Основная цель деятельности вуза – оказание образовательных услуг. Данные услуги оказываются либо за счет средств федерального бюджета, либо за счет потребителей этих услуг (они могут оплачиваться и третьими лицами). Правовой формой оказания возмездных образовательных услуг является договор на оказание возмездных образовательных услуг. Право вуза на заключение данного договора закреплено в Законе об образовании (п. 10 ст. 41, ст. 45–46), Законе о высшем и послевузовском профессиональном образовании (ст. 29), а также в Правилах оказания платных образовательных услуг1. Данные правовые акты лишь в самом общем виде регулируют отношения по оказанию возмездных образовательных услуг, что порождает серьезные проблемы на практике. В этих условиях необходимо, прежде всего, установить правовую природу договора возмездных образовательных услуг, так как от решения этого вопроса зависит полноценное правовое регулирование данного обязательства. Для достижения данной цели, в первую очередь, необходимо определиться с такими базовыми понятиями, как «услуга» и «образовательная услуга».
В условиях научно-технического прогресса, который неминуемо приводит к появлению новых видов деятельности, в экономике заметно возрастает роль услуг. Как следствие, – в системе обязательственных отношений все прочнее занимают обязательства по оказанию услуг. Многим из них свойственно специальное правовое регулирование2. В то же время распространены и такие обязательства по оказанию услуг, которые не легитимированы на законодательном уровне. К последним, например, относятся обязательства по оказанию правовых услуг, обучению вождения автомобилем, уходу за больными гражданами и т.д. В лучшем случае, данные услуги урегулированы локальными актами.
Оказываемые услуги разнообразны по своему экономическому и социальному содержанию, в связи с этим вполне резонно поставить вопросы: в чем заключается сущность категории «услуга»; какие признаки для нее характерны; что объединяет вышеуказанные и иные услуги; есть ли необходимость в специальном правовом регулировании обязательств по оказанию услуг и т.д.
Гражданское законодательство относит «услугу» к объектам гражданских прав (ст. 128 ГК РФ). В науке гражданского права вопрос об объекте гражданского правоотношения до настоящего времени является одним из самых спорных. Здесь все подвергается сомнению, начиная от того, нужна ли вообще такая категория как объект правоотношения, и заканчивая вопросом, что же следует понимать под объектом правоотношения1.
Большинство теорий объекта гражданского правоотношения условно принято делить на плюралистическую и монистическую. Редакция ст. 128 ГК РФ свидетельствует о том, что законодатель исходит из плюралистической теории объекта гражданского правоотношения: под объектом подразумевается то, на что направлено правоотношение и на что оно оказывает определенное воздействие. К объектам отнесены вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага. Таким образом, среди объектов гражданского правоотношения в одном ряду обозначены работы и услуги. По поводу данных объектов на протяжении четырех десятилетий в юридической литературе ведется дискуссия об их соотношении. В настоящий период она весьма актуальна не только потому, что впервые в кодифицированный гражданский акт, ГК РФ, включена глава (39), посвященная возмездным услугам1, но и потому, что по мере развития научно-технического прогресса появляются новые виды услуг, занимающие промежуточное положение между «услугами» и «работами».
В словаре русского языка приводятся следующие определения услуги: 1) действие, приносящее помощь, пользу другому лицу; 2) работа, выполняемая для удовлетворения чьих-либо нужд, потребностей2. Под работой же понимается: 1) та или иная деятельность по созданию, изготовлению, обработке чего-либо; 2) то, что подлежит обработке, находится в процессе изготовления3. В семантическом значении работа является синонимом труда, дела, занятия, деятельности и т.п.4
Из приведенного выше толкования терминов «услуга» и «работа» следует, что они соотносятся между собой как род и вид (услуга – это род, работа – вид). Данный вывод подтверждается и экономической теорий, которая исходит из следующего понимания услуги: услуга может быть оказана либо вещно, либо самим процессом функционирования живого труда. В основе данного утверждения лежат рассуждения К. Маркса: «услуга есть не что иное как полезное действие той или иной потребительной стоимости товара ли, труда ли»1. Кроме того, по Марксу, известного рода услуги, иными словами потребительные стоимости, представляющие собой результат известных видов деятельности или труда, воплощаются в товарах, другие же услуги, напротив, не оставляют осязаемых результатов и существуют отдельно от исполнителей этих услуг, иначе говоря, результат их не есть пригодный для продажи товар2.
