об утверждении Правил передачи детей на усыновление (удочерение) и осуществления контроля за условиями их жизни и воспитания в семьях усыновителей на территории Российской Федерации и Правил постановки на учет консульскими учреждениями Российской Федерации детей, являющихся гражданами Российской Федерации и усыновлённых иностранными гражданами или лицами без гражданства : постановление Правительства РФ от 29.03.2000 № 275 // СЗ РФ. – 2000. – № 15. – Ст. 1590.

69. О детском доме семейного типа : постановление Правительства РФ от 19.03.2001 № 195 // СЗ РФ. – 2001. – № 13. – Ст. 1251; СЗ РФ. – 2008. – № 34. – Ст. 3926.

70. О государственном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей, и осуществлении контроля за его формированием и использованием : постановление Правительства РФ от 04.04.2002 № 217 // СЗ РФ. – 2002. – № 15. – Ст. 1434.

71. О финансировании оздоровления детей-сирот и детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, за счёт средств Фонда социального страхования Российской Федерации : постановление Правительства РФ от 06.06.2002 № 387 // СЗ РФ. – 2002. – № 23. – Ст. 2186.

72. Об изменении и признании утратившими силу некоторых актов Правительства Российской Федерации : постановление Правительства РФ от 01.02.2005 № 49 // СЗ РФ. – 2005. – № 7. – Ст. 560.

73. О полномочиях Министерства образования и науки Российской Федерации по оказанию содействия в устройстве детей, оставшихся без попечения родителей, на воспитание в семьи : постановление Правительства РФ от 10.03.2005 № 123 // СЗ РФ. – 2005. – № 11. – Ст. 950.

74. О порядке предоставления из федерального бюджета субвенций бюджетам субъектов Российской Федерации на финансовое обеспечение деятельности, связанной с перевозкой между субъектами Российской Федерации, а также в пределах территорий государств-участников Содружества
Независимых Государств несовершеннолетних, самовольно ушедших из семей, детских домов, школ-интернатов, специальных учебно-воспитательных и иных детских учреждений : постановление Правительства РФ от 18.08.2005 № 525 // СЗ РФ. – 2005. – № 34. – Ст. 3517.

75. О деятельности органов и организаций иностранных государств по усыновлению (удочерению) детей на территории Российской Федерации и контроле за ее осуществлением : постановление Правительства РФ от 04.11.2006 № 654 // СЗ РФ. – 2006. – № 46. – Ст. 4801.

76. Об отдельных вопросах осуществления опеки и попечительства в отношении несовершеннолетних граждан : постановление Правительства РФ от 18.05.2009. № 423 // СЗ РФ. – 2009. – № 21. – Ст. 2572.

77. О временной передаче детей, находящихся в организациях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в семьи граждан, постоянно проживающих на территории Российской Федерации : постановление Правительства РФ от 19.05.2009 № 432 // СЗ РФ. – 2009. – № 21. – Ст. 2581.

78. Об утверждении требований к условиям пребывания детей в организациях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей : постановление Правительства РФ от 07.07.2011 № 558 // СЗ РФ. – 2011. – № 29. – Ст. 4483.

79. О центральном органе, отправляющем обязанности, возложенные на него Конвенцией о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей : постановление Правительства РФ от 22.12.2011 № 1097 // СЗ РФ. – 2012. – № 1. – Ст. 141.

80. О присоединении Российской Федерации к Конвенции о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мер по защите детей : постановление Правительства РФ от 15.03.2012 № 202 // СЗ РФ. – 2012. – № 12. – Ст. 1422.

81. О внесении на ратификацию Соглашения между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о сотрудничестве в области усыновления (удочерения) детей : постановление Правительства РФ от 28.03.2012 № 242 // СЗ РФ. – 2012. – № 14. – Ст. 1663.

82. О внесении на ратификацию Договора между Российской Федерацией и Французской Республикой о сотрудничестве в области усыновления (удочерения) детей : постановление Правительства РФ от 02.05.2012 № 410 // СЗ РФ. – 2012. – № 19. – Ст. 2450.

83. Правила управления имуществом несовершеннолетних подопечных, хранения и отчуждения этого имущества (утв. Министерством просвещения РСФСР 30.10.1969 по согласованию с Министерством финансов РСФСР. Документ опубликован не был [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

84. О порядке медицинского освидетельствования граждан, желающих стать усыновителями, опекунами (попечителями) или приемными родителями : приказ Министерства здравоохранения РФ от 10.09.1996 № 332// Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. – 1996. – № 8.

85. Об организации и осуществлении деятельности по опеке и попечительству в отношении несовершеннолетних : письмо Минобрнауки России от 25.06.2007 № АФ-226/06 // Вестник образования. – 2007. – № 16.

Материалы судебной практики

86. Решение ЕСПЧ от 24 ноября 2005 г. по делу «Владимир Лазарев (Vladimir Lazarev) и Павел Лазарев (Pavel Lazarev) против Российской Федерации» (жалоба № 16153/03 [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

87. Решение ЕСПЧ от 20 февраля 2007 г. «По вопросу приемлемости жалобы № 15846/03 «Тамара Владимировна и другие (Tamara Vladimirovna Alekseeva and others) против Российской Федерации» [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

88. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Питомец Веры Максимовны и Питомца Николая Владимировича на нарушение их конституционных прав положениями частей 1 и 2 статьи 1 Закона Хабаровского края «О порядке и размере выплаты денежных средств на содержание детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, находящихся под опекой (попечительством) в приемных семьях и учреждениях» и статьи 68 Федерального закона «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» : определение КС РФ от 18.12.2007 № 899-О-О [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

89. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Поломошновой Любови Дмитриевны на нарушение ее конституционных прав подпунктом «а» пункта 5 статьи 1 Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "Об опеке и попечительстве"» : определение КС РФ от 25.02.2010 № 304-О-О [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

90. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Корсаковой Татьяны Михайловны на нарушение ее конституционных прав статьей 25 Федерального закона "Об опеке и попечительстве"» : определение КС РФ от 22.04.2010 № 473-О-О [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

91. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Мокрецовой Нины Александровны на нарушение ее конституционных прав и конституционных прав ее подопечного пунктом 4 статьи 2 Закона Санкт-Петербурга "О размере и порядке выплаты денежных средств на содержание детей, находящихся под опекой или попечительством, и детей, переданных на воспитание в приемные семьи в Санкт-Петербурге"» : определение КС РФ от 29.09.2011 № 1060-О-О. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

92. О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия : постановление Пленума ВС РФ от 31.10.1995 № 8 // Бюллетень ВС РФ. – 1996. – № 1.

93. О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей : постановление Пленума ВС РФ от 27.05.1998 № 10 // Бюллетень ВС РФ. – 1998. – № 7.

94. О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации : постановление Пленума ВС РФ от 10.10.2003 № 5 // Бюллетень ВС РФ. – 2003. – № 12.

95. Обзор практики разрешения судами споров, связанных с воспитанием детей (утв. Президиумом ВС РФ 22.07.2011 [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

96. Определение Верховного Суда РФ от 02.11.1998 № 4-Г98-16 [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

97. Определение ВС РФ от 12.01.1999 № 50-Г98-4 [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

98. Определение Верховного Суда РФ от 10.10.2000 № КАС00-408 [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

99. Определение ВС РФ от 12.04.2002 № 66-Г02-9 [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

100. Определение ВС РФ от 19.04.2002 № 66-Г02-10 [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

101. Определение ВС РФ от 11.04.2006 № 5-Г06-36 // Бюллетень ВС РФ. – 2006. – № 11.

Специальная научная литература

Приложения

ВСЕОБЩАЯ ДЕКЛАРАЦИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА

Принята

Генеральной Ассамблее ООН

10 декабря 1948 г.

ПРЕАМБУЛА

Принимая во внимание, что признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира; и

принимая во внимание, что пренебрежение и презрение к правам человека привели к варварским актам, которые возмущают совесть человечества, и что создание такого мира, в котором люди будут иметь свободу слова и убеждений и будут свободны от страха и нужды, провозглашено как высокое стремление людей; и

принимая во внимание, что необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения; и

принимая во внимание, что необходимо содействовать развитию дружественных отношений между народами; и

принимая во внимание, что народы Объединенных Наций подтвердили в Уставе свою веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности и в равноправие мужчин и женщин и решили содействовать социальному прогрессу и улучшению условий жизни при большей свободе; и

принимая во внимание, что государства-члены обязались содействовать, в сотрудничестве с Организацией Объединенных Наций, всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод; и

принимая во внимание, что всеобщее понимание характера этих прав и свобод имеет огромное значение для полного выполнения этого обязательства,

Генеральная Ассамблея провозглашает настоящую Всеобщую декларацию прав человека в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства с тем, чтобы каждый человек и каждый орган общества, постоянно имея в виду настоящую Декларацию, стремились путем просвещения и образования содействовать уважению этих прав и свобод и обеспечению, путем национальных и международных прогрессивных мероприятий, всеобщего и эффективного признания и осуществления их как среди народов государств-членов Организации, так и среди народов территорий, находящихся под их юрисдикцией.

Статья 1

Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства.

Статья 2

Каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то: в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения.

Кроме того, не должно проводиться никакого различия на основе политического, правового или международного статуса страны или территории, к которой человек принадлежит, независимо от того, является ли эта территория независимой, подопечной, несамоуправляющейся, или как-либо иначе ограниченной в своем суверенитете.

Статья 3

Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность.

Статья 4

Никто не должен содержаться в рабстве или подневольном состоянии; рабство и работорговля запрещаются во всех их видах.

Статья 5

Никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство обращению и наказанию.

Статья 6

Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности.

Статья 7

Все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту закона. Все люди имеют право на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации, нарушающей настоящую Декларацию, и от какого бы то ни было подстрекательства к такой дискриминации.

Статья 8

Каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случае нарушения его основных прав, предоставленных ему конституцией или законом.

Статья 9

Никто не может быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или изгнанию.

Статья 10

Каждый человек для определения его прав и обязанностей и для установления обоснованности предъявленного ему уголовного обвинения имеет право, на основе полного равенства, на то, чтобы его дело было рассмотрено гласно и с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом.

Статья 11

1. Каждый человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком путем гласного судебного разбирательства, при котором ему обеспечиваются все возможности для защиты.