В «Теории прибавочной стоимости» неоднократно подчеркивается, что одна «часть так называемого непроизводственного труда воплощается в материальных потребительных стоимостях, которые с таким же успехом могли быть товарами («пригодными для продажи товарами…»; а с другой стороны, есть «часть услуг, не принимающих предметной формы, не получающих в виде вещи самостоятельного бытия отдельно от исполнителя этих услуг и не входящих составной частью в стоимость какого-нибудь товара…»3.
Услуги, результат которых воплощается в товарах, в экономической теории называют материальными (производственными) услугами, услуги, которые не оставляют осязаемого результата, называют нематериальными (непроизводственными) услугами4. При этом материальные услуги рассматриваются в качестве работы, а нематериальные – в качестве услуги5.
В юриспруденции понятие услуги чаще всего выводится через противопоставление их работе. Так, например, С.Э. Жилинский указывает: «Работа есть процесс трудовой деятельности, в результате которого создается конкретная материальная ценность: построен дом, сшит костюм, выкопан колодец и т.д. Трудовые же усилия по оказанию услуг не материализуются в каком-то новом предмете. Они лишь увеличивают стоимость уже созданных предметов, восстанавливают его утраченные свойства, удовлетворяют духовные и иные нематериальные потребности людей. Услуги могут выражаться в техническом обслуживании и ремонте автомобилей, перевозке грузов, организации туризма, предоставлении телефонной и телеграфной связи и т.д.»1. В данной антитезе «работы» и «услуги» обращает на себя внимание то, что ремонт вещей автор рассматривает в качестве услуги. Аналогичной точки зрения (за исключением последнего замечания по поводу ремонта вещей) придерживаются и иные авторы2.
Признак, лежащий в основе разграничения работы и услуги («овеществление», «материализация» результата), был подвергнут критике. Так, Л.В. Санникова считает, что из буквального толкования термина «овеществление результата» следует, что результат деятельности наделяется свойствами вещи, а это имеет место только при изготовлении и переработке последней. В тех случаях, когда договор подряда заключается на обработку вещи (прачечные услуги, химчистка, уборка и т.п.), результат не овеществляется, он проявляется в изменении некоторых полезных свойств вещи3. Данное замечание представляется справедливым, однако трудно подобрать термин, который бы одновременно подтверждал наличие материализованного результата и (или) изменение свойств вещи (увеличение потребительной стоимости). В связи с этим использование термина «овеществление результата» в данном случае с определенной натяжкой оправдано.
Впервые легальное определение услуги приведено в п. 3 ст. 38 НК РФ: услугой для целей налогообложения признается деятельность, результаты которой не имеют материального выражения, реализуются и потребляются в процессе осуществления этой деятельности. Таким образом, законодатель с позиции налогообложения к услугам относит только деятельность, результат которой не отделим от самого процесса ее оказания.
Правовой формой отношений по оказанию услуг являются гражданско-правовые обязательства. Наиболее весомый вклад в развитие теории об обязательствах по оказанию услуг внесли Е.Д. Шешенин и О.А. Красавчиков. В частности, Е.Д. Шешенин первоначально обосновал необходимость выделения гражданско-правовых договоров по оказанию услуг (к ним он отнес перевозку пассажиров, почтовую доставку, услуги связи, транспортно-экспедиционное обслуживание, поручение, хранение, комиссию, договоры со зрелищными предприятиями и культурно-просветительными учреждениями, договоры на туристическое обслуживание, договоры о правовой помощи, договоры на получение информации и др.)1. Затем, указывая на различия в экономическом содержании отношений по оказанию услуг и выполнению работ, все договоры, направленные на оказание услуг гражданам, разделил на две группы. В первую группу им были включены обязательства, целью которых является изготовление и ремонт одежды, обуви, головных уборов, бытовой техники, химчистка, стирка, ремонт квартир и личных домов, фотоработы и т.д. (т.е. в данную группу вошли как услуги, направленные на восстановление потребительных свойств уже существующих предметов, так и направленные на создание новых вещей). К договорам второй группы он отнес обязательства, результат деятельности которых не существует отдельно от исполнителей и не является товаром – личные услуги (культурные услуги по удовлетворению духовных, эстетических потребностей, врачебная косметика, обучение игре на музыкальных инструментах, репетиторство, присмотр за детьми и больными, перевозка пассажиров, телефонная связь и т.п.); услуги, в результате которых выполняются хозяйственные поручения граждан (комиссия, экспедиция, вручение подарков, доставка мебели, проездных билетов, багажа, посылок и т.д.). Первый вид услуг Е.Д. Шешенин отнес к подрядным договорам, а второй – к договорам, направленным на оказание услуг. В особую группу автор выделил услуги, которые сочетают в себе разновидности услуг (общественное питание, обслуживание свадеб, праздников, обслуживание в санаториях, на турбазах, ритуальные услуги и т.д.)1.