2. Никто не может быть осужден за преступление на основании совершения какого-либо деяния или за бездействие, которые во время их совершения не составляли преступления по национальным законам или по международному праву. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое могло быть применено в то время, когда преступление было совершено.

Статья 12

Никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств.

Статья 13

1. Каждый человек имеет право свободно передвигаться и выбирать себе местожительство в пределах каждого государства.

2. Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну.

Статья 14

1. Каждый человек имеет право искать убежище от преследования в других странах и пользоваться этим убежищем.

2. Это право не может быть использовано в случае преследования, в действительности основанного на совершении неполитического преступления или деяния, противоречащего целям и принципам Организации Объединенных Наций.

Статья 15

1. Каждый человек имеет право на гражданство.

2. Никто не может быть произвольно лишен своего гражданства или права изменить свое гражданство.

Статья 16

1. Мужчины и женщины, достигшие совершеннолетия, имеют право без всяких ограничений по признаку расы, национальности или религии вступать в брак и основывать семью. Они пользуются одинаковыми правами в отношении вступления в брак, во время состояния в браке и во время его расторжения.

2. Брак может быть заключен только при свободном и полном согласии обеих вступающих в брак сторон.

3. Семья является естественной и основной ячейкой общества и имеет право на защиту со стороны общества и государства.

Статья 17

1. Каждый человек имеет право владеть имуществом как единолично, так и совместно с другими.

2. Никто не должен быть произвольно лишен своего имущества.

Статья 18

Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков.

Статья 19

Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ.

Статья 20

1. Каждый человек имеет право на свободу мирных собраний и ассоциаций.

2. Никто не может быть принуждаем вступать в какую-либо ассоциацию.

Статья 21

1. Каждый человек имеет право принимать участие в управлении своей страной непосредственно или через посредство свободно избранных представителей.

2. Каждый человек имеет право равного доступа к государственной службе в своей стране.

3. Воля народа должна быть основой власти правительства; эта воля должна находить себе выражение в периодических и нефальсифицированных выборах, которые должны проводиться при всеобщем и равном избирательном праве, путем тайного голосования или же посредством других равнозначных форм, обеспечивающих свободу голосования.

Статья 22

Каждый человек, как член общества, имеет право на социальное обеспечение и на осуществление необходимых для поддержания его достоинства и для свободного развития его личности прав в экономической, социальной и культурной областях через посредство национальных усилий и международного сотрудничества и в соответствии со структурой и ресурсами каждого государства.

Статья 23

1. Каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы.

2. Каждый человек, без какой-либо дискриминации, имеет право на равную оплату за равный труд.

3. Каждый работающий имеет право на справедливое и удовлетворительное вознаграждение, обеспечивающее достойное человека существование для него самого и его семьи, и дополняемое, при необходимости, другими средствами социального обеспечения.

4. Каждый человек имеет право создавать профессиональные союзы и входить в профессиональные союзы для защиты своих интересов.

Статья 24

Каждый человек имеет право на отдых и досуг, включая право на разумное ограничение рабочего дня и на оплачиваемый периодический отпуск.

Статья 25

1. Каждый человек имеет право на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи, и право на обеспечение на случай безработицы, болезни, инвалидности, вдовства, наступления старости или иного случая утраты средств к существованию по не зависящим от него обстоятельствам.

2. Материнство и младенчество дают право на особое попечение и помощь. Все дети, родившиеся в браке или вне брака, должны пользоваться одинаковой социальной защитой.

Статья 26

1. Каждый человек имеет право на образование. Образование должно быть бесплатным по меньшей мере

в том, что касается начального и общего образования. Начальное образование должно быть обязательным. Техническое и профессиональное образование должно быть общедоступным, и высшее образование должно быть одинаково доступным для всех на основе способностей каждого.

2. Образование должно быть направлено к полному развитию человеческой личности и к увеличению уважения к правам человека и основным свободам. Образование должно содействовать взаимопониманию, терпимости и дружбе между всеми народами, расовыми и религиозными группами и должно содействовать деятельности Организации Объединенных Наций по поддержанию мира.

3. Родители имеют право приоритета в выборе вида образования для своих малолетних детей.

Статья 27

1. Каждый человек имеет право свободно участвовать в культурной жизни общества, наслаждаться искусством, участвовать в научном прогрессе и пользоваться его благами.

2. Каждый человек имеет право на защиту его моральных и материальных интересов, являющихся результатом научных, литературных или художественных трудов, автором которых он является.

Статья 28

Каждый человек имеет право на социальный и международный порядок, при котором права и свободы, изложенные в настоящей Декларации, могут быть полностью осуществлены.

Статья 29

1. Каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности.

2. При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе.

3. Осуществление этих прав и свобод ни в коем случае не должно противоречить целям и принципам Организации Объединенных Наций.

Статья 30

Ничто в настоящей Декларации не может быть истолковано как предоставление какому-либо государству, группе лиц или отдельным лицам права заниматься какой-либо деятельностью или совершать действия, направленные к уничтожению прав и свобод, изложенных в настоящей Декларации.