Анализ договоров на оказание услуг позволил Е.Д. Шешенину сделать выводы об особенностях данных договоров, на основе которых им была разработана глава, названная «Услуги», включающая 7 статей. Данную главу автор предлагал включить в Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик и гражданские кодексы2.
О.А. Красавчиков также выделял договоры по производству работ и по оказанию услуг. Он отмечал, что для договоров по производству работ характерно достижение определенного материального результата в виде создания вещи (договор подряда, бытового заказа, подряда на капитальное строительство), а в договорах по оказанию услуг один из контрагентов поручает другому ведение определенного дела, которое не связано с созданием материального результата, а направлено на достижение иных правовых эффектов (договор поручения, комиссии, хранения, культурного и бытового обслуживания граждан, перевозки пассажиров, багажа, груза, экспедиции, посреднической деятельности и т.д.)3. Так же как и Е.Д. Шешенин, он предлагал дополнить раздел III Основ гражданского законодательства главой 8¹ под наименованием «Услуги», которая охватывала бы ряд общих принципиальных норм и положений об обязательствах, возникающих из договора услуг4.
Идея о необходимости разграничения договора подряда и договора на оказание услуг была в дальнейшем развита М.И. Брагинским, который отмечает, что решающее значение для разграничения данных договоров имеет лежащий в их основе характер интереса соответствующей стороны – заказчика. Если этот интерес сводится к совершению действий – налицо договор возмездного оказания услуг, а в случае, когда предполагается совершить действие с передачей результата – имеет место договор подряда, для которого имманентен принцип: «результат венчает дело». Автор подчеркивает, что результат играет роль разграничительного признака для указанных договоров только в его особой форме: когда он выражается в достижении результата либо материального, либо, по крайней мере, материализованного. Результат в таком случае должен быть не только определенно обозначенным, но и отделимым от действий. В этой связи услуги имеют место, прежде всего тогда, когда результат действий если и есть, то находится за пределами договора. Вместе с тем возможны и такие виды услуг, в которых результат становится неотъемлемой частью соответствующих действий как таковых (например, аудиторские услуги)1.
О необходимости разграничения договора подряда и договора услуг говорили и другие ученые2.
Согласно другой точке зрения отношения, связанные с «работой» и «услугой», должны облекаться в единую правовую форму. Одни авторы в качестве такой формы называли договор подряда3, другие – договор услуг4.
Некоторые авторы говорят об «услугах подрядного типа», которые должны строиться либо по модели договора подряда, либо договора услуг: если в результате аудиторской проверки выдается письменное заключение (что является материальным результатом), то это услуга подрядного типа; если имеются только устные указания, то это возмездная аудиторская услуга1. Представляется, что такой подход к классификации обязательств совершенно недопустим, так как в результате подобной градации однотипные обязательства будут облекаться в разные правовые формы и, как следствие, иметь разный правовой режим. Более того, письменное заключение аудитора – это не результат, а форма «сдачи» работы. Е.Г. Шаблова в этой связи замечает, что с экономической точки зрения письменный носитель сам по себе, в отрыве от той информации, которую он в себе несет, еще не есть потребительная стоимость. Последней являются услуги по предоставлению аудиторского заключения, способ же его выражения (письменное или устное) не меняет экономической сущности возникших отношений2.
В этом плане вызывает определенный интерес Информационное письмо ВАС РФ «О некоторых вопросах судебной практики, возникающих при рассмотрении споров, связанных с договорами на оказание правовых услуг». В нем, в частности, отмечается, что поскольку стороны в силу статьи 421 ГК РФ вправе определять условия договора по своему усмотрению, обязанности исполнителя могут включать в себя не только совершение определенных действий (деятельности), но и предоставление заказчику результата действий исполнителя (письменные консультации и разъяснения по юридическим вопросам; проекты договоров, заявлений, жалоб и других документов правового характера и т.д.)3. Таким образом, Высший Арбитражный Суд РФ подчеркнул, что юридическая природа договора на оказание правовых услуг не меняется от формы осуществления правовой работы. Изложенный вывод, на наш взгляд, имеет важное значение для всех договоров на оказание возмездных услуг, в которых результатом осуществления определенной деятельности или действий выступает обусловленная информация. Изложенная позиция Высшего Арбитражного Суда РФ поддержана отдельными авторами1.
Анализ юридической литературы показал, что круг обязательств по оказанию услуг разными авторами устанавливается произвольно. Например, О.С. Иоффе к обязательствам по оказанию услуг относит договор хранения, поручения, комиссии и экспедиции2; Е.Д. Шешенин, помимо перечисленных договоров, к договорам услуг относит договоры, заключаемые с организациями транспорта и связи3; Е.А. Суханов к обязательствам по оказанию услуг относит договоры поручения, комиссии, агентирования, доверительного управления имуществом. К ним примыкает ряд обязательств, возникающих из договора транспортной экспедиции и действий в чужом интересе без поручения4. Данное обстоятельство, на наш взгляд, объясняется «многоликостью» услуг.
Гражданско-правовые договоры в науке гражданского права подвергнуты определенной классификации на типы, виды, разновидности, группы и т.д. При осуществлении классификации договоров неизбежно возникает вопрос о научной и практической ее значимости. Н.И. Овчинников применительно к хозяйственным договорам писал, что классификация договоров позволяет объединить в одну группу родственные явления. Те или иные договорные типы, отнесенные к одной группе явлений, могут послужить материалом для научных обобщений. Анализ правового материала, регулирующего те или иные договорные типы, отнесенные к одной группе, позволяет сформулировать ряд общих положений, норм, которые могут быть распространены на все договоры данной группы1. М.И. Брагинский полагает, что выделение отдельного типа договора в конечном счете приводит к необходимости установления специального правового режима для соответствующей модели договора2. Данная аргументация вполне справедлива и для обоснования необходимости научной классификации гражданско-правовых договоров и на виды и разновидности.
Комплексно вопрос о классификации гражданско-правовых договоров в юридической литературе не рассматривался. Чаще всего он поднимался при классификации хозяйственных договоров3, при рассмотрении отдельных гражданско-правовых договоров и отдельных институтов гражданского права4. В качестве критериев деления договоров предлагаются разные основания: экономические; в совокупности экономические и юридические; направленность гражданско-правовых договоров; совокупность признаков: а) характер действия, совершаемого должником в порядке исполнения своей обязанности, б) предмет действий должника, в) особенности содержания (совокупность прав и обязанностей) обязательства, г) субъектный состав и т.д.5
Особенности многочисленных обязательств настолько разнообразны, что использование какого-либо одного классификационного основания не оправдано. Классификацию обязательств целесообразно осуществлять путем многократного, а не однократного деления, в результате которого получается многоступенчатая классификация6. Посредством многоступенчатости гражданско-правовые договоры принято делить на типы, виды, разновидности. В науке гражданского права еще не выработано четких критериев данной градации. Это приводит к тому, что в юридической учебной литературе в ряде случаев идет смешение этих понятий.
Отдельные авторы в основе выделения типа договора рассматривают критерий – «направленность обязательства»1. Исходя из данного признака выделяют следующие типы договоров: договоры, направленные на передачу имущества в собственность, хозяйственное ведение, оперативное управление; договоры, направленные на передачу имущества в пользование; договоры, направленные на выполнение работ и.д. Как справедливо отмечает Н.Д. Егоров, практическое значение такой классификации невелико. Каждая из перечисленных групп обязательств характеризуется в основном экономической, но не правовой общностью, а это не позволяет выделить общие правила, характерные именно для нее2.