ДЕКЛАРАЦИЯ ПРАВ РЕБЕНКА

(20 ноября 1959 года)

Принята Генеральной Ассамблеей ООН

ПРЕАМБУЛА

Принимая во внимание, что народы Объединенных Наций вновь утвердили в Уставе свою веру в основные права человека и в достоинство и ценность человеческой личности и преисполнены решимости содействовать социальному прогрессу и улучшению условий жизни при большей свободе,

принимая во внимание, что Организация Объединенных Наций во Всеобщей декларации прав человека провозгласила, что каждый человек должен обладать всеми указанными в ней правами и свободами, без какого бы то ни было различия по таким признакам, как раса, цвет кожи, пол, язык, религия, политические или иные убеждения, национальное или социальное происхождение, имущественное положение, рождение или иное обстоятельство,

принимая во внимание, что ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения,

принимая во внимание, что необходимость в такой специальной охране была указана в Женевской декларации прав ребенка 1924 года и признана во Всеобщей декларации прав человека, а также в уставах специализированных учреждений и международных организаций, занимающихся вопросами благополучия детей,

принимая во внимание, что человечество обязано давать ребенку лучшее, что оно имеет,

Генеральная Ассамблея

провозглашает настоящую Декларацию прав ребенка с целью обеспечить детям счастливое детство и пользование, на их собственное благо и на благо общества, правами и свободами, которые здесь предусмотрены, и призывает родителей, мужчин и женщин как отдельных лиц, а также добровольные организации, местные власти и национальные правительства к тому, чтобы они признали и старались соблюдать эти права путем законодательных и других мер, постепенно принимаемых в соответствии со следующими принципами:

Принцип 1

Ребенку должны принадлежать все указанные в настоящей Декларации права. Эти права должны признаваться за всеми детьми без всяких исключений и без различия или дискриминации по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного положения, рождения или иного обстоятельства, касающегося самого ребенка или его семьи.

Принцип 2

Ребенку законом и другими средствами должна быть обеспечена специальная защита и предоставлены возможности и благоприятные условия, которые позволяли бы ему развиваться физически, умственно, нравственно, духовно и в социальном отношении здоровым и нормальным путем и в условиях свободы и достоинства. При издании с этой целью законов главным соображением должно быть наилучшее обеспечение интересов ребенка.

Принцип 3

Ребенку должно принадлежать с его рождения право на имя и гражданство.

Принцип 4

Ребенок должен пользоваться благами социального обеспечения. Ему должно принадлежать право на здоровые рост и развитие; с этой целью специальные уход и охрана должны быть обеспечены как ему, так и его матери, включая надлежащий дородовой и послеродовой уход. Ребенку должно принадлежать право на надлежащее питание, жилище, развлечения и медицинское обслуживание.

Принцип 5

Ребенку, который является неполноценным в физическом, психическом или социальном отношении, должны обеспечиваться специальные режим, образование и забота, необходимые ввиду его особого состояния.

Принцип 6

Ребенок для полного и гармоничного развития его личности нуждается в любви и понимании. Он должен, когда это возможно, расти на попечении и под ответственностью своих родителей и во всяком случае в атмосфере любви и моральной и материальной обеспеченности; малолетний ребенок не должен, кроме тех случаев, когда имеются исключительные обстоятельства, быть разлучаем со своей матерью. На обществе и на органах публичной власти должна лежать обязанность осуществлять особую заботу о детях, не имеющих семьи, и о детях, не имеющих достаточных средств к существованию. Желательно, чтобы многодетным семьям предоставлялись государственные или иные пособия на содержание детей.

Принцип 7

Ребенок имеет право на получение образования, которое должно быть бесплатным и обязательным, по крайней мере на начальных стадиях. Ему должно даваться образование, которое способствовало бы его общему культурному развитию, и благодаря которому он мог бы, на основе равенства возможностей, развить свои способности и личное суждение, а также сознание моральной и социальной ответственности и стать полезным членом общества.

Наилучшее обеспечение интересов ребенка должно быть руководящим принципом для тех, на ком лежит ответственность за его образование и обучение; эта ответственность лежит прежде всего на его родителях.

Ребенку должна быть обеспечена полная возможность игр и развлечений, которые были бы направлены на цели, преследуемые образованием; общество и органы публичной власти должны прилагать усилия к тому, чтобы способствовать осуществлению указанного права.

Принцип 8

Ребенок должен при всех обстоятельствах быть среди тех, кто первыми получают защиту и помощь.

Принцип 9

Ребенок должен быть защищен от всех форм небрежного отношения, жестокости и эксплуатации. Он не должен быть объектом торговли в какой бы то ни было форме.

Ребенок не должен приниматься на работу до достижения надлежащего возрастного минимума; ему ни в коем случае не должны поручаться или разрешаться работа или занятие, которые были бы вредны для его здоровья или образования или препятствовали его физическому, умственному или нравственному развитию.

Принцип 10

Ребенок должен ограждаться от практики, которая может поощрять расовую, религиозную или какую-либо иную форму дискриминации. Он должен воспитываться в духе взаимопонимания, терпимости, дружбы между народами, мира и всеобщего братства, а также в полном сознании, что его энергия и способности должны посвящаться служению на пользу других людей.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПАКТ

от 16 декабря 1966 года

ОБ ЭКОНОМИЧЕСКИХ, СОЦИАЛЬНЫХ И КУЛЬТУРНЫХ ПРАВАХ <*>

Участвующие в настоящем Пакте государства, принимая во внимание, что в соответствии с принципами, провозглашенными Уставом Организации Объединенных Наций, признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира, признавая, что эти права вытекают из присущего человеческой личности достоинства, признавая, что согласно Всеобщей декларации прав человека идеал свободной человеческой личности, свободной от страха и нужды, может быть осуществлен только, если будут созданы такие условия, при которых каждый может пользоваться своими экономическими, социальными и культурными правами, так же как и своими гражданскими и политическими правами, принимая во внимание, что по Уставу Организации Объединенных Наций государства обязаны поощрять всеобщее уважение и соблюдение прав и свобод человека, принимая во внимание, что каждый отдельный человек, имея обязанности в отношении других людей и того коллектива, к которому он принадлежит, должен добиваться поощрения и соблюдения прав, признаваемых в настоящем Пакте, соглашаются о нижеследующих статьях.

--------------------------------

<*> Открыт для подписания, ратификации и присоединения 19 декабря 1966 г. резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной Ассамблеи ООН. Вступил в силу 3 января 1976 г. По состоянию на 1 января 1989 г. 92 участника. СССР подписал 18 марта 1968 г. Ратифицирован Президиумом Верховного Совета СССР 18 сентября 1973 г. с заявлением. Ратификационная грамота СССР депонирована Генеральному секретарю ООН 16 октября 1973 г. Вступил в силу для СССР 3 января 1976 г.

ЧАСТЬ I

Статья 1

1. Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие.

2. Все народы для достижения своих целей могут свободно распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами без ущерба для каких-либо обязательств, вытекающих из международного экономического сотрудничества, основанного на принципе взаимной выгоды, и из международного права. Ни один народ ни в коем случае не может быть лишен принадлежащих ему средств существования.

3. Все участвующие в настоящем Пакте государства, в том числе те, которые несут ответственность за управление несамоуправляющимися и подопечными территориями, должны в соответствии с положениями Устава Организации Объединенных Наций поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право.

ЧАСТЬ II

Статья 2

1. Каждое участвующее в настоящем Пакте государство обязуется в индивидуальном порядке и в порядке международной помощи и сотрудничества, в частности, в экономической и технической областях, принять в максимальных пределах имеющихся ресурсов меры к тому, чтобы обеспечить постепенно полное осуществление признаваемых в настоящем Пакте прав всеми надлежащими способами, включая, в частности, принятие законодательных мер.

2. Участвующие в настоящем Пакте государства обязуются гарантировать, что права, провозглашенные в настоящем Пакте, будут осуществляться без какой бы то ни было дискриминации, как-то: в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного положения, рождения или иного обстоятельства.

3. Развивающиеся страны могут с надлежащим учетом прав человека и своего народного хозяйства определять, в какой мере они будут гарантировать признаваемые в настоящем Пакте экономические права лицам, не являющимся их гражданами.

Статья 3

Участвующие в настоящем Пакте государства обязуются обеспечить равное для мужчин и женщин право пользования всеми экономическими, социальными и культурными правами, предусмотренными в настоящем Пакте.

Статья 4

Участвующие в настоящем Пакте государства признают, что в отношении пользования теми правами, которые то или иное государство обеспечивает в соответствии с настоящим Пактом, это государство может устанавливать только такие ограничения этих прав, которые определяются законом, и только постольку, поскольку это совместимо с природой указанных прав, и исключительно с целью способствовать общему благосостоянию в демократическом обществе.

Статья 5

1. Ничто в настоящем Пакте не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на уничтожение любых прав или свобод, признанных в настоящем Пакте, или на ограничение их в большей мере, чем предусматривается в настоящем Пакте.

2. Никакое ограничение или умаление каких бы то ни было основных прав человека, признаваемых или существующих в какой-либо стране в силу закона, конвенций, правил или обычаев, не допускается под тем предлогом, что в настоящем Пакте не признаются такие права или что в нем они признаются в меньшем объеме.

ЧАСТЬ III

Статья 6

1. Участвующие в настоящем Пакте государства признают право на труд, которое включает право каждого человека на получение возможности зарабатывать себе на жизнь трудом, который он свободно выбирает или на который он свободно соглашается, и предпримут надлежащие шаги к обеспечению этого права.

2. Меры, которые должны быть приняты участвующими в настоящем Пакте государствами в целях полного осуществления этого права, включают программы профессионально-технического обучения и подготовки, пути и методы достижения неуклонного экономического, социального и культурного развития и полной производительной занятости в условиях, гарантирующих основные политические и экономические свободы человека.

Статья 7

Участвующие в настоящем Пакте государства признают право каждого на справедливые и благоприятные условия труда, включая, в частности:

a) вознаграждение, обеспечивающее, как минимум, всем трудящимся:

i) справедливую зарплату и равное вознаграждение за труд равной ценности без какого бы то ни было различия, причем, в частности, женщинам должны гарантироваться условия труда не хуже тех, которыми пользуются мужчины, с равной платой за равный труд;

ii) удовлетворительное существование для них самих и их семей в соответствии с постановлениями настоящего Пакта;

b) условия работы, отвечающие требованиям безопасности и гигиены;

c) одинаковую для всех возможность продвижения в работе на соответствующие более высокие ступени исключительно на основании трудового стажа и квалификации;

d) отдых, досуг и разумное ограничение рабочего времени и оплачиваемый периодический отпуск, равно как и вознаграждение за праздничные дни.

Статья 8

1. Участвующие в настоящем Пакте государства обязуются обеспечить:

a) право каждого человека создавать для осуществления и защиты своих экономических и социальных интересов профессиональные союзы и вступать в таковые по своему выбору при единственном условии соблюдения правил соответствующей организации. Пользование указанным правом не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусматриваются законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности или общественного порядка или для ограждения прав и свобод других;

b) право профессиональных союзов образовывать национальные федерации или конфедерации и право этих последних основывать международные профессиональные организации или присоединяться к таковым;

c) право профессиональных союзов функционировать беспрепятственно без каких-либо ограничений, кроме тех, которые предусматриваются законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности или общественного порядка или для ограждения прав и свобод других;

d) право на забастовки при условии его осуществления в соответствии с законами каждой страны.

2. Настоящая статья не препятствует введению законных ограничений пользования этими правами для лиц, входящих в состав вооруженных сил, полиции или администрации государства.

3. Ничто в настоящей статье не дает права государствам, участвующим в Конвенции Международной организации труда 1948 года относительно свободы ассоциаций и защиты права на организацию, принимать законодательные акты в ущерб гарантиям, предусматриваемым в указанной Конвенции, или применять закон таким образом, чтобы наносился ущерб этим гарантиям.

Статья 9

Участвующие в настоящем Пакте государства признают право каждого человека на социальное обеспечение, включая социальное страхование.

Статья 10

Участвующие в настоящем Пакте государства признают, что:

1. Семье, являющейся естественной и основной ячейкой общества, должны предоставляться по возможности самая широкая охрана и помощь, в особенности при ее образовании и пока на ее ответственности лежит забота о несамостоятельных детях и их воспитании. Брак должен заключаться по свободному согласию вступающих в брак.

2. Особая охрана должна предоставляться матерям в течение разумного периода до и после родов. В течение этого периода работающим матерям должен предоставляться оплачиваемый отпуск или отпуск с достаточными пособиями по социальному обеспечению.

3. Особые меры охраны и помощи должны приниматься в отношении всех детей и подростков без какой бы то ни было дискриминации по признаку семейного происхождения или по иному признаку. Дети и подростки должны быть защищены от экономической и социальной эксплуатации. Применение их труда в области, вредной для их нравственности и здоровья или опасной для жизни или могущей повредить их нормальному развитию, должно быть наказуемо по закону. Кроме того, государства должны установить возрастные пределы, ниже которых пользование платным детским трудом запрещается и карается законом.

Статья 11

1. Участвующие в настоящем Пакте государства признают право каждого на достаточный жизненный уровень для него и его семьи, включающий достаточное питание, одежду и жилище, и на непрерывное улучшение условий жизни. Государства-участники примут надлежащие меры к обеспечению осуществления этого права, признавая важное значение в этом отношении международного сотрудничества, основанного на свободном согласии.

2. Участвующие в настоящем Пакте государства, признавая основное право каждого человека на свободу от голода, должны принимать необходимые меры индивидуально и в порядке международного сотрудничества, включающие проведение конкретных программ, для того чтобы:

a) улучшить методы производства, хранения и распределения продуктов питания путем широкого использования технических и научных знаний, распространения знаний о принципах питания и усовершенствования или реформы аграрных систем таким образом, чтобы достигнуть наиболее эффективного освоения и использования природных ресурсов; и

b) обеспечить справедливое распределение мировых запасов продовольствия в соответствии с потребностями и с учетом проблем стран как импортирующих, так и экспортирующих пищевые продукты.

Статья 12

1. Участвующие в настоящем Пакте государства признают право каждого человека на наивысший достижимый уровень физического и психического здоровья.

2. Меры, которые должны быть приняты участвующими в настоящем Пакте государствами для полного осуществления этого права, включают мероприятия, необходимые для:

a) обеспечения сокращения мертворождаемости и детской смертности и здорового развития ребенка;

b) улучшения всех аспектов гигиены внешней среды и гигиены труда в промышленности;

c) предупреждения и лечения эпидемических, эндемических, профессиональных и иных болезней и борьбы с ними;

d) создания условий, которые обеспечивали бы всем медицинскую помощь и медицинский уход в случае болезни.

Статья 13

1. Участвующие в настоящем Пакте государства признают право каждого человека на образование. Они соглашаются, что образование должно быть направлено на полное развитие человеческой личности и сознания ее достоинства и должно укреплять уважение к правам человека и основным свободам. Они далее соглашаются в том, что образование должно дать возможность всем быть полезными участниками свободного общества, способствовать взаимопониманию, терпимости и дружбе между всеми нациями и всеми расовыми, этническими и религиозными группами и содействовать работе Организации Объединенных Наций по поддержанию мира.

2. Участвующие в настоящем Пакте государства признают, что для полного осуществления этого права:

a) начальное образование должно быть обязательным и бесплатным для всех;

b) среднее образование в его различных формах, включая профессионально-техническое среднее образование, должно быть открыто и сделано доступным для всех путем принятия всех необходимых мер и, в частности, постепенного введения бесплатного образования;

c) высшее образование должно быть сделано одинаково доступным для всех на основе способностей каждого путем принятия всех необходимых мер и, в частности, постепенного введения бесплатного образования;

d) элементарное образование должно поощряться или интенсифицироваться, по возможности, для тех, кто не проходил или не закончил полного курса своего начального образования;

e) должно активно проводиться развитие сети школ всех ступеней, должна быть установлена удовлетворительная система стипендий и должны постоянно улучшаться материальные условия преподавательского персонала.

3. Участвующие в настоящем Пакте государства обязуются уважать свободу родителей и в соответствующих случаях законных опекунов выбирать для своих детей не только учрежденные государственными властями школы, но и другие школы, отвечающие тому минимуму требований для образования, который может быть установлен или утвержден государством, и обеспечивать религиозное и нравственное воспитание своих детей в соответствии со своими собственными убеждениями.

4. Никакая часть настоящей статьи не должна толковаться в смысле умаления свободы отдельных лиц и учреждений создавать учебные заведения и руководить ими при неизменном условии соблюдения принципов, изложенных в пункте 1 настоящей статьи, и требования, чтобы образование, даваемое в таких заведениях, отвечало тому минимуму требований, который может быть установлен государством.

Статья 14

Каждое участвующее в настоящем Пакте государство, которое ко времени своего вступления в число участников не смогло установить на территории своей метрополии или на других территориях, находящихся под его юрисдикцией, обязательного бесплатного начального образования, обязуется в течение двух лет выработать и принять подробный план мероприятий для постепенного проведения в жизнь – в течение разумного числа лет, которое должно быть указано в этом плане, – принципа обязательного бесплатного всеобщего образования.

Статья 15

1. Участвующие в настоящем Пакте государства признают право каждого человека на:

a) участие в культурной жизни;

b) пользование результатами научного прогресса и их практическое применение;

c) пользование защитой моральных и материальных интересов, возникающих в связи с любыми научными, литературными или художественными трудами, автором которых он является.

2. Меры, которые должны приниматься участвующими в настоящем Пакте государствами для полного осуществления этого права, включают те, которые необходимы для охраны, развития и распространения достижений науки и культуры.

3. Участвующие в настоящем Пакте государства обязуются уважать свободу, безусловно необходимую для научных исследований и творческой деятельности.

4. Участвующие в настоящем Пакте государства признают пользу, извлекаемую из поощрения и развития международных контактов и сотрудничества в научной и культурной областях.

ЧАСТЬ IV

Статья 16

1) Участвующие в настоящем Пакте государства обязуются представлять в соответствии с настоящей частью этого Пакта доклады о принимаемых ими мерах и о прогрессе на пути к достижению соблюдения прав, признаваемых в этом Пакте.

2. a) Все доклады представляются Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций, который направляет их экземпляры на рассмотрение в Экономический и Социальный Совет в соответствии с положениями настоящего Пакта;

b) Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций также препровождает специализированным учреждениям экземпляры докладов или любые соответствующие части докладов участвующих в настоящем Пакте государств, которые также являются членами этих специализированных учреждений, поскольку такие доклады или части этих докладов относятся к любым вопросам, входящим в рамки обязанностей вышеуказанных учреждений в соответствии с их конституционными актами.

Статья 17

1. Участвующие в настоящем Пакте государства представляют свои доклады по этапам в соответствии с программой, которая должна быть установлена Экономическим и Социальным Советом в течение одного года после вступления в силу настоящего Пакта по консультации с государствами-участниками и заинтересованными специализированными учреждениями.

2. В докладах могут указываться факторы и затруднения, влияющие на степень исполнения обязанностей по настоящему Пакту.

3. Если соответствующие сведения были ранее сообщены Организации Объединенных Наций или какому-либо специализированному учреждению каким-либо участвующим в настоящем Пакте государством, то нет необходимости воспроизводить эти сведения и будет достаточной точная ссылка на сведения, сообщенные таким образом.

Статья 18

Во исполнение своих обязанностей по Уставу Организации Объединенных Наций в области прав человека и основных свобод Экономический и Социальный Совет может вступать в соглашения со специализированными учреждениями о предоставлении ими ему докладов о прогрессе на пути к достижению соблюдения постановлений настоящего Пакта, относящихся к сфере их деятельности. Эти доклады могут включать подробности принимаемых их компетентными органами решений и рекомендаций о таком осуществлении.

Статья 19

Экономический и Социальный Совет может передавать в Комиссию по правам человека для рассмотрения и дачи общих рекомендаций или, в соответствующих случаях, для сведения доклады, касающиеся прав человека, представляемые государствами в соответствии со статьями 16 и 17, и доклады, касающиеся прав человека, представляемые специализированными учреждениями в соответствии со статьей 18.

Статья 20

Заинтересованные участвующие в настоящем Пакте государства и специализированные учреждения могут представлять Экономическому и Социальному Совету замечания по любой общей рекомендации согласно статье 19 или по ссылке на такую общую рекомендацию в любом докладе Комиссии по правам человека или в любом документе, на который там делается ссылка.

Статья 21

Экономический и Социальный Совет может представлять время от времени Генеральной Ассамблее доклады с рекомендациями общего характера и с кратким изложением сведений, получаемых от участвующих в настоящем Пакте государств и от специализированных учреждений, о принятых мерах и достигнутых результатах в области обеспечения всеобщего соблюдения прав, признаваемых в настоящем Пакте.

Статья 22

Экономический и Социальный Совет может обращать внимание других органов Организации Объединенных Наций, их вспомогательных органов и специализированных учреждений, занимающихся предоставлением технической помощи, на любые вопросы, возникающие в связи с докладами, упоминаемыми в настоящей части настоящего Пакта, которые могут быть полезны этим органам при вынесении каждым из них в пределах своей компетенции решений относительно целесообразности международных мер, которые могли бы способствовать эффективному постепенному проведению в жизнь настоящего Пакта.

Статья 23

Участвующие в настоящем Пакте государства соглашаются, что к числу международных мероприятий, способствующих осуществлению прав, признаваемых в настоящем Пакте, относится применение таких средств, как заключение конвенций, принятие рекомендаций, оказание технической помощи и проведение региональных совещаний и технических совещаний в целях консультаций, а также исследования, организованные совместно с заинтересованными правительствами.

Статья 24

Ничто в настоящем Пакте не должно толковаться как умаление значения постановлений Устава Организации Объединенных Наций и уставов специализированных учреждений, которые определяют соответствующие обязанности различных органов Организации Объединенных Наций и специализированных учреждений в отношении вопросов, которых касается настоящий Пакт.

Статья 25

Ничто в настоящем Пакте не должно толковаться как умаление неотъемлемого права всех народов полностью и свободно обладать и пользоваться своими естественными богатствами и ресурсами.

ЧАСТЬ V

Статья 26

1. Настоящий Пакт открыт для подписания любым государством-членом Организации Объединенных Наций или членом любого из ее специализированных учреждений, любым государством-участником Статута Международного Суда и любым другим государством, приглашенным Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций к участию в настоящем Пакте.

2. Настоящий Пакт подлежит ратификации. Ратификационные грамоты депонируются у Генерального секретаря Организации Объединенных Наций.

3. Настоящий Пакт открыт для присоединения любого государства, указанного в пункте 1 настоящей статьи.

4. Присоединение совершается депонированием документа о присоединении у Генерального секретаря Организации Объединенных Наций.

5. Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций уведомляет все подписавшие настоящий Пакт или присоединившиеся к нему государства о депонировании каждой ратификационной грамоты или документа о присоединении.

Статья 27

1. Настоящий Пакт вступает в силу спустя три месяца со дня депонирования у Генерального секретаря Организации Объединенных Наций тридцать пятой ратификационной грамоты или документа о присоединении.

2. Для каждого государства, которое ратифицирует настоящий Пакт или присоединится к нему после депонирования тридцать пятой ратификационной грамоты или документа о присоединении, настоящий Пакт вступает в силу спустя три месяца со дня депонирования его собственной ратификационной грамоты или документа о присоединении.

Статья 28

Постановления настоящего Пакта распространяются на все части федеральных государств без каких бы то ни было ограничений или изъятий.

Статья 29

1. Любое участвующее в настоящем Пакте государство может предлагать поправки и представлять их Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций. Генеральный секретарь препровождает затем любые предложенные поправки участвующим в настоящем Пакте государствам с просьбой сообщить ему, высказываются ли они за созыв конференции государств-участников с целью рассмотрения этих предложений и проведения по ним голосования. Если по крайней мере одна треть государств-участников выскажется за такую конференцию, Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций созывает эту конференцию под эгидой Организации Объединенных Наций. Любая поправка, принятая большинством государств-участников, присутствующих и участвующих в голосовании на этой конференции, представляется Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций на утверждение.

2. Поправки вступают в силу по утверждении их Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций и принятии их большинством в две трети участвующих в настоящем Пакте государств в соответствии с их конституционными процедурами.

3. Когда поправки вступают в силу, они становятся обязательными для тех государств-участников, которые их приняли, а для других государств-участников остаются обязательными постановления настоящего Пакта и все предшествующие поправки, которые ими приняты.

Статья 30

Независимо от уведомлений, делаемых согласно пункту 5 статьи 26, Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций уведомляет все государства, о которых идет речь в пункте 1 той же статьи, о нижеследующем:

a) подписаниях, ратификациях и присоединениях согласно статье 26;

b) дате вступления в силу настоящего Пакта согласно статье 27 и дате вступления в силу любых поправок согласно статье 29.

Статья 31

1. Настоящий Пакт, английский, испанский, китайский, русский и французский тексты которого равно аутентичны, подлежат сдаче на хранение в архив Организации Объединенных Наций.

2. Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций препровождает заверенные копии настоящего Пакта всем государствам, указанным в статье 26.

В удостоверение чего нижеподписавшиеся, должным образом уполномоченные соответствующими правительствами, подписали настоящий Пакт, открытый для подписания в Нью-Йорке, девятнадцатого декабря тысяча девятьсот шестьдесят шестого года.

* * *

Заявление к Международному пакту об экономических, социальных и культурных правах и Международному пакту о гражданских и политических правах, сделанное при подписании:

«Союз Советских Социалистических Республик заявляет, что положения пункта 1 статьи 26 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах и пункта 1 статьи 48 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которым ряд государств не может стать участниками этих пактов, носят дискриминационный характер, и считает, что пакты в соответствии с принципом суверенного равенства государств должны быть открыты для участия всех заинтересованных государств без какой-либо дискриминации и ограничения».

ДЕКЛАРАЦИЯ

О КОНТАКТАХ, СВЯЗАННЫХ С ДЕТЬМИ