Другие авторы под типом договора понимают наиболее часто встречающиеся, типичные для гражданского оборота договорные отношения. Данное положение было подвергнуто критике. Например, А.Ю. Кабалкин заметил, что указание на «типичные отношения» оставляет за пределами типичных все гражданско-правовые отношения, не относящиеся к наиболее часто встречающимся (а потому – к типичным), не говоря уже о том, что далеко не всегда представляется возможным определить, относится ли конкретный договор к категории договоров, наиболее часто встречающихся или нет. «Тип договора» здесь по сути дела подменяется понятием договора, типизированного в законе или ином нормативном акте. В свою очередь, он полагает, что в основе размежевания типов договора должен быть положен правовой результат, рассматриваемый не сам по себе, а в связи с обусловливающими его экономическими отношениями3. С данным выводом не согласился Н.Д. Егоров, считающий, что в рамках обязательств, в основе которых заложены экономический и юридический критерии, исключается как теоретическая, так и практическая возможности выделения общих правовых норм, в равной мере применимых для всех видов обязательственных отношений одной и той же группы1. В более поздней работе А.Ю. Кабалкин отметил, что в кодифицированных общегражданских законах отдельные типы договоров закреплены в порядке, определяемом характером объектов соответствующих договорных обязательств (т.е. речь идет об отдельных договорах, которым посвящены соответствующие главы ГК РФ (подряд, поручение, комиссия, хранение и т.д.))2. Данное замечание представляется совершенно справедливым. Только путем соединения экономической и юридической общности однородных отношений во второй части ГК РФ могла выстроиться система отдельных типов гражданско-правовых договоров, имеющих «прописку» в соответствующей главе кодекса.
Внутри типа договора выделяют его виды. Классификация договоров на уровне вида представляет собой выделение важных, однако лишь некоторых правовых свойств данного договора, которые могут быть присущи и договорам другого типа3. Например, «купля-продажа» включает в себя розничную куплю-продажу, поставку (включая поставку товаров для государственных нужд и контрактацию), энергоснабжение, продажу недвижимости (включая продажу предприятия).
Отдельные виды договоров порождают разновидности. В основу их выделения положена только им присущая специфика. Например, особенности расчетов при покупке товаров в кредит вызывают разновидность розничного договора купли-продажи (выступающего в качестве вида договора купли-продажи) – купля-продажа товаров в кредит.
Представляется, что в научной классификации гражданско-правовых договоров целесообразно исходить из общефилософских понятий, категорий, например, таких как единичное, общее, особенное. Единичное – это философская категория для обозначения явления, единственного в своем роде; общее – это философская категория для обозначения признаков, характерных для группы явлений определенного класса1. Особенное – это философская категория, выражающая реальный предмет как целое в единстве и соотнесении его противоположных моментов – единичного и общего2. При таком подходе система гражданско-правовых договоров будет выглядеть следующим образом: тип – в виде общего; вид – как особенное внутри типа; разновидность будет представлена в виде единичного внутри вида. В то же время, как отмечает Ю.В. Романец, не столь важно, в каком качестве сформулировано обязательство – как тип или как вид договора. Главное, чтобы механизм построения и взаимодействия договорных институтов позволял применять к конкретному обязательству те нормы, которые его адекватно и эффективно регулируют3.
На практике часто встречаются договоры, осложненные элементами разных типов. В юридической литературе еще до принятия второй части ГК РФ была высказана точка зрения, что если элементы одного типа договора носят вспомогательный характер по отношению к содержанию элементов другого типа, то в этом случае не возникает новый договорный тип. Если же договор содержит элементы договоров разного типа, которые несут разную нагрузку, то он относится к смешанным договорам. «Смешанным является договор, в котором сочетаются элементы разных договоров и который служит основанием возникновения единого обязательства, соединяющего черты договоров разного вида»4. Заслуживает особого внимания указание О.Н. Садикова о том, что не следует сводить смешанные договоры к «уже известному типу договора, в то время как данный договор содержит разнородные элементы и должен быть квалифицирован в качестве смешанного»1. Если указанные договоры нельзя отнести к числу уже предусмотренных правом договорных типов, налицо новый договор, который, пока он не получил специальной регламентации, подчинен общим положениям обязательственного права, а при их недостаточности, – правилам о наиболее близком договоре (в порядке аналогии закона)2. Аналогичной точки зрения придерживался и А.А. Собчак3. В.А. Ойгензихт по поводу смешанных, или именуемых им «интегрированных» договоров, подчеркивал, что «в них все… интегрируется в один комплексный объект» и «в таких договорах исключается применение норм, относящихся не к данному интегрированному договору»4.
Данные теоретические выводы нашли свое отражение в п. 3 ст. 421 ГК РФ. В частности, в данной норме закреплено, что стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора. Нормы общих положений обязательственного права и нормы, посвященные отдельным договорным типам, не во всех случаях могут разрешить все возникающие в ходе заключения и исполнения проблемы смешанных договоров в силу присущей им специфики. В этом случае они нуждаются в самостоятельном правовом регулировании (правовом обеспечении). Однако в этом есть необходимость только тогда, когда смешанный договор вызывается к жизни объективно повторяющимися, устойчивыми отношениями экономического оборота.
В науке гражданского права наряду со смешанными договорами выделяют и так называемые нетипичные договоры. В.А. Ойгензихт к характерным чертам таких договоров относит: 1) ослабленность гражданско-правового характера отношений (вклинивание в них административных и других отношений); 2) наличие лишь элементов основного гражданско-правового отношения1.
Вопрос о месте договора на оказание возмездных услуг в системе гражданско-правовых обязательств в юридической литературе не является однозначным. Например, А.Ю. Кабалкин первоначально полагал, что конструкция «договора услуг» вообще неприемлема2; затем указывал, что договоры возмездного оказания услуг «не являются и не могут быть самостоятельным типом гражданско-правового обязательства». Кроме того, он даже не рассматривал их в качестве самостоятельного института3. С принятием второй части ГК РФ его позиция по данному вопросу существенно изменилась: «договоры услуг» им стали рассматриваться в качестве самостоятельного договорного типа4. Другие авторы считают, что обязательства по оказанию услуг представляют собой самостоятельный институт обязательственного права5. Мы же, в свою очередь, полагаем, что договор на оказание возмездных услуг, которому посвящена глава 39 ГК РФ, представляет собой комплексное образование, включающее группу договоров. Внутри данной группы выделяются типы договоров: договор на оказание возмездных образовательных услуг, договор на оказание возмездных медицинских услуг, договор на оказание возмездных информационных услуг и т.д. На наш взгляд, законодатель в порядке исключения во второй части ГК РФ посвятил отдельной группе договоров об оказании возмездных услуг специальную главу, связующим началом которой выступает объект обязательства. Тем самым был сделан важный шаг на пути развития правовой базы об услугах. Многие услуги в силу различных факторов, в основном экономических, длительное время у нас не были востребованы. В настоящий период они весьма актуальны в различных сферах: медицине, образовании, туризме, информации и т.д. Со временем видится, что наиболее значимые договоры на оказание возмездных услуг будут закреплены в ГК РФ в виде самостоятельных договорных типов.
Цель 39 главы ГК РФ, как следует из п. 2 ст. 779 ГК РФ, состоит в том, чтобы осуществить регулирование и тех видов услуг, которые пока еще не выделены Кодексом в специальные типы договоров1; выделить общие признаки соответствующего договора и корреспондирующие им правовые решения отдельных вопросов; обосновать в отдельных случаях возможность, а в других, напротив, отклонить отнесение определенных договоров к разряду тех, о которых идет речь в гл. 39 ГК РФ. Указанная глава дает возможность восполнить в соответствующих пределах пробелы в правовом регулировании, неизбежно образующиеся именно применительно к договорам возмездного оказания услуг2.
Сложно согласиться с мнением отдельных авторов, полагающих, что с позиции принципа законодательной экономии и во избежание коллизии права в ГК РФ должны содержаться общие положения об услугах, играющие роль общих норм для всех обязательств по оказанию услуг3. Договор на оказание возмездных услуг является не типом, а группой договоров, направленной на оказание разнообразных услуг как фактического, так и юридического свойства. Все услуги специфичны, разноплановы, имеют разную социальную направленность, в связи с этим привести их к какому-то общему знаменателю (в виде самостоятельного договорного типа) практически невозможно, да и нецелесообразно